Жизнь дана нам не для того, чтобы страдать. Не для того, чтобы мешать себе развлекаться и уж точно, не для того, чтобы тратить ее на бесконечное лечение, здоровый образ жизни, правильные поступки, и повторяющийся "день сурка". Школа - работа - дом - здоровый сон. Или, если ваш возраст перевалил за двадцать, то схема упрощается до работа - домашнее хозяйство - тихие кошмары об увольнении. Я знаю, как это происходит. И вижу прекрасно, как мои же ровесники сами себя обрекают на преждевременную старость. Не физическую конечно, морщины не приходят к ним раньше времени. И всё же, время они свое тратят не на то.
Скучные уроки, формулы по химии, что вряд ли когда-нибудь пригодятся 98% тех, кто их зубрит наизусть, поиск биссектрисы, которая максимум запомнится по какой-то странной ассоциации с "крысой", ну и конечно же, спортивные занятия. Последнее - хорошо, не спорю. Здоровье, крепкие мышцы, все дела, это правильно. Вот только насколько справедлива школьная программа, если она гребёт под одну волну всех, вне зависимости от возможностей, что может проявить тот или иной человек, и абсолютно невзирая на то, насколько унизительно ему будет не сделать того, что могут все остальные. Конечно же, я прекрасно помню, в какую пытку превращалось каждое занятие физкультурой для меня. Тренер орал, что я трачу его время, одноклассники смеялись и тыкали пальцами, когда я в очередной раз не могла перепрыгнуть через козла, а я рыдала после уроков, когда понимала, что не могу. И не в отсутствии моего желания было дело. Просто не могла, не получалось, не дано было. Так по чему же мне было скучать, когда от этой жизни я избавилась?
Оборотни - монстры, оборотнем быть нельзя, оборотень - это плохо. Да-да. Я прекрасно знаю, что думают про нас обычные люди, охотники типа Арджентов и насмотревшееся на вервольфов в фильмах население. Что они - лучше, а мы -  так, опасные чудовища. А я вот думаю, что это бессознательная зависть. Не та, которую можно осознать в себе самом и подавить, если хватит благородства, это не взгляд модной девчонки на стильную юбку, надетую на другую. Это на уровне подсознания - то, чем ты хотел бы обладать, но увы.
Только избранные. Нас не так уж много и не могу сказать, что существование удручает. Быть болезненной девчонкой, которую замечают все только в тот момент, когда хочется над кем-нибудь посмеяться, или быть здоровой, сильной, молодой и красивой девушкой, которая любому глотку разорвет, кто только надумает ее обидеть..Разве тут мог быть хоть какой-нибудь выбор?
Пошли все к чёрту с их скучными правилами. Мне всё равно. Избавившись от болезни и собственной некрасивости, я обрела уверенность в себе, и горделивость. А та злость, которую я раньше старательно прятала в себе, будучи неспособной противопоставить ее обществу, что столько времени издевалось надо  мной, наконец получила разрешение проявить себя.
Нет, имея возможность, я не стала жестокой убийцей или социопаткой. Не заманивала невинных мальчиков к себе домой, а затем не пожирала их нежную плоть. Не душила темными ночами в подворотнях первых красавиц, что с презрением всегда смотрели на меня, видя перед собой не кого-то, столь похожего на них, а нечто мерзкое, и болезненное. И все же, я отомстила им. Им всем, кто смеялся надо мной и по сотне раз просматривал видео, на котором я билась в конвульсиях. Не особенно жестоко, но вполне действенно. Стала красивой, уверенной в себе, вызывающей зависть. Злобные взгляды, что бросали на меня былые фаворитки школьных капитанов - примерно как коньяк в кофе. Придает особую пикантность. Ну, а желания парней оказаться именно со мной в паре, на любом уроке, это как . .. это как гляссе. Может и не самый любимый напиток, но порой можно выпить, если хочется чего - то сладкого.
И это стало после моего обращения. А после смерти я поняла, что жизнь и вовсе слишком ценна для того, чтобы тратить слишком много времени на школу, глупых одноклассников и однообразный график. Свобода и путешествия - вот то, что на самом деле оказалось для меня интересным.
Раньше я практически не выезжала никуда. Из-за эпилепсии не могла летать самолетами, опасалась того, что мне станет плохо в поезде, не рвалась вообще выходить из дома лишний раз, зная прекрасно, что ждёт меня далеко не в самом дружелюбном мире. После обращения, когда болезнь покинула меня, я покорно выполняла функцию послушной собачки Дерека, выполняла его приказы и раз за разом отключалась где-то на очередном задании, приложенная головой об стену, а очухивилась уже в его лофте. Но я не злюсь. Та "стая", в которой я была, на момент моей жизни до смерти стала лучшим событием. Всю жизнь одна, никому не нужна, я тогда впервые начала ощущать себя кому-то нужной, на одной волне с кем-то. И если ради этого нужно было слушать Хейла, то ценой это было вообще незаметной.
Но теперь я и не с ними. Не представляю, как живут Бойд, Айзек и Дерек, и как бы мне не было это интересно, изучением этого вопроса не занимаюсь. Вернусь в Бикон Хиллс, просто несомненно. Когда-то же нужно навестить родные места, старых приятелей и отчий дом, объявить о собственном чудесном воскрешении, и заняться обустройством собственной жизни, но пока меня все устраивает.
Ровно до той степени, когда я сильно скучаю по тем, к кому была привязана и все же, не спешу возвращаться. Надо подумать, надо понять, что дальше и проверить, какая я стала. Сильных изменений в себе не ощущаю пока конечно, но всё же, предпочла бы пока не влезать в очередные сверхъестественные разборки Бикон Хиллс. Пусть Скотт и иже с ними разбираются. А мне и без того неплохо.
- Надеемся, Вы доживете до утра… Я бросаю насмешливый взгляд на портье. Знал бы он, что говорит это настоящему оборотню, не считал бы себя пожалуй, столь устрашающим типом. Да и пожелание, надо сказать, несмотря на то, что явно отличалось от того, что я слышала в других отелях, особенного ужаса не вызвало. Ни холодка, что должен наверное в этот момент пробежать по коже, ни жуткого предчувствия, которое обычно описывается в книгах. И точно никакой траурно - ужасающей музыки, которая обычно начинает играть в этот момент  в фильмах.
- Надеюсь, что вы тоже. Показно вежливо улыбаюсь, забирая свои ключи. А что такого? Всего лишь подыграла. Ну как я могла упустить столь замечательное пожелание мне, на сон грядущий?
- У вас, наверное, много постоянных клиентов здесь бродят! Слышу тонкий голосок рядом. Очевидно женский. На долю секунды закатываю глаза, удивляясь количеству девиц повсюду, которым обязательно надо сказать что - то веселое всем подряд, даже когда их о том не просят, и поворачиваюсь к источнику звука.
Юная девушка, хрупкая фигурка, темные волосы. Под такой типаж могли бы подойти 70% женского населения планеты, я так полагаю, но эту, просто несомненно, я узнала сразу. Да и как не узнать, если я до сих пор помню, что она умеет делать хорошо две вещи - стрелять из своего арбалета, и меня раздражать.
Элиссон Арджен. Дочь охотника, внучка охотника, сама охотник. Расовый враг, который на деле таковым конечно не является, но все же и в списках особенно близких друзей никогда не числился. Я не могу сказать, что ее присутствие вызывает у меня желание выпустить когти, но она точно не была той, кого я бы жаждала сейчас видеть рядом с собой. Впрочем, точно также я не хотела бы сейчас тут видеть даже Скотта МакКола, дружка этой девицы. А ведь он мне когда - то даже чуть нравился.
Но они все - тени прошлого. Те, кто был в той жизни, еще до смерти. И пусть я не знала, действительно ли умерла или же это было каким-то выпаданием из реальности на неопределенно долгий срок, мне все же не хотелось нос к носу сталкиваться напрямую сейчас, с представителями Бикон Хиллс. Попозже быть может, но не на отдыхе же.
Отель обещал новые впечатления. Только мне почему - то казалось, что не совсем такие. Не встречу с давними знакомыми, с кем просто теоретически был минимальный шанс пересечься в столь отдаленной от Америке стране, да еще в месте, до которого добираться на такси несколько часов от аэропорта. Ну каков был шанс, что я здесь встречусь с Арджент? Вот уж действительно, неисповедимы пути одного того, кто над нами.
Взгляд у Элиссон удивлённый. Впрочем, ничего удивительного. Не знаю, видела ли она мой труп, но что я умерла, ей могло быть известно. Сколько времени прошло? Целая куча. Сколько с момента моего "оживления"? Не знаю. Как по мне, так не слишком много. А быть может, только мне так казалось, в моих бесконечных перемещениях по всему свету.
Не знаю, что мною руководило. Быть может - просто желание повидать новые места, увидеть то, что было недоступно мне раньше, ну а может - нехватка впечатлений. Именно эмоции и составляют нашу жизнь. А мне теперь всегда казалось, что жизни мало.
Что "как?" Как я оказалась жива?  Сложный вопрос. Сама не знаю, честно говоря. И моя "вторая жизнь" началась с того, что я очнулась голая, в неизвестном для меня месте, не представляя совершенно, где нахожусь, и не имея никакого представления, жива я все же, или перешла в какой-то параллельный мир для призраков. Последнее, что помнила, это то, что жизнь оставила меня. Первое, что почувствовала после того, как пробудилась - голод, как ни странно. Не знаю,  с чем связано. Хотя, пока меня не было в живых, я конечно не ела, и в том, что организм требовал подпитки, не было ничего удивительного.
Ну конечно, я тоже удивлена. И всё же, в отличии от Арджент, стараюсь "сохранить лицо", ничем не выдав своих эмоций. Просто ни к чему, я так думаю. Ну подумаешь, встретила бывшую одноклассницу где-то в другой стране, в таинственном отеле, находясь на отдыхе. Шанс того, что это может случиться, совсем небольшой,однако никакую вероятность исключать нельзя. И вот, судьба сыграла с нами забавную шутку.
Я слегка склоняю голову, с ухмылкой рассматривая Эллисон. Почти не изменилась, как мне кажется. Разве что серые тени залегли под глазами, словно она не спала всю ночь. Но это нормально, как мне кажется. Вряд ли жизнь в Бикон Хиллс после моей смерти стала спокойнее, не я же была главным злом. А значит, если не канима, то альфы. Если не альфы, то еще какая-нибудь дрянь. Вряд ли этот городок может хоть одну ночь спать спокойно. Вот только мне до этого дела теперь никакого.
- Вот и встретилиииись. .  . Говорю растянуто, немного насмешливо. Я вовсе не испытываю никакой агрессии по отношению к Арджент и все же, заключать ее в объятия сейчас было бы глупо. Я была не Лидия, с которой она постоянно таскалась. Я была той самой Эрикой, что гладила по бедру ее парня и была не прочь увести его. А некоторые моменты примирения не играют никакой существенной роли для встреч, что происходят спустя столько времени.
- Ну, пока не мертвые, к утру может быть, изменим свой социальный статус. Бросаю широкую улыбку портье. В конце концов, это именно он намекнул на ужасы, что могут преследовать нас этой ночью. Ему нравится, он улыбается в ответ. Ну надо же, какое лицемерие. Провожает буквально в последний путь и взглядом флиртует. Но не он сейчас занимает всё мое внимание.
- По-крайней мере, именно это мне здесь обещал каждый, кого я встречала. Ухмыляюсь, продолжая смотреть на Элиссон. Уверена, что после всего того, что она, как и я, видела в своей жизни, дешевые декорации под замок Дракулы  и завывания на записи, вряд ли испугают ее, но почему бы нам не подыграть общей атмосфере?
И к тому же, мне можно шутить со смертью. Все же, мы уже встречались и хотя бы знаю, что она из себя представляет. Не знаю, обрела ли бессмертие, раз уж вернулась с того света, но проверять это как - то не рвусь. Да и к чему бы,  если меня и в жизни все устраивает? Так что, мне не кажется кощунственным  говорить про собственную смерть. Я над этим насмехаюсь. Как когда-то научилась насмехаться над тем, какой была.
- Ты сюда надолго? Киваю, чтобы мои вещи подняли в номер и даю ключ, а сама не сводя взгляда, наблюдаю за тем, как у стойки регистрации оформляется Арджент. Мне нет никакой нужды продолжать наше общение, да и вообще, проводить хоть какое-то время возле неё, но было бы глупо, встретив кого-то, кому известно явно больше, чем мне, не узнать, что происходит с моей прошлой жизнью. Вроде как встретиться с тем, с кем ты дружил в первом классе, вывалить друг на друга все, что накопилось за эти годы, самого важного, естественно, а затем разбежаться, и вновь забыть друг о друге на ближайшие десять лет. Приятная и не напрягающая схема.
- И что же занесло тебя сюда? Ну, просто любопытно, можно сказать. Я не видела Эллисон давно, и много месяцев не была в Бикон Хиллс. Мы не были никогда лучшими подругами, но это вовсе не мешало мне полюбопытствовать, что же заставило Арджент остановить свой выбор на том же месте, где находилась и я. Понимаю, что случайность и все же . . . Действительно, просто любопытно. Могу позволить я себе эту маленькую вольность? Думаю, что могу. Я теперь себе все, что угодно, как мне кажется, могу позволить.

