All those years,
One day changes everything and gone,
And your life and the passion fades away
Saving for something
That you'll never see in your days,
Shutting out everything that you need.

А ты все еще не можешь понять, и даже унять своих слез по поводу прошедшей_утраченной любви, когда встречаешь чересчур понимающий взгляд Рины, обращенный только к тебе одному. Потому, как в этом коридоре вы сейчас единственные постояльцы. И ты... все еще растерян_потерян на жизненной дороге, но она... она переворачивает твое сознание только лишь своим присутствием в своей жизни и это самое чувство добавляет тебе несколько дискомфорта в твое и без того непросто существование. Она смотрит на тебя своими такими пронзительными зелеными глазами, словно добираясь этим самым взглядом до глубины твой души, и выбивает им же кислород из твоих легких тихим надрывным шепотом, прокатывающимся по твоей душе невыразимо нужным_потребным тебе верой в счастливое будущее соблазном, от которого ты не можешь так просто откреститься. И ты задыхаешься от нужны в ней_её присутствии в твоей жизни, которое еще парой дней назад не было столь явственно необходимым, потому, что и самой Томпсон не было в твоей жизни. Совершенно не было....
Она что-то тебе говорит, что-то такое, что совсем не касается твоей души, потому, что ты сейчас способен лишь на то, чтобы наслаждаться  её близостью, которая дарит тебе уютный и теплый кокон заинтересованности ею твоей персоной. И все же её слова верно и точно подобно арбалетным  стрелам, выпущенным охотником [и ты даже не знаешь откуда взялась именно эта аллегория в твоем воспаленном расставанием с Аржент сознании] достигают твоего сердца заставляя тебя сжаться в комок, словно бы это поможет тебе унять ту боль, что медленно, но верно распространяется по всему твоему волчьему телу. Ты задыхаешься от тех слов, что срываются с её губ, потому, что она права, во всем права и ты позорно сбежал от взгляда Эллисон, от её близости, от того, чего уже никогда не вернуть назад и тебе просто напросто, как и любому подростку в твоем возрасте чертовски больно - оттого, что утраченного четырьмя месяцами назад уже более не вернуть... И ты ненавидишь себя за это самое чувство и за её понимающий взгляд тоже ненавидишь. Ты жаждешь излечиться_освободиться от этой любви, что лишь делает тебя слабым и безвольным, потому, что ты не хочешь ты таковым. Больше не хочешь и не можешь. Быть может потому, что ты уже не одинок. Или тебе так только думается, но  в принципе, для тебя, для Скотта МакКолл, это в принципе уже одно и то же, потому, что в этих пронзительно зеленых глазах ты нашел свое личное освобождение и желание жить дальше... и она все еще рядом с тобою... Она не ушла_не убежала, и не поливает тебя сдобренной сарказмом грязью и ты делая очередной вздох , чувствуешь, что все еще горишь желанием жить дальше, жить не смотря на все то дерьмо, что то и дело подкидывает тебе судьба, подсовывая на блюдечке с голубой каемочкой.
Она смотрит на тебя, и переворачивает твое сознание своей близостью... и ты не можешь оторвать изумленнного_щенячьего взгляда от неё. Соберись и будь уже тем, кто ты есть на самом деле, Скотти, вспомни о том, что ты уже давно не тот отщепенец, которым бы два прошлых года. Пойми же, ты вырос и тебе приходится отвечать за свои  поступки, заставь себя произнести хоть слово ей в ответ. И ты это делаешь. Ты утираешь остатки слез о прошедшем рукавом и поднимаешь на неё свои глубокие_карие глаза, и улыбаешься [хотя бы делаешь попытку улыбнуться, что в твоем случае равносильно подвигу] и произносишь резко_рвано, даже дерзко:
- Между нами с ней уже давно все кончено, просто это сложно, - да, это жалкая и никчемная отмазка. Для тебя - оборотня - очень жалкая, но что тебе еще остается в попытке уберечь её - Катрину - от всего того дерьма, в которое превращена уже более чем года назад твоя жизнь, это солгать, солгать о том всем, что послужило вашему с Аржент расставанию, что оставило на вас обоих шрамы, что не затянуться со временем, потому, каждый день что-либо, но так или иначе незатейливо, но будет напоминать о том, что нельзя оборотню и охотнице любить другу. Вы из разных миров, и ты должен это принять, так, же как это сделала это она. Закусываешь нижнюю губу, и снова впиваешься взглядом в Томпсон. Она все еще ждет продолжения твоей речи, и тебе приходится стараться для того, чтобы быть как можно более убедительным в своей неприкрытой лжи, которая опутывает твою жизнь и жизнь всех твоей друзей, вовлеченных в твою судьбу против их воли.
- Мы расстались, и так будет лучше, - твердо произносишь ты, и добавляешь, стараясь приправить свою речь самодовольством и уверенностью, которых в тебе отродясь не было. - И ты согласилась пойти со мной сегодня, - протягиваешь руку, словно онемевшую_заточенную в другой пост-реальности, где ты все еще просто напросто со-капитан команды по лакросу и один из самых популярных парней в этой школе, и убираешь светлую, выбившуюся из идеальной укладки прядь за её ухо, не отрывая своих карих глаз от лица девушки, которая притягивает тебя подобно самому сильному магниту. И это самое притяжение и дает тебе сил сосредоточиться только на ней. На этом белокуром ангеле с налетом опасности, заставляя позабыть обо всем том, чему учил тебя ранее Дерек. Тебе нужна Она. Ты это чувствуешь_знаешь и это тебе нравится. Ты цепляешься за шанс, подаренный тебе судьбой с жаждой жини утопающего, видящего перед собой вдалеке спасательный круг, дарующий еще одну возможность прожить жизнь, так как хочется. И ты был бы идиотом, если бы не воспользовался бы этой возможностью, поэтому с твоих обескровленных губ срывается просьба:
- Давай прогуляем занятия - ты и я только вдвоем, - и затаив дыхание ты ждешь ответа этой сказочной нимфы, возникшей в стенах школы, чтобы подарить тебе снова возможность быть самим собой.

Ноябрьская погода решила не баловать человеческий род, но и уничтожать его холодами или бурями тоже не собиралась. Вместо этого она решила доставать население Детройта сыростью, слякотью и свинцовыми облаками над головой. Хотя подобные климатические условия прекрасно дополняли картину упадка некогда великого города. Нефтяной кризис семьдесят восьмого года сильно ударил по автомобилестроителям. Люди массово уезжали из Детройта. Конечно, те, кто мог себе это позволить.
Нина поёжилась от внезапного порыва холодного ветра.  Сырость делала город особенно неприятным.  Он был итак подобен безнадёжно больному, который никак не хотел умирать, а промозглая погода добавляла ему особенно мерзкую атмосферу. Аурой разложения разило буквально из каждого переулка, комки отчаянья, боли, страха и гнева шныряли по грязным улицам. Нина решила, что выбрала новую точку своего пребывания верно. Подобное место может хранить в себе сотни загадок и головоломок самого тёмного характера.  Как известно, самые тёмные загадки всегда наиболее сложные, а чем сложнее «дело» ты разберёшь, тем больше опыта получишь,  а также отчислений в так называемый фонд. Семья Мюррей изобрела способ  обхода закона троекратного воздания за те или иные действия. Они перенаправляли поток от своих «праведных» действий в фонд, а потом могли использовать накопленное для собственных нужд без последствий. Конечно, фонд не бывает бесконечным, но такое перераспределение «плюшек» от высших сил весьма и весьма удобно.
Правда, сейчас молодая ведьма думала не о накоплениях, а о том, что могла бы узнать и чему научиться при изучении хитросплетений новой головоломки. Однако энтузиазм таял с каждым преодолённым десятком метров. Время шло, а интересные заброшки всё не попадались. Вокруг сплошная посредственность: то банальное место убийств, требовавшее всё больше и больше крови, то гнездо лярв, питающихся унижением, то домишко с парочкой стенающих неупокоенных, но весьма безобидных духов. Со всем этим справиться было легко, а следовательно, навыков своих не отточишь. Нина уже было сосем пала духом, как вдруг уловила слабое излучение. Поймав след, она свернула в узкий переулок, чёрной змейкой вившийся между серыми стенами домов. Идти пришлось довольно долго. След то ослабевал, то резонировал с удвоенной силой. Пару раз девушка теряла нить.
- Квинси бы в два счёта нашёл бы точку возмущения! Иногда я думаю, что я бестолочь, - вот такие мысли посещали Нину в моменты коротких неудач. После часа блужданий по незнакомым улицам, ведьма, наконец, нашла место локализации аномалии. Это была старая полуразрушенная недоцерковь, больше похожая похожая на обычный заброшенный дом. Двери выломаны, окна с выбитыми стёклами грубо заколочены. Нина медленно пересекла дворик и аккуратно заглянула в тёмное помещение. Запах плесени ударил в ноздри. Света, пробивавшегося сквозь щели, было достаточно для того, чтобы разглядеть чудом сохранившийся алтарь, покосившееся распятие и ряды лавок для прихожан. В этих разваливающихся чертогах власть теперь принадлежала не песнопениям, а тишине, нарушаемой редкими завываниями ветра. Кстати говоря, похоже, что алтарь, распятие и прочее убранство притащили уже после того, как последние хозяева покинули дом. Видимо кто-то пытался вдохнуть веру в горожан, но это плохо у него вышло.
Нина вошла внутрь. Излучение было стабильным, а значит источник находился где-то неподалёку. Странным было то, что тип энергии от неизвестного источника никак не мог находиться на месте храма. Как бы Нина не относилась к религии, она понимала, что божественное благословение никто не отменял, а следов осквернения данного святилища типа перевёрнутых крестов не наблюдалось. Девушка прошла между рядами лавок, в поисках эпицентра, но излучение всё ещё оставалось ровным. Да уж, задачка! Нина остановилась перед алтарём, задумчиво изучая спокойное выражение лица Иешуа. На самом деле для молодой девушки было весьма опасным занятием лазить по руинам в одиночку. Однако Нина не было обычным человек, а следовательно, у неё было хорошее преимущество. Одного её взгляда хватит, чтобы отпугнуть бездомных или искателей приключений. При условии, конечно, что они не имеют каких-нибудь “особенностей”.

Просто подойти и спроси.
Порция брокколи на тарелку.
Просто, да, очень просто. И не получи когтями.
Улыбка поварихе, с подозрением покосившейся в ответ.
Ты ещё перед зеркалом отрепетируй, придурок.
Ухватив поднос и выйдя из очереди, Никки, едва не вписавшись в занятый кем—то столик, тут же отозвавшийся порцией смешков на его неловкое поведение, с целеустремленностью бульдозера взял курс на сидящую в отдалении девушку. Тейлор Брукс, девочка со взрослыми сигаретами, вагоном прошлого (а у кого его нет) и острыми когтями. Ещё в первый день, едва переступив порог школы, Николас, будучи привыкшим ко всей сверхъестественной чепухе, которую успел повидать на своём веку, крайне и очень искренне удивился, пересчитав тех, кто учился с ним в одной школе и по ночам явно не подушку искусывал до перьев. Удивительный городок, этот Бейкон Хиллс, удивительный и опасный. Не словишь когти под ребра за очередным поворотом, так сам налетишь на них в толпе таких же учеников, как и ты. Опасно и интересно, чего уж таить. В среднестатистической школьной столовой он мог пальцем указать не тех, кто, вполне возможно, числился в мохнатой братии и каждую полную луну обдирал стены в чьем—нибудь хорошо оборудованном подвале. В среднестатистической школьной столовой..
— Эй, Хук, ты в запасных, но на тренировке.. — отдаляющийся с каждым шагом голос кого—то из команды почти не привлек внимания — Да ты смеёшься!
— Да—да, я понял. — отмахнувшись и даже не посмотрев на говорившего, Николас обошел очередной стол, чтобы приземлиться напротив сидящей, быстренько нацепив на лицо дежурную улыбку.
Дежурную, но, впрочем, искреннюю. Поставив локти на стол, чуть сдвигая переполненный едой поднос, парень подался вперед, продолжая улыбаться, посмотрел прямо, не скрывая ни любопытства, ни намерения что—то предложить, засевшего идеей где—то на глубине радужки. Утопив пальцы в рукавах кофейной толстовки, он решил, что надолго молчание затягивать не стоит, и что у голубоглазой было достаточно времени, чтобы принять к сведению его присутствие.
— Привет? — вопросительная интонация вырвалась сама собой, и её, откашлявшись, пришлось исправить более уверенной — В смысле, привет. — кивок самому себе и брокколи на тарелке — Как жизнь? Не хочешь ограбить охотников? — пауза — Я не это имел в виду.. О чем бы ты ни подумала сейчас. — размашистый жест рукой, едва не снесший поднос на пол — Так, о чём это я..
Замолкнув в ответ на взгляд, Николас заставил себя перевести дыхание, умереть пыл и скорость слов. Неловкость, сковавшая руки, начинала раздражать. Слишком много информации, Никки, нужно постепенно. Постепенно можно было сообщить брату, что его новенький форд аккуратно вписался в ближайшее дерево, а в этом случае, пожалуй, следовало вывалить идею целиком и сразу, чтобы у Брукс не осталось времени отказаться слушать. А если его выслушают, как считал сам Николас, то, возможно, идея не покажется такой уж нелепой.
— Я слышал, что у Арджентов на заднем дворике растет около ста разных видов растений. — скороговоркой и быстро, заговорщицки наклонившись вперёд, и неважно, кто распускает слухи о заднем дворе охотников — В.. в.. редакции школьной газеты, да, в редакции проводят конкурс — напиши статью, которая, после отбора, конечно же, имеет шанс попасть в городскую газету! — ложь, скрытая за уверенными интонациями и горящим взглядом, увы, для оборотня ложью не была, о чём Николас знал — Я хочу написать об одной очень занятной траве.. нет, это не такая трава.
Оглядевшись, проверяя, не подслушивает ли кто, парень ухватился за вилку, подавляя дрожь волнения в руках.
— И для этого нужен образец. — брокколи, наколотым кусочком замелькало на вилке, которой Никки помахивал, не отдавая себе отчета в этом действии — Срочно. Прямо сейчас. — пауза, слишком короткая, чтобы Тейлор могла вставить возражение — Прогуляешь со мной экономику?