Лан поморщилась - недовольно, совсем как кошка, в морду которой плеснули водой. Сегодня она отчётливо поняла, как мало у неё общего с пугливым мямлей Астом. Конечно, он являлся неотъемлемой декорацией к трону, для которого совершенно не был создан, но иногда казался жене досадной помехой... Она безупречно исполняла свою роль любящей, верной супруги. Но иногда - иногда Лан приходило на ум, что ей стало бы намного легче и удобнее, если бы её бесхарактерный муженёк, скажем, сгинул в результате несчастного случая. Лишь опасение огорчить Сию, обожавшую доброго, ласкового, заботливого отца, останавливала порой Королеву. Но, если выяснится, что Сии больше нет... Она перетряхнёт весь этот закосневший в благополучии, затмившем для них суровые реалии остального мира, народец. Вытащит из уютных чистеньких домишек и ткнёт носами в грубые факты, наглядно показав, что Н'Дага - беззащитные и весьма аппетитные овцы в глазах всех остальных, и когда кто-то позарится на их ресурсы и угодья - лишь вопрос времени. Лан научит их отстаивать себя. Она всех заставит считаться с расой "наивных простосердечных карапузов". Хотя, по-хорошему, не с Альмайя бы следовало начинать "показывать зубки", но, раз уж так вышло...
Лан помнила, что рассказывали ей в детстве о других мирах люди - знакомые родителей. И сама навестила пару чужих планет, когда достигла совершеннолетия, но ещё не познакомилась с Астом. Это поселило в её душе ужас и желание во что бы то ни стало не позволить подобному коснуться себя. Дети-сироты. Мужчины, отнимающие друг у друга жизнь ради наживы или женщины. Болезни, из-за которых живые существа перестают быть похожи на себя... Впервые увидев на улице профессионального нищего, с язвами, нарывами по всему телу, с кое-как залеченной дырой вместо левого глаза, в струпьях и рваных, грязных лохмотьях, Лан, заорав во весь голос, пустилась бежать со всех ног. В тот же день она нашла портал и, всё ещё дрожа от макушки до пяток, отбыла домой.
А люди рассказывали о войнах и катастрофах. Кое-кому, пожалуй, даже нравилось пугать наивную девчонку. Они сами всякое повидали и вовсе не собирались щадить её тонкие чувства... Если бы родители Лан об этом узнали, они бы навсегда выставили тех за порог.
Лан не была чудовищем - она искренне хотела блага соплеменникам. Хотела помочь им узреть мир в его подлинных красках. Как можно быть настолько оторванными от реалий? Как ребёнок, который, отворачиваясь от монстра, полагает, что того больше нет. Проводя опрос, как бы они отреагироаали на появление перед собой гурма - полумедведя-полугиену, одного из опаснейших хищников Вселенной,  она получала идиотский ответ "мы бы с ним познакомились, вдруг он лучше, чем все говорят...". Нет, понятно, Королева знала, что Н'Дага отгородились от всех мрачных переживаний и впечатлений специально, но не соглашалась с этим смириться. Ибо и впрямь была убеждена, что легкомыслие им горько аукнется, и тогда лишь волосы рвать и биться челом в пол останется.
- Тогда... Для начала я навещу их посольство у нас. Пусть они сами передают наш запрос своим.
Резиденты Альмайя на других планетах служили этаким свидетельством добрых намерений, хоть ни для кого не было секретом, что они также собирают информацию о планах подготовки агрессивных мер против Зоахимы. Их отсутствие либо отзыв являлись первым тревожным сигналом, указывающим на бойкот данной расе или подготовке к войне с ней.

Слова подруги подействовали на Моэрану совершенно ошеломляюще, словно бревном по голове огрели. Причем неожиданно, сзади, когда несчастная жертва спокойна и умиротворена вечерним воздухом и шепотом ветра, когда она еще не успела зажмуриться и приготовиться к удару. Несколько секунд полукровка просто молча сидела, потеряв дар речи и широко распахнув глаза. Верить в случившееся не хотелось, но то, какой непривычной серьезности был полон взгляд Минэшар заставило её поверить. Что ж, это вполне могло случиться, все рано или поздно умирают, и часть от болезней, все обыденно и верно… Но не в этом случае. Сариш была девушкой бесшабашной и легкой, сколько раз она открыто нарывалась на неприятности, а потом со смехом говорила: «Нет ничего хуже для человека моей профессии, чем умереть в собственной постели лет этак в сто двадцать». Моэр в этом вопросе была принципиально с ней не согласна – как можно говорить о смерти, когда тебе девятнадцать?! – но молчала, зная, что за шутливым тоном скрывается не страх даже, ужас. Но ужас не перед смертью, конечно, к ней Сариш была равнодушна, зато всегда вздрагивала даже от одного слова «старость» или «смертельная болезнь». Кстати о профессии – Сар была писательницей.
- Думаю, она была даже рада, - непослушный голос дрожал и срывался. Минэшар печально улыбнулась.
- Я не хочу тебя огорчать, но не думаю, что она была бы так уж рада. Ведь умерла она от болезни, как всегда боялась. – камень на сердце девушек, казалось, увеличился в несколько раз. Ведь, если подумать, так ли много осталось самой Моэр?.. Полукровки не живут долго. Еще лет тридцать, максимум сорок, и придет тот самый конец, которого так боятся все здравомыслящие люди. Сариш всегда завидовала этому. С её точки зрения не могло быть ничего лучше, чем судьба полукровки. Жизнь, пусть и недолгая, обрывалась внезапно, человек угасал ни с того ни с сего буквально за пару дней. И никакой тебе старости, никакой тебе немощности, сказка. Но полукровкой была Моэрана, а не Сариш. А Моэрана боялась смерти. Точнее нет, она просто старалась не думать о ней и не замечать её, словно бы не смерть сейчас, ухмыляясь, заканчивает плести шелковое кружево паутины, специально для столь недолгожданной гостьи. Внезапно тоска и безнадежность сменились злой уверенностью. Кто угодно мог умереть от болезни – она сама, Минэ, одноклассники и приятели из разных концов Вселенной – все. Но не она.
- Почему-то мне кажется, что такая смерть совсем не подходит для Сари. Тихо покинуть этот мир прямо из собственной постели – разве можно придумать хоть что-то, что менее бы отражало её привычки и принципы?! – в порыве беспомощной злости Моэр вскочила с плетеного кресла и начала быстро ходить взад-вперед по комнате. Минэ смотрела на неё с заметным состраданием.
- Даже тут она умудрилась все сделать по-своему. Удар, последствие этой болезни, хватил её во время прогулки. Она упала и раздробила голову о камни. Кто-то из врачей говорил, что на месте удара был след выстрела, но это не… - леди Каш резко затормозила, взгляды девушек встретились. Брови рассказчицы в немом вопросе поползли вверх. Полукровка плавно подсела обратно к столу.
- Ну-ка расскажи мне поподробнее об её болезни. – под внимательным взглядом Моэр Минэшар опустила глаза.
- Ну… Я мало знаю об этом. В последнее время она из всей родни общалась только с братом. Он говорит, что Сариш в последние пору дней была сама не своя. Часто запиралась в комнате, ходила бледная, нервно улыбалась и постоянно тихо говорила себе что-то под нос. А в день ее смерти брат слышал, как она тихо говорила себе: «Почему же так долго, это должно было быть еще позавчера, ведь я же еще неделю назад…». Врачи и брат решили, что эти слова были о смертельном исходе болезни и дате её начала. – полукровка победоносно вздохнула и откинулась в кресле.
- Думаю, тебе не надо объяснять, что произошло, мой отсталый друг. – на губах леди Каш играла ироничная улыбка. На душе стало легко и весело, ведь та, кем она так дорожила, всё-таки сумела повернуть всё по своему, такая молодец. Погибнуть от лап наемника – конца, более достойного и подходящего столь яркой личности нет. Знать, что подобные Сариш существа, умеющие повелевать собственной смертью и заставлять судьбу давать лапу по команде, еще бывают было легко и приятно. Девушка мечтательно склонила голову на бок. 
«Как бы её отблагодарить за столь наглядную демонстрацию могущества живых существ? Сар очень любила веселиться, значит, нужно придумать что-то абсолютно безумное. Бессмысленное и безумное»
- Отсталый мой друг, - вкрадчиво начала полукровка с кошачьей грацией вставая, и в полутанце двигаясь к небольшому светло-серому прибору на столе, - ты можешь придумать что-нибудь более сумасшедшее, чем попытка найти и засадить за решетку убийцу нашей прекрасной леди?
- Могу. – абсолютно серьёзно ответила Минэ, с любопытством глядя на подругу. – Но если ты хочешь воплотить безумства в жизни в качестве подарка, то, я думаю, наиболее безопасным для тебя и приятным для Кариш будет твой вариант.
«Как хорошо иметь друзей, которые понимают тебя с полуслова»   
  ***
Четыре с половиной часа спустя Моэрана сидела в баре «Война» и в двадцатый раз просматривала выданную ей базу данных. Из тех наёмных убийц, что были в Саёри в день смерти Сариш, на планете Арргам Рао были четверо. И в данный момент девушка как раз решала за кем первым начать слежку. Впрочем, спустя ещё дюжину минут её проблема решилась сама собой. В бар вошёл молодой человек с видом музыканта и, если верить начавшей истошно мигать базе данных, душой наемника.
«С него и начнём»
Мурлыкнула про себя Моэр, пряча приборчик в карман. Конкретного плана действий у неё не было, но зачем он нужен? Чтобы веселить мертвых друзей нужна импровизация и только импровизация. Планы в таком деле всё только портят, поверьте проффесианалу. Моэр уткнулась носом в чашку с единственным безалкогольным напитком в таверне - с водой.

На эмоциональном фоне Пин отчётливо ощущал нечто, мало походящее на обычные, стандартные, привычные ему  эмоции, но более всего напоминающее... Заинтересованность, пожалуй. Желание испробовать себя? Получить новый опыт? Во всяком случае, она, кажется, сама хотела согласиться, и подбирала для этого приемлемые обоснования. Причём, похоже, для себя же самой. Озвучить препятствие вслух, внутренне явно не считая его таковым и зная, что оно не помешает, стоит лишь захотеть. Такая милая девушка... Она не смогла отказаться. С бешено колотящимся сердечком, взволнованно дышащий, остро переживающий малейшую смену настроения заглянувшей к нему в театр юной - во всяком случае, на вид, - дамы, Пин чуть было не прослезился от умиления, и его улыбка стала ещё мягче, ещё приятнее. Волны радости и счастья затопили вестибюль и, кажется, захлестнули и ближайшие подступы ко входу в театр вместе с небольшой частицей улицы - да так, что любой эмпат в них бы захлебнулся, и, если бы вдруг оказался меланхоликом, то вылечился бы на ближайшие несколько суток от всех и всяческих уныния и хандры. На пухлых, как почти у всех Н'Дага, схожих со спелыми фруктами щёчках проступил румянец и обозначились ямочки. Расчувствовавшись, Пин поднёс руку незнакомки к губам и поцеловал тыльную сторону её пальчиков, после чего вскричал - с жаркими, наивными и чистосердечными интонациями мальчика, посвящающего себя, свою жизнь и честь благородному рыцарю, к которому этот самый мальчик поступил в пажи:
- Ах, прекрасная госпожа... - она и впрямь внушала ему трепет и почти сладостную благоговейную дрожь своим ростом, - ...как же мне благодарить Вас? - завершил маленький Н'Дага на одном дыхании, и голос его застенчиво дрогнул, - Я Вам всё расскажу и покажу, только скажите, пожалуйста, как Вас следует величать? - влюблённый взгляд снизу вверх из-под по-девичьи длинных и пушистых ресниц. Взгляд ребёнка, который хочет на праздник вместе со всеми, но был заперт в чулане и уже перестал верить, как вдруг явилась всемогущая фея-крёстная. Кан бы сказал, что хозяин принял любимую позу, погрузился в образ. Но... Как истинный служитель театра, подвластный влиянию  публики и сцены, напрямую зависимый от каждого успеха или провала своих подопечных, считающий своим прямым долгом служить для них всех примером и образцом, Пин отнюдь не был лишён тяги к излишней аффектации, то, конечно, бесспорная правда, однако, сейчас эта посетительница действительно казалась ему самым обворожительным и замечательным существом на свете. Да! У неё всё преотлично получится! Не может быть иначе - она наверняка произведёт фурор, ведь доселе совместных выступлений представителей разных рас в одном и том же спектакле в их городе, да и на всей планете, не происходило! Он, Пин, новатор, и славой будет обязан стоящей рядом с ним девушке! И награда не заставит себя ждать!

«Тебе все можно». Кто бы знал, как это приятно слышать!
– Припомню же, потом не отвертишься, – пригрозила Харпер, сдержав смешок. На самом деле, конечно, Лея никогда бы не стала злоупотреблять дружбой: слишком дорогой это дар. Но вот в шутку как-нибудь повторить Лайтерну его же слова было бы забавно. Хоть записывай, чтобы не забыть.
Впрочем, действительно: «танки грязи не боятся». Сколько раз им приходилось быть покрытыми гарью, землей или еще чем – не счесть. Благо, хоть рвутся защитные комбинезоны весьма неохотно и отмываются легко – иначе смысл в них?
Бешеная белка или сумасшедший дятел? Звучит не очень опасно – хотя кто знает, на что способны ополоумевшие от страха животные даже таких размеров. Впрочем, она-то Ласка, а значит, зверек хищный и будет поопаснее.
– Хорошо, скину, – пообещала Лея и довольно облизнулась. – Заодно у нас сразу будет обед, причем уже готовый.
Эрл поднял ее, девушка осторожно ступила сапогами на его плечи и, уцепившись за нижнюю ветку, полезла наверх. Дерево вроде пока не возражало. Ветками не цепляло, сбросить не пыталось. Харпер карабкалась выше и выше, земля уже становилась неразличимой сквозь листву, Лайта тоже было не видно. Внизу была крона – и над головой крона. Было такое чувство, что она, Лея, попала в какое-то безвременье: сколько ни лезь, а конца дереву все нет.
Ветки становились все тоньше и тоньше, вот уже одна подозрительно захрустела под ногой Ласки, и наемница спешно схватилась покрепче. Осторожнее, медленнее – еще несколько «ступенек» вверх, и Харпер вынырнула из зелено-лиловых листьев, цепляясь за ствол. Кожи девушки тут же коснулся свежий ветерок, овевая разгоряченное лицо. Но не это было самым главным блаженством, и даже не бескрайний простор кудрявых крон услаждал взгляд. Все это было волшебно, но самым замечательным в данной ситуации было то, что там, где-то справа, далеко за лесом, виднелся простой и совершенно не поэтический дымок! Жилье! Наверняка жилье!
Лея еще пару мгновений, прищурившись, разглядывала признаки цивилизованной жизни. Нет, пока она спустится, направление определенно потеряет. «Придется проявить капельку жестокости». Вынув из сапога нож, Харпер аккуратно сделала неглубокую зарубку на ветке, которая указывала в нужную сторону, и, сжав рукоять зубами, начала спускаться. Так будет удобнее, нежели доставать его каждый раз. Главное – не сорваться и не закричать, ибо ронять оружие на напарника – дурной тон.
Когда следующая ветка, вытянувшаяся в том же направлении, что и первая, оказалась у девушки на уровне лица, Лея вновь оставила отметину. Кажется, у них с Лайтом появился шанс выбраться.

На отсутствие фантазии Эвелин никогда не жаловалась, однако, вид