Время беспощадно.
И даже если Виктории не грозит смерть от старости, ведь тяжелое бремя бессмертия лежало на ее плечах, она чувствовала на себе это. На ее глазах возвышались и низко падали империи. Вековые сооружения обращались в пыль, а век смертных и вовсе был короток. Что такое для богини всего-лишь пятьдесят, в лучшем случае, восемьдесят лет. Мимолетное мгновение. Из всех детей только один Александр оказался достоин бессмертия. В последнее время отношения с сыном разладились, она не благословила, а прокляла его. Он тоже теперь вынужден сталкиваться с постоянными потерями, ему приходится часто переезжать, потому что люди могут задавать вопросы. Но она не может потерять еще и его. Она боится, что тогда окончательно сломается. Сын — единственное, что у нее осталось. И может быть Александр когда-нибудь простит ее. В конечном итоге, это все, что имеет значение. Деньги, власть, золото, влияние — пустые слова, хоть смертные и ставят их превыше любви и преданности.Они поймут свою ошибку. Но будет слишком поздно.

Сварог.
Они встречались в прошлом. Она помогла ему, частично по доброте душевной, частично из расчета, что рано или поздно, она потребует с него равнозначную услугу. Семейные разборки, как это было знакомо богине победы. Она постоянно ссорилась с братьями и сестрой.
Его звонок стал неожиданностью. Редко кто стремится напоминать о своих долгах, обычно все надеются, что о них просто забудут, рано или поздно. Виктории пришлось отменить несколько важных встреч или отправить решать связанные с корпорацией вопросы своих заместителей. Ее личный секретарь уже ни чему не удивлялся. Она заказал для нее билеты в Грецию, Афины, не задавая лишних вопросов и в максимально короткие сроки. Она не представляла чего ожидать от этой встречи, как впрочем не знала, что ей попросить у славянского бога. Когда-то давно они договорились, услуга за услугу, но богиня сомневалась, что Сварог может ей чем-то помочь. В любом случае, невежливо будет не встретиться. Да и давно она не была в Греции, сюда стремилось все ее естество, в место, которое питало ее. Пусть Олимп потерял свое значение в широком смысле этого слова, именно здесь ее родина. Здесь она была сильнее всего.

Века прошли и не пощадили прекрасные, древние храмы.
Сердце сжалось при взгляде на то, что осталось от некогда величественного строения, которое будоражило души не одного поколения смертных и будоражит до сих пор. Ника прекрасно понимала, почему Афина, ее сестра, пытается забыть это зрелище. У любого почву из-под ног выбьет этот пейзаж. Она помнит это место в его первозданном виде и вздыхает. Скоро ветер, солнце, время и сами люди закончат свою работу. И не останется даже пыли под ногами. А они уже ничего не в силах изменить.
Мир меняется.
Остается только принять это и меняться вместе с ним. Или безнадежно отстать и жить в прошлом, упиваясь былыми легендами.
Вопреки первоначальному желанию прилететь сюда, предварительно немного размяться, богиня приехала на арендованном кабриолете. Развевающиеся за спиной волосы и шарф на высокой скорости создавали иллюзию полета. Жалкое подобие, конечно, но хоть какое-то утешение. Она давно уже не летала, боялась... боялась, что разучилась уже. Да и крылья старалась вызывать как можно реже, чтобы не бередить душевные раны. Она скучала по прошлому, но повернуть время в спять не может даже Юпитер. Ника не понимала, почему использует их римские имена, находясь на греческой земле, но все уже давно смешалось в ее голове. Виктория никуда не уходила. Они все изменились, когда вместе с центром цивилизации переехали в Рим, и не все в лучшую сторону. Кто-то считает римскую мифологию глупостью, ведь в ее основе лежит греческая. Говорит, что римляне ничего нового не придумали, а лишь взяли старых богов и поменяли имена. Но это не так. Не совсем так, вернее. Да, они переместили вместе с людьми и взяли новые имена, но правильно говорят, как лодку назовешь, так она и поплывет. Характеры богов изменились.

Выбранное для встречи место можно воспринимать как насмешку над ней и другими богами ее пантеона, лишнее напоминание об утраченном могуществе, но одного взгляда на Сварога хватает, чтобы понять, это дань уважения их прошлому. Ника улыбается богу, когда подходит ближе и легко целует его в щеку. Ничего серьезного, они всего лишь старые знакомые.
Сварог. Рада видеть тебя в добром здравии, — Виктория заговорила на его родном языке, не испытывая малейших неудобств. — Что привело тебя в эти края? — задумчивый взгляд богини скользит по развалинам, которые некогда были великим храмом в честь ее сестры. Ей неуютно в этом месте, но она старается этого не показывать. Она одета согласно погоде, легкое платье, распущенные волосы, тонкий шелковый шарф на шее, совсем не похожая на ту Нику, которую видел он в последний раз.

Эггзи – весельчак, дитя улиц, разодетый в спортивные шмотки и с бараньим упрямством игнорирующий все, что так настойчиво пытаются ему навязать. Вся эта высокосветская шелуха просто не для него, заметьте это уже хоть кто-нибудь!

Гэри – внимательный молодой человек, чьи эмоции иногда хлещут через край, который, если очень захочет, может и горы свернуть. Которому просто не повезло обрасти этой гниющей коркой, которая отрывается с огромным трудом. Но ведь отрывается, показывая настоящего парня, и это – главное.

Анвин – электронный текст на зеленоватом экране монитора; стремительно летящая вниз отметка, приближающаяся к опасной высоте; фотография, рядом с которой строка почти идеальных результатов. В конце концов, он – трепыхающееся и изрядно матерящееся изображение на видео-трансляции; фигурка, которая знает цену словам. А в Kingsman знают цену таким «фигуркам», отбирая только лучшие, а бракованные, как этого надменного упыря Чарли, отправляя домой. Эггзи не смог сдержать порыва какого-то искреннего хохота, когда наблюдал за тем, как этот хорек с треском провалился, а где-то в глубине души затаился росточек страха за то, что и он сплохует, подведет Галахада, который сейчас как-то неодобрительно взглянул, и это действительно заставило парня заткнуться. Ну, типа, манеры - лицо мужчины и все такое. А своим ржачем Анвин ну никак не повышает свой статус в глазах других, которые, впрочем, слишком тактичны, чтобы прокомментировать это вслух. И пора бы всем уже признаться, что Хескет достал не только его самого.

* * *

Юноша уже почти свыкся с тем, что в костюме кандидата и с прилизанными волосами он похож на какого-то заключенного-ботаника, что ботинки «говнодавы», пускай и по-кингсменовски вычурные, очень сложно испачкать (Анвин старался), что старикашка в магазине, видать, всегда улыбается, и что Ричард – не самый позитивный собеседник. Зато, мерлиновская сошка был надежным напарником, в чем Эггзи уже успел убедиться, хотя и «выбирал» тогда наугад. Всего-то надо было прочитать описание и выразить свое «Я хочу работать с этим чуваком», что Анвин и сделал. Правда, он надеялся на какого-нибудь развеселого задрота, которому, быть может, удастся таки заставить парня начать просмотр Star Trek, а не на любителя тыкать ему в нос своим «Я тут поболее тебя нахожусь, так что имей совесть и слушайся, если хочешь стать Ланселотом. Или помоги мне, потому что я хочу остаться здесь насовсем». Что там? А, да, кажется, Милтон позавчера обмолвился, что он здесь тоже, вроде как, не полноправный агент, хотя и носится с поручениями Мерлина. И кружки ему бьет, потому что именно с этой новостью ДжейБи встречает его сегодня, и, по правде говоря, это не может не вызвать гадкой ухмылочки, потому что справедливость, по мнению парня, наконец восторжествовала. За случай с парашютом как минимум. К слову, напарник тоже был при всем параде, что немного удивило почти-что-Ланселота.
Выслушав краткий, но довольно эмоциональный рассказ - этому парню бы в театр или кино податься, а не в подмастерье к гению IT в сверхсекретной шпионской организации, - Гэри сопит и бросает взгляд на неприметную дверь, ведущую в кабинет того-кто-снисходил-до-них-всего-один-раз.
- А мы что, к старику вместе идем?
Его уведомили, что свое последнее испытание Эггзи проведет ни с кем-то, а с самим Артуром – довольно неплохим стариком, как ему показалось. Но никто не говорил, что ко всему этому еще и Ричарда приплели. Зачем и почему – вот главные вопросы, хотя рекрут не особо удивиться, если все это время этот парень просто наблюдал за ним, чтобы сегодня, так сказать, «сдать отчет». Ну, Гэри ведь старался изо всех сил, так что ничего такого прозвучать не должно, на что он очень надеется.  Впрочем, была не была, верно?
- Войдите, - слышится после негромкого стука Эггзи и парень, через плечо оглянувшись на подошедшего ближе Милтона, тянет ручку двери на себя.

Ох, ну да. Только в это влипнуть мне еще и не хватало. Всегда мечтала поучаствовать в побеге от копов, по лесной, густонаселенной листвой местности, да еще на каблуках. Не самых высоких, те меня Тоби заставил снять еще в самом начале. И все же, достаточно высоких для того, чтобы проклинать сейчас всех и вся - от собственной, оказавшейся не к месту гламурности, до производителей шпилек всех мастей. Даже при условии, что последние были совсем не виноваты и контракта на использование их обуви в криминальных гонках, подписывать меня не заставляли. Но когда все плохо, не очень думаешь о том, что на самом деле виновато и в какой момент все пошло абсолютно не так. В такие моменты, как сейчас, весь мир хочется послать куда подальше, не особенно разбираясь, на ком вина больше лежит во всех твоих бедах.
И все же, хорошо, что послушала этого заносчивого Маршалла и свои лабутены все же сняла, сменив на низкий и удобный каблучок. По-крайней мере, как мне казалось, когда я сидела  в машине и не предполагала, что придется бежать сквозь лесные заросли, расцарапывая руки, ноги, и с трудом сохраняя невредимыми свои глаза. 
[float=left][/float]
Ненавижу тот день, когда приехала на эту выставку, да еще заговорила с Тоби Маршаллом. Мне кажется, неприятности начались уже с того момента, а все, что было после - лишь последствия моей глупости.
Впрочем, нет. Задание как раз-таки выполнила и машина была шикарной. Да и тот, кто сделал ее внешний вид столь презентабельным, вполне мог быть нормальным молодым человеком, как мне иногда казалось, но вот того, что теперь я разыскивалась полицией, оценить было трудно. "Та самая блондинка с Тоби Маршаллом". Не слишком лестное определение, но хотя бы имя мое пока не поймали, не запятнано. Вернее, не "пока", а надеюсь, что таковым оно и останется. Чистым и незагрязненным. В отличии от моей одежды, в которой к приличному обществу я уже сунуться не рискнула бы.
Это Тоби наверное привычно все такое. Удирать от копов, жить на адреналине, делать все, что только хочется, а затем плевать на последствия. Круто конечно, нечего сказать, но я к такому, по-большей части, все же не привыкла. Не потому, что была изнеженной барышней, не способной совершить что - то более смелого, чем на 20-ти сантиметровой шпильке подниматься по винтовой лестнице с дырочками, нет конечно. А потому скорее, что ... не знаю . . . необходимости никакой не было? 
Да и с чего бы мне быть особенно натренированной в подобных пробежках? Закон не нарушала каждый день, налоги платила исправно, каждый шаг свой продумывала. Ну да, и в моей биографии темные пятна были, но как минимум, не в последние два года. А теперь, вот уже сутки, как жизнь играет буквально новыми красками. Не без примеси адреналина, надо сказать.
Не понимаю, зачем вообще было нужно внимание всех копов к себе привлекать, злить их, а затем удирать?  Не проще было изначально не связываться и решить все дело как-то мирно? Да деньгами хотя бы, я бы заплатила. Ну так нет же. Зачем нам делать как нормальным людям и стараться не оказываться в обезьяннике? Скучно слишком, правда, Тоби Маршалл?
Бросаю хмурый взгляд на своего вынужденного спутника. Вслух ничего не говорю, но думаю, о моих не самых лестных мыслях в какие - то моменты, он не может не догадываться. И вряд ли в них сомневается, когда я цепляюсь футболкой за ветку, еще и бок мой успевшую расцарапать, и громко чертыхаюсь. Впрочем, громкость убавляю почти тут же, вспоминая о том, что не на прогулке находимся. Просто прекрасно. Лучший день в моей жизни и надеюсь, что последний НАСТОЛЬКО прекрасный.
[float=right][/float]
- Куда мы вообще идем? У меня создалось впечатление, что Маршалл знает, куда мы направляемся. Шел по-крайней мере, он достаточно уверено, словно по навигатору, хотя  в руках не было ничего. И если для него тут были какие - то особенные ориентиры, то я их тут точно не видела. Все деревья одинаковые и каждое похоже на соседнего. Ну, веточки, цветочки, грибочки. Красивые пейзажи, но если здесь гулять и воздухом не загазованным дышать, а не думать о том, что где-то "на хвосте" за тобой могут плестись копы.
- Эй, Маршалл. Если уж мне приходится тащиться с тобой, то может быть, хотя бы планами своими поделишься? Меня раздражает эта "недозагадочность". Мог бы и сказать уж, во-первых, для начала, зачем копов разозлил и заставил за нами мчаться, а во-вторых, куда мы сейчас направляемся. Где-то там, по договоренности, будут его дружки? Или мы так, наобум переставляем ножки и "куда глаза глядят", как говорится? Хотелось бы хоть какой-нибудь определенности. Ну минимальной хотя бы.
А еще, отношения у нас с самого начала не заладились. Я не люблю, когда меня считают тупой блондинкой, не способной сложить два и восемь, а он, судя по всему..да, индивидуалист, который совершенно определенно, недолюбливает таких блондинок. И уже заранее, определив меня лишь по шмоткам, сам для себя решил, что я - обуза, не способная не то что помочь, но и не создать проблем. Не удивлюсь, если и в том, что мы сейчас тащимся по какому-то лесу, тоже я окажусь виновата. "Женщина на борту не к добру", все дела. Или как там звучит пословица, если переиначить ее на современный лад.
- Если они у тебя конечно, хоть какие-нибудь есть. Добавляю язвительно - ворчливо, даже не стараясь скрыть своего скептицизма по отношению к некоторым тут, в этом лесу. И уж естественно, речь не обо мне. В конце концов, не я сумела разозлить полицию Сан-Франциско, не я нахожусь на досрочном освобождении, не мне запрещено покидать город и не я неспособна вести себя вежливо с копами. Да, тот мужик с усами сразу довольно нагло себя вел, прикрываясь значком, но это же вовсе не повод был поддаваться на провокацию. Можно было и вежливо себя вполне повести, поулыбаться, да дальше поехать. Так нет же, зачем бы нам? А как же адреналин? А как же страстное, судя по всему, желание оказаться в обезьяннике?
Мне это определенно не нравится. Хотя бы потому, что  еще с утра я не предполагала, что придется спотыкаться о скрытые под листвой пеньки, тащиться куда-то с расцарапанными руками и уворачиваться от веток, которые после того, как их Маршалл отгибает, так и норовят выбить мне глаз. Нет, серьезно. Он специально? Решил сделать меня инвалидом прямо тут и оставить?
Уверена, что от меня сейчас ожидается нытье. Стандартное такое женское, когда просьба понести на ручках буквально сквозит из каждой буквы. И конечно, Маршалл с наглой улыбочкой меня осадил бы тем, что в принципе с собой брать не собирался, не говоря уж о том, чтобы хотя бы иногда включать в себе джентельмена, но не дождется. Я может и устала, и замучилась, и вообще уже света белого впереди не видела, но ничего такого, что предполагается, я должна заявлять, Тоби от меня не услышит. 
Я не буду хныкать, плакать, страдать и ныть. Максимум - ворчать и не скрывать своего сарказма по отношению к некоторым личностям. Ну так это задолго до трудностей еще было. И тут дело совсем не в окружающей обстановке было. Так что, еще раз, совершенно точно и определенно - О-Б-О-Й-Д-Е-Т-С-Я.
Самое мое главное желание сейчас - снять эти чертовы каблуки и швырнуть их куда - нибудь подальше или в чей - нибудь широкий лоб. Несмотря на все удобство, когда вышагиваешь в них по твердому асфальту, они ничуть не радуют, когда приходится через огромные бревна перепрыгивать и порой поскальзываться на излишне гладкой траве. Останавливает лишь то, что голыми ногами эта прогулка вряд ли станет приятнее. По-крайней мере, первый же осколок, что я заметила под своими ногами, убедил меня в этом.
Люди - свиньи. Вот вроде бы чаща, тащимся уже неизвестно сколько, да еще в скором режиме, так нет же, все равно можно  увидеть эти..следы высшего звена эволюции, как считает только это само звено. И нет,я  ничуть не унижаю этот вид, к которому отношусь и сама, но все же, мы все друг другу рознь. И вот тех, кто как глупый варвар, загрязняет леса, я никогда не любила. Впрочем, сейчас не об этом, а о насущном. Где мы все же?
[float=left][/float]
- Я не понимаю, тебе трудно ответить? Ну конечно же, я возмущена. Да и кто бы не был, этим целенаправленным игнором в мою сторону? Предположить, что Маршалл меня не слышит сейчас, когда мы здесь только вдвоем, в абсолютной тишине, прерываемой лишь хрустом веток, очень трудно. Это слух надо иметь как у старого дикообраза, не вылезающего последние десять лет из норы. И на него Тоби ни черта, кроме характера, похож не был. Так что, мало ему было моих страданий и ссадин, нужно было еще и так довести, судя по всему.
- Слушай, Винтик*. Не зли меня, пока мы в лесу вдвоем и нет свидетелей. Естественно, я его даже не ударю. Я вообще любые проблемы старалась решать вовсе не силовыми методами. И все же, он меня раздражает. Ну серьезно, это даже не по взрослому. Здоровый вроде бы парень, так нет же. Нельзя вести себя нормально? Судя по всему - нет.

*Винтик - персонаж-механик из книг про Незнайку.

- Детка, мы скоро, - представительного вида мужчина довольно грубо чмокнул Роксану в щёку и вышел из машины, дверь которой уже открыл один из его охранников. Роксана надула губки, как подобает капризной девице, и откинулась на сиденье, не забывая внимательно следить за обстановкой.
Её новым заданием был некий Арнольд Фрост, официально - магнат, которому просто повезло в жизни. Но ходили слухи, что его деятельность не так чиста, как полагают многие. Из анонимного источника (так его представили самой леди Ланселоту) стало известно о заинтересованности мистером Фростом недавно похищенными боеголовками. Это могло быть уткой, могло быть правдой, но Кингсман решил, что стоит узнать наверняка. Потому что Арнольд входил в число радикальных антимонархистов, и можно было догадаться, как он потратит свои ресурсы, которые решит приобрести.
Роль Роксаны во всём этой действии была проста - разыграть роль молодой, обаятельной и наивной девицы, очаровать жертву и, таким образом, добыть информацию. Если сделка и правда будет, то передать все данные Мерлину, который отправит на задание одного из старших агентов. Если мистер Фрост более безобиден, чем они предполагали, то просто исчезнуть, оставшись в памяти мужчины одним из ярчайших событий его жизни.
Но ни Роксана, ни сам Мерлин не догадывались, что Арнольд назначит сделку прямо в день внедрения агента Ланселота. И у неё не будет времени на предупреждение остальных. А у Мерлина не будет возможности передать это задание кому-то другому - любой другой агент просто не успеет прибыть вовремя. Вовремя успеет только Роксана, которая не должна была лезть на заброшенный склад, где только со стороны покупателя было 8 человек охраны. Не должна была, но разве рядом был кто-то, кто мог бы остановить неуёмную леди Ланселот? Любовь к приключениям, юношеское безрассудство и профессиональная самоуверенность победили: несмотря на то, что в микрофоне Мерлин очень настойчиво просил Роксану сесть на сиденье и успокоиться, пытаясь добыть информацию о том, где Арнольд собирается держать свою покупку до востребования, Мортон решила сорвать сделку в одиночестве. Как агенту, ей это было по зубам. Но не в платье и не на каблуках. Но когда это останавливало?
- Мерлин, просто помоги мне, насколько это возможно, - поняв, что остановить Рокси он не сможет, волшебник сдался, - отлично.
Подмога к ней подоспеет через полчаса - координатор уже сорвал одного из рыцарей с его миссии и отправил координаты. Роксана должна просто навести шороху, потянуть время и, желательно, выжить. Именно с такими указаниями девушка выпорхнула из машины, предварительно вырубив (хорошенько приложив головой о приборную панель) водителя, который был её надзирателем. Его пистолет оказался приятным бонусом, как и полный магазин. Жаль не было глушителя - выстрелы не должны услышать слишком рано, иначе у Мортон будут серьёзные проблемы. Всё же она в обычном платье, а не в костюме Кингсман.
- Вам туда нельзя, - охранник на входе перегородил ей путь, но не вытащил пистолет. Он не ожидает от неё проблем, скорее решил, что новая игрушка босса заскучала в машине.
- Делаем глубокий вдоооох, - Роксана приятно улыбнулась, резко пшикая в лицо парню своими духами. Хлороформ во флаконе из-под духов - её личная идея, одобренная Мерлином. Парень, на автомате выполняя её просьбу, упал довольно быстро. Мортон, вовремя задержав дыхание, поспешно прошла вперёд. Минус один без лишнего шума.
Второй охранник был встречен на лестнице. Он уже не был так наивен, как первый, и вид поднимавшейся девушки заставил его напрячься. Или это два пистолета в её руках? Так или иначе, духи она вытащить не успела, пришлось делать выстрел, благо, у второго охранника был пистолет с глушителем. Тихий хлопок и минус одна цель.
Третий просто прошёл мимо ней - Роксана, услышав шаги, юркнула в ближайшую нишу и затаилась. Туфли были сняты заранее, так что охранник прошёл, не заметив её. Но выстрел в спину заставил его осознать свою ошибку. Мортон продолжала идти на голоса, вскоре оказавшись под складом, на парковке.
Врагов было слишком много для неё одной, пусть даже в её руках было оружие, и она умела им пользоваться. Платье существенно снижало возможность двигаться, а когда она уберёт двух мужчин, то обратит на себя внимание всех. Сколько шансов у девушки в неудобном платье против десятка вооружённых охранников? Немного. До прибытия подмоги оставалось 20 минут, а сделка практически состоялась. 15 охранников, плюс Арнольд и продавец. Итого 17 мужчин, которых нужно было убрать. И это должна сделать она одна. Прекрасный расклад. Нужно было взять хотя бы зонт.
- Ты сможешь убрать всех 18? - Мерлин уже смирился, что попытки отозвать Рокси абсолютно бесполезны. Не исключено, что координатор уже смирился, что с Ланселотами организации конкретно так не везёт. Или же пытался вразумить Роксану количеством вооружённых противников. Даже преувеличил.
- Их 17! - Мортон даже пересчитала. 17! Проблем с математикой у неё не было никогда, а уж до 20 она умеет считать с пятилетнего возраста.
- На тепловой карте 19 точек, - конечно Мерлин следил за ситуацией со всех ракурсов. Роксана абсолютно не удивилась, узнав, что он видит всё через очки, камеры видеонаблюдения и даже спутники. И если он говорит, что в помещении 19 человек, значит, так оно и есть. 15 охранников, покупатель, продавец, сама Роксана и... кто? - Но я тоже вижу только 18 человек, - Мерлин помолчал, так же как и его агент пытаясь понять, как это возможно. - Сделай шаг назад.
Рокси выполнила просьбу, что дало Мерлину возможность убедиться в актуальности его данных - тепловая точка на его карте так же отодвинулась на шаг назад. Значит, в комнате и правда есть человек-невидимка. Или иное живое существо, которое не видит ни Роксана, ни Мерлин. И последнее действительно пугало, но не меняло сути задания. 15 охранников, покупатель, продавец и кто-то ещё. 18 человек, которых Роксане нужно убрать.
До прибытия подмоги 15 минут.

- Мерлин, ты можешь выключить тут свет? - Это был её единственный шанс на победу или хотя бы умереть, забрав с собой большую часть собравшихся здесь.
- Могу отключить весь район от электричества. Люди тебе спасибо не скажут, - координатор был сосредоточен, и всё ещё не мог оторваться от несоответствия тел и тепловых точек. Вопрос Роксаны его явно озадачил, но трудностей не вызвал.
- Я потом лично принесу им свои извинения, - Ланселот тоже сосредоточена и напряжена. Повела плечом, разминаясь, слушая в наушнике голос Мерлина, который начал обратный отсчёт. Проверила оружие и перевела очки в режим ночного видения. В этот момент погас свет, и началась паника, которую она как раз ожидая.
Потому что теперь она видела все 18 точек, и в её пистолетах явно найдётся 18 патронов.

-Апалапучиа.
- Какое восхитительное слово!
Эми Понд действительно ожидала увидеть что-то потрясающее, что-то великолепное, но Вы же знаете, как это бывает? Снова что-то пошло не так и вместо того, чтобы наслаждаться прекрасными, как обещал Доктор, пейзажами Апалапучии, Амелия была вынуждена прятаться от рукоботов и молиться, чтобы Доктор и Рори поскорее пришли за ней.
А как безобидно все начиналось: Доктор привез их на эту планету, заявив, что она вторая в списке из десяти рекомендуемых для посещения туристам. Эми убежала в ТАРДИС, решив, что раз они увидят величественные горы, завораживающие закаты и прочие потрясающие пейзажи, то ей нужен ее мобильный телефон, в котором есть камера, а когда вышла, то ни Доктора, ни Рори она не увидела.
-Как мне попасть внутрь?
-Просто нажми кнопку.
И черт бы побрал тот момент, когда она выбрала ту, на которой был изображен красный водопад. Выбери она «зеленый якорь», то сейчас вместе с Рори и Доктором она, возможно, наблюдала бы те замечательные закаты, шпили домов, парящие серебряные колоннады, которые так обещал показать им повелитель времени. Но вместо этого она вынуждена прятаться у временных двигателей и считать секунды до, как Эми надеялась, спасения.
Она еще не знает, что проведет в этом месте больше тридцати шести лет, она не знает, что только спустя столь длинный срок она снова увидит мужа. Эта Эми понятия не имеет, что ее жизнь превратится в ад, что ей нужно будет ежедневно сражаться с рукоботами, пытаясь выжить. Амелия даже не догадывается, что очень скоро она потеряет надежду, а еще позже она возненавидит Доктора. Пожалуй, надежду она потеряет тогда, когда сотрет надпись, сделанную помадой и гласящую, что она ждет Доктора. А возненавидит… Это она поймет лишь тогда, когда тридцать шесть лет спустя услышит голос повелителя времени через громкоговоритель на очках. Но она еще верит, что скоро за ней придут, что вот-вот раздастся этот шум ТАРДИС, дающий всем надежду. И надпись, которая все еще есть на двери, тому подтверждение.
А ведь знаете, Апалапучия действительно очень красивая планета. Например, сад – он…прекрасен: ровненький зеленый луг, вдоль которого посажены очаровательные цветы, огромные кусты, верхушки которых выстрижены в причудливые узоры, а дальше простираются величественные горы… Пожалуй, тут действительно можно провести всю жизнь, наслаждаясь великолепными пейзажами этой чудесной планеты. А еще тут есть аквариум, кинотеатр и множество других великолепных мест.
Вот только Амелия Понд не ходит по вратам и не гуляет по зонам развлечений, она прячется все в той же комнате, на двери которой она оставила послание Доктору  и горько плачет. Сознание нашептывает ей, что Доктор не придет за ней, что они ее бросили, и она останется здесь навсегда, но сердце отрицает и продолжает упрямо верить. В конце концов, сколько раз он спасал их жизни, когда, как казалось бы, не было никаких надежд? Сколько раз он появлялся в самый последний момент и спасал?
А еще она боится. Боится того, чего не знает, боится будущего.  Боится не справится и пасть духом. Но больше всего она боится потерять надежду. Вера, надежда, любовь – то, что всегда позволяет нам выживать, но если потерять хоть что-либо из этого,  то можно погибнуть. Амелия всегда, даже спустя тридцать шесть лет будет любить Рори, но она перестанет верить в Доктора и потеряет надежду…
- Так, все! Соберись, Эми! – приказывает самой себе девушка. – Как говорится, слезами горю не поможешь. Что сказал бы Доктор в такой ситуации?
-Он сказал бы, что ты – Понд, и ты справишься с любыми проблемами. Ты смогла вернуть Рори, маму, папу, Доктора…  – ответила она самой же себе. – Ты ждала Доктора целых четырнадцать лет! Что тебе стоит подождать несколько минут?
И она будет ждать столько, сколько сможет. Но Эми даже не догадывается, что эти несколько минут окажутся очень и очень длинными.

Неделю назад, он дал мне шанс на будущее. Дал надежду, что всё еще возможно. Что даже самая темная душа имеет право на свой лучик света, на свое прощение и благословение. И я поверила в это, поверила всем сердцем и улыбалась. Я так давно не улыбалась знаете ли, так давно на моих устах не было честной улыбки. Не усмешки, не ликования от горя своих врагов, а именно улыбки - просто потому, что я была счастлива. И я была, я была счастлива всю эту неделю. И так много мелькало в голове, так много воспоминаний, так много светлых моментов. Здесь мы подрались когда мне было девять, а здесь он подарил мне цветок, а здесь мы просто смеялись. Весь замок вдруг наполнился мелкими воспоминаниями, о которых я не хотела думать, о которых я не хотела вспоминать. Я хотела владеть этим замком, быть королевой и не думала о том - что власть можно разделить. Что можно поделить все пополам, или хотя бы добиться признания. Я была настойчива там, где это было ненужно и упорно молчала тогда, когда было необходимо. Быть может все было бы иначе? Быть может мир был бы другим, спроси я у Утера напрямую, а не являюсь ли я его дочерью? Но нет, я молчала. Я поставила его перед фактом, поставила на колени и показала, да папочка я знаю о своей власти. Правда власть тогда быстро окончилась и смерть Моргаузы что-то надорвала во мне. Теперь трон был лишь навязчивой идеей. Мне было плевать на всех, плевать на этот мир - во мне не осталось ничего светлого. Я темная бездна, я девушка, что искренне возжелала смерти своей матери. Удивился бы Артур, узнай кто моя мать, и что она жива? Наверное. Быть может он был бы таким обиженным мальчиком, если бы его родители бросили его ради себя. Если бы его названный отец умер, мать ушла, а настоящий отец отказался бы признать его. А может и нет, я не знаю и не могу знать. Я была на самом дне, я видела суть темноты, я сама была в темноте. Сколько я провела в том колодце? Сколько длилась моя пытка? Моя темная бездна? Два года! Это казалось бы пустяк, если только ты не проводишь его в одиночестве и холоде. Без возможности даже пошевельнуться и применить магию.  И не потому, что Эмрис лишил меня ее - она вернулась довольно скоро. А потому, что твоя магия может причинить вред. Я не рассказываю Артуру о драконше, о моей прекрасной надежде, о Эйсузе. Если он узнает, что у меня есть дракон - он не даст мне шанса. И это моя ложь во спасение, точнее даже просто недоговорки. Я боюсь, что меня лишат, моего светлого лучика света. Волшебного создания, что способно успокоить боль и быть лучиком света. Лучиком, что постепенно выгоняет из меня зло. Лучиком, благодаря которому я вернулась сюда в замок. Я вернулась просить, не требовать лишь просить. И во мне теплиться надежда, что мне позволят. Я верю в это настолько четко, настолько ярко представляя себе все эти моменты. Просто ощущение того, что мне дадут второй шанс. До того у меня не было попыток, я никогда не просила прощения и не поворачивалась лицом к своим грехам. Я совершила так много плохого, но я хочу исправить хотя бы то, что исправить еще можно. Если потребуется - я изменю внешность, буду другой, но я хочу быть здесь. Быть дамой в этом дворце. Но больше всего, я хочу быть признанной сестрой короля. Пусть во мне говорят мои амбиции, но сестра короля это уже право наследования. Если я конечно этого буду когда-то заслуживать. Хах, на что я надеюсь? Где-то здесь есть Гвиневра, хотя я не знаю где она. Почему ее не видно в замке? Или же она просто не спускалась на уровень моих временных покоев? Или же уехала подальше от опасности? Я могу спросить у него, поинтересоваться. До того, как мы заговорим о главном, до всего этого. Я просто хочу знать где она, и убить ее. Нет! Нет, я... я не должна так думать, Я не должна думать о прощении своим братом, и о убийстве его леди! Это неправильно, но мне так тяжело бороться с остатками зла в моей душе. Бороться с этим щемящим чувством злости и гнева. Гнева от того, что она живущая непозволительно прекрасно для служанки, заняла то место, о котором мечтала я! Не то, о котором я мечтаю сейчас, но то о котором я мечтала до того, как узнала о родстве с Артуром. Место не королевы, но Леди моего Артура... Тогда еще моего. К черту! Я не должна об этом думать сейчас. Я все еще улыбаюсь, и поднимаюсь в королевский зал. Меня сопровождает лишь один из рыцарей, тот самый который был приставлен моей охраной. Чем меньше народа знают, до решения короля - тем наверное и лучше.
Я захожу в Тронный зал и поднимаю взгляд на Артура, вот только улыбка сползает с лица, а сердце предательски колет. Что не так? Что  со мной? Предчувствие?
- Артур, - говорю я тихо, когда мы остаемся в зале одни.

Дыхание обжигает горло, тяжесть давит на плечи. Все-таки Джейсон ужасно тяжелый говнюк.
Казалось бы, подумаешь, тушка девяноста кило! Я выдерживал нагрузки и больше, и давалось мне это проще. Как любая боевая задача, в отношении которой я просто должен. Должен справиться, иначе погибнут люди. Тут то самое "должен" тоже есть, но на кону жизнь не случайных незнакомых людей, а собственного брата, действительно родного и близкого, что бы он ни думал о нашей семье в целом и обо мне в частности. И пусть меня заклеймят сволочью, я чувствую разницу. Страх за Джейсона сковывает движения и делает ношу в два раза тяжелее.
Он был ранен еще в начале схватки, когда на нас только напали, а сейчас и совсем никакой. Не знаю, что ему вкололи, наверное, лошадиную дозу успокоительного, потому что он действительно спокойный. Инертный. Равнодушный. А еще недавно, несколько часов назад, когда я опоздал прийти на помощь, я видел его другого: отчаявшегося и по-настоящему испуганного. Он боялся того, что ждало его в Аркхеме, боялся настолько, что не мог это скрыть, и я понял, что ни за что, ни на минуту не оставлю его там.
У меня не было времени позвать подкрепление. А если бы и было - кто стал бы мне помогать? Красный Колпак - герой сомнительного толка. Девушкам нравится "плохой мальчик", они рады стрелять в него глазами, но когда доходит до поддержки в бою - тут уже каждый за себя. Ну разумеется, идейный противник же. Мне он тоже идейный противник, если разобраться, и никогда не упускает случая этим щегольнуть. Но кроме того, он мой брат, я его знаю как никто другой, и уж за годы-то успел разглядеть, где настоящее, где наносное, и понять, что не настолько уж мы друг от друга далеки. Жаль, что это знание просто так из своей головы в чужие не переложишь. Я даже собственного отца не сумел убедить, который Джейсона знает и любит, куда уж чужих, посторонних людей. Мои друзья, когда упоминают Тодда, хмурятся и поджимают губы, и, зуб даю, не говорят ничего плохого только потому, что знают: я его брат, и не позволю говорить гадости в своем присутствии. Я действительно могу заставить их быть сдержаннее. Но заставить их рисковать жизнью ради того, кто, по их мнению, этого не заслуживает, не могу. Не имею права.
Тим, наверное, помог бы мне. Но вовремя не ответил, когда пытался с ним связаться, а ждать я не мог, перед глазами все стояло лицо брата, выхваченное взглядом из темноты, когда его запихивали в машину. Ему нельзя было там оставаться. Аркхем сам по себе страшен, но для Джейсона особенно. Он уже был там однажды. Он знает, что это место - владения его убийцы. И помнит свою смерть. Яма Лазаря полностью обновила его физически, но душевные шрамы никуда не делись, невозможно полностью оправиться от собственного убийства, жестокого, совершенного психопатом, единственной целью которого было досадить твоему отцу.
Наверное, меня поддержал выброс адреналина, потому что теперь я почти не помнил, как попал внутрь и что делал. Помню, что там были люди Талии - я просто не мог дожидаться, пока они уедут, - помню подземелье, какую-то камеру - не комнату! - далеко не больничную, помню нахлынувшие друг за другом облегчение и ужас, когда я понял, что он даже не привязан внутри. И успокоительную мантру, вертевшуюся в голове все время, пока я прорывался внутрь, пока тащил его на себе до ближайшего укрытия. "Они бы не успели ничего сделать". Надо быть осторожнее с женщинами, Джейсон. Особенно такими опасными и мстительными, как Талия. Они никогда не забывают обид и не прощают врагов.
Над ухом раздается хриплый короткий стон, и я понимаю, что пора проверить, как там мой бесценный груз. Для осмотра выбираю чердак старого дома - жильцы тут все еще есть, но по большей части те, кому не хватило средств выехать. На лестнице, пока я тащу Джейсона наверх, не попалось никого, и я полагаю, это хорошая примета. Люк, на удивление, оказывается закрытым, но взломать замок для меня - дело пяти минут - всегда хорошо удавались манипуляции с мелкими предметами. Джейсон снова стонет и, кажется, даже бормочет что-то. Я бросаю взгляд на рану на боку - темное пятно расползлось по костюму под курткой. Перевязать его тоже не успели. Ничего, я справлюсь. Мне бы только чуть больше времени.
Протискиваться в люк с крупным шевелящимся телом на плече - то еще веселье, но я справился, а Джейсон даже кажется начинает приходить в себя, по крайней мере, я расслышал отчетливое "пиздец!" когда приложил его затылком о петлю дверцы. Света тут почти нет, зато не приходится опасаться, что кто-то сможет подкрасться незамеченным. Это я тоже считаю несомненным плюсом. А в рану могу и фонариком посветить. По возможности осторожно опустив брата на землю, я склоняюсь к его лицу и заглядываю в распахнутые глаза. Взгляд сфокусировался на мне, уже хорошо.
- Джейсон? Ты со мной? Понимаешь, что происходит?

Я давно предлагал Бэтмену сжечь этот адский клоповник. Перестрелять всех к херам, а потом вылить тонну бензина, разложить бомбы, взорвать и навсегда уничтожить. То, что создавалось с целью помочь душевнобольным, превратилось в рассадник психов и любимый курорт Джокера и его повернутых ублюдков. И если Уэйн боялся взять себе на душу такой грех, я бы мог сделать это вместо него. Господи, я бы сделал это с таким удовольствием, но Бэтмен... Слабак и лицемер. Вместо того, чтобы навсегда покончить с проблемой, он продолжал отгораживаться жалкими фразами о "не стать таким же" и закрывал глаза на то, что его система "поймать - посадить" давно дала сбой. Таких психов нужно убивать, как убивают больных бешенством собак, пока те не успели заразить еще кого-то. Эта выскочка-арлекинша Квинн - лучшее тому подтверждение. Но непробиваемый Брюс Уэйн скорее бы сдох, чем замарал свои белые ручки.
Талия знала обо мне больше, чем другие. Знала мои слабости, выведала страхи и потом, когда схватила меня, поступила, как настоящая сука, какой я ее помнил. Красивая жестокая сука, она запихнула меня в Аркхэм. Гиблое гнилое место с мертвенно-белыми лампами и мертвыми людьми внутри. Длинные путанные коридоры, из которых нет выхода, шепот в коридорах, когда не разобрать, это заключенные или голос в твоей голове. Больница, которая не лечит, а сводит с ума. Неудивительно, что Джокер вконец сбрендил, конченный уебок.
Я ненавидел и боялся Аркхэм, знал - никто меня отсюда не вытащит, кроме меня самого. Нет такого места, откуда бы не выбрался Красный Колпак, и когда меня вытянули из тачки, я лихорадочно вспоминал все, что когда-либо знал и видел об этой дыре - планы, карты, разговоры Бэтса. А потом почувствовал укол в шею, ноги и руки предательски ослабли, и я понял, что это конец. Не хотелось признавать, но сдохнуть в Аркхэме в окружении психов и извращенцев-врачей было моей судьбой.
А после этого начался Ад.
Кто-то говорил, что они используют наркоту, чтобы сделать пациентов покладистее и дружелюбнее. В смысле, контролировать овощ куда проще, чем бесноватого и больного на всю голову ублюдка, а с учетом роста норова психов и гениальности преступников улучшались и методы воздействия. Не можешь успокоить? Запугай до смерти.
Не знаю, что мне вкололи, но я словно провалился в бесконечный фильм с моим участием. Детство, которое я почти не помню, мать - лишь обрывки, неясные очертание, фигура Бэтмена возле меня - стойкое ощущение конца и страстное желание, чтобы этот конец наступил. Тренировки, Грейсон и костюм. Ночь на складе без начала и конца, как будто заело диск. Смех, взрыв, смех, взрыв, безумный ебанный смех, пробирающий до костей, как и удары лома. Снова Грейсон.
- Дик, - я безучастно смотрю на Найтвинга, а его лицо расплывается и раздваивается, чтобы снова собраться в одно. А потом - расплывается... - Давно хотел сказать, Дик...
Я не до конца уверен, вырывается из моего рта хоть слово. Вообще-то, жутко хочется блевать. Только через некоторое время я осознаю, что реальность вокруг вращается и меняется. Куда-то делись жуткие зеленоватые, словно в слизи, стены, лампы тоже пропали. Темноты я не боюсь, Бэтмен приучил. Да и в Готэме не бывает солнечных дней.
Готэм, кстати, я тоже ненавижу. Черт меня дернул возвращаться сюда? Еще недавно я ненавидел все: каждую ебанную частичку этого городка и психов, что его населяли. Бэтса и его чокнутую семейку, повернутых на подбирании с улицы бездомных детей и превращении их в маленьких отточенных машин для борьбы с несправедливостью. Ненавидел Джокера и мечтал прострелить ему глаза, а потом - забрал у его чокнутой подружки биту и славно поиграл в пиньяту с его внутренностями. Ненавидел вечно сырую мрачную погоду, может, именно поэтому все люди в этом городишке так легко съезжают с катушек, может, именно поэтому именно здесь всегда будет это вечное противостояние - псих в костюме против психа в костюме. Наверное, стоило укатить в Метрополис - говорят, там работенки поменьше, все-таки инопланетянина боятся куда больше, чем извращенца в черном спандексе.
Я глупо фыркаю и сдерживаю рвотные позывы. Блевать хочется страшно, а еще снова возвращается морда Грейсона. Задрал невыносимо, вот честно. Из всей семейки Дэмиан самый нормальный. Он хотя бы честно говорит, что ненавидит (впрочем, сопля ненавидит все и за это ему отдельная честь), а не смотрит, как на пустое место или паршивую овцу.
- Понимаю, - отвечаю я и смотрю на едва заметную в темноте маску. Мой шлем валяется где-то далеко, одинокий и забытый. Надеюсь, его подберет какая-то красивая цыпочка и будет бережно протирать. Он заслужил это. - Понимаю, что ты меня заебал, - я мотаю головой и от резкого движения меня рвет желчью. Кажется, я лежу на боку, потому что что-то твердое неприятно давит на висок. Вместе с придавленным ухом начинает болеть затылок - и я вспоминаю (это реально было?), что этот уебок приложил меня о какую-то хрень. Ебанат криворукий. Как ему вообще доверяют спасать людей?
- Ох ты бля, - сил отползти нет совершенно, но желание убраться подальше от Грейсона непреодолимо. Я стону и переворачиваюсь на спину - нет, это определенно не сон и Натйвинг и его наглая рожа реально здесь. Или это просто мираж? Очередные штучки-дрючки докторишек из Аркхэма, и все это - действие какой-то еботни из их шприцов, не более чем моя воспаленная фантазия.
- Почему? - спрашиваю я у клона Дика Грейсона. - Почему из всех горячих девчонок мне кажешься ты, Грейсон?

Я устало падаю на кушетку и выдыхаю, потирая лицо обеими руками. Это невозможно. Я был везде, в каждом углу Централ-Сити, в каждом заброшенном здании, едва ли в квартиры не начал вламываться, вдруг Обратный Флэш любит комфорт. Обратный Флэш. Так гораздо проще называть его, можно практически забыть, что все это время им являлся Уэллс. Когда все успело стать таким запутанным. - Тебе нужно отдохнуть, - мягко произносит Кейтлин, входя в медицинский отсек. В ответ я только качаю головой с грустной улыбкой на губах. - После того, как найду Эдди. - Я пообещал Айрис. Пусть детектив и не вызывал у меня теплых чувств, пусть большую часть времени мне хотелось дать ему по лицу, на котором так часто красовалась эта дурацкая полуулыбка, пусть его приторная сладость и правильность вызывала у меня рвотные позывы. Но он делал Айрис счастливой. Я видел это, и ничего большего мне и не нужно было. Только чтобы она была счастлива. Поэтому я обязан его найти. И остается только надеяться и молиться всем существующим богам, чтобы он был жив.   
    В очень эгоистичной части себя я был рад, что Уэллс - Эобард, Реверсивный, как ему угодно - схватил Эдди, а не Айрис. Сейчас моя голова хоть немного ясно соображает, если бы это была Айрис, я бы к черту перевернул весь этот город и не присел, пока не нашел ее. Мне немного хотелось спать, но скорее из-за всех событий, произошедших вчера, хотелось забыться на пару часов и выпасть из гнетущей реальности, в которой пока что не предвиделось совершенно никаких просветов. У меня не было ни единой идеи, как разобраться с Уэллсом, он был быстрее, стоял на десятки шагов впереди, и при всем при этом мне было необходимо получить признание от него. Голова кругом. Я пытаюсь расставить приоритеты и заниматься тем, что важно в данный момент, вот только голову никак не выключишь, и мысли, настырно лезущие в голову, просто так не уйдут. Все настолько плохо, насколько даже сложно было представить. У меня немного болели ноги от интенсивного бега целую ночь. Закидываю их на кушетку и откидываюсь на подушку. Да, возможно, я мог бы отдохнуть пару часов. Глаза прикрываются сами собой. Даже мое усовершенствованное тело не могло справиться со всей горой проблем, свалившихся на плечи. У меня была команда. И без их помощи я бы уже сломался под тяжестью всего этого кошмара. 
    - Айрис? - шокировано выдыхаю я, мой голос звучит на целую октаву выше, а брови в искреннем удивлении ползут вверх, когда я слышу ее голос. Сначала мне кажется, что это сон, но затем я распахиваю глаза и вскакиваю, опуская ноги на землю. Все внутри меня сначала сжимается, а затем обрывается вниз, дыхание перехватывает, сердце застревает где-то в горле, и я чувствую каждый его удар. Нет. Нет, нет. Нетнетнетнетнет. Не сейчас, не так. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, черт возьми! На мгновение я даже зажмуриваюсь, чтобы проверить, нет ли у меня галлюцинаций от усталость или чего еще. Но когда я снова распахиваю глаза, моя лучшая подруга все еще стоит напротив меня. Моя лучшая подруга, от которой я практически целый год скрывал огромную часть своей жизни. Моя лучшая подруга, которой я больше всего на свете хотел рассказать о том, что со мной произошло. Моя лучшая подруга, на лице которой сейчас так ясно читается боль от предательства. - Это не то, что ты думаешь, - выпаливаю я, натягивая на свое лицо неубедительную улыбку. - Мы.. просто.. идем на карнавал? - моя попытка отшутиться или оправдать себя (я же не серьезно считал, что это прокатит, верно?) выглядит абсолютно жалко даже в моих глазах. Я тяжело вздыхаю и обреченно роняю голову на свои ладони. Сейчас самое ужасное время для подобного разговора. Эдди неизвестно где в неизвестно каком состоянии, Уэллс нас предал, после всего, что мы пережили вместе, я не могу поймать человека, убившего мою маму и выбить из него признание, чтобы освободить отца. В моем мозгу нет места для еще одной проблемы.
    Самое дурацкое, что в своей голове я обдумывал этот разговор миллионы раз. Все исходы, все возможные реплики, все возможные ее реакции. Я рассмотрел все варианты, я был готов, потому что рано или поздно такой момент должен был наступить. А сейчас, оторвав лицо от своих ладоней, я понимал, что в моей голове пустота. Вакуум. Ни единой фразы, ни единой придуманной мной реплики. А там была парочка очень хороших, поверьте мне. - Послушай, Айрис, я могу все объяснить, - встаю на ноги и медленно подхожу к девушке, выставив ладони вперед, словно показывая, что я не причиню ей вреда. Сердце все еще билось в груди как сумасшедшее. Я не мог потерять ее. Не таким вот нелепым образом. Не сейчас, когда больше всего мне нужна именно ее поддержка. Хотелось выть от отчаянья. Пусть это будет ужасным сном. Ну же, я заслужил хоть что-нибудь, хоть какую-нибудь милость от вселенной за свое супергеройство. Пожалуйста. - Пожалуйста, просто.. давай просто поговорим, хорошо? - Желание сбежать было очень сильным. Сослаться на то, что секунды Эдди могут таять быстрее, чем снежинки, попавшие в теплое помещение, и вернуться к этому разговору позже. Найти подходящие слова. А потом вернуться и объяснить ей абсолютно все, каждую деталь, рассказать о том, как я боюсь потерять ее, что подобный Реверсивному псих может навредить ей, что мы с Джо не сможем это пережить. Я не смогу это пережить. Что Флэш существует из-за нее и ради нее. На мгновение я закидываю голову назад и прикрываю глаза, чтобы сделать глубокий вдох. Умерить сердцебиение мне никак не удается, но мысли перестают в панике метаться в моей голове. - Все не так, как ты думаешь, я обещаю, - медленно снимаю свои перчатки, заглядывая в ее карие глаза, такие знакомые, такие родные. И у меня снова перехватывает дыхание. Кидаю перчатки на один из рабочих столов в Кортексе, затем делаю еще один небольшой шаг в сторону Айрис, пытаясь всем своим видом показать раскаяние, и очень неуверенно беру девушку за руку. Мне кажется, что или мои пальцы слегка подрагивают, или ее. Все внутри меня снова сжимается до размеров песчинки, а желудок словно наполняется острыми кусочками льда. Так сильно я не нервничал даже когда поступал в колледж. Если она сейчас развернется и уйдет, я потеряю ее. Это не может произойти. Не с нами. Айрис и Барри против всего мира, верно? Так все не может произойти. Сглатываю, выдыхаю и позволяю одному уголку губ приподняться в неловкой попытке ободряюще улыбнуться. - Пожалуйста, дай мне шанс, мне нужно так много тебе сказать, - я веду ее в наш так называемый спортивный зал, который занимает только одна моя беговая дорожка, и опускаюсь на выступ, на котором она стоит, а затем хлопаю по месту рядом с собой. Возможно, не самое комфортабельное место для подобных разговоров, но кого это волнует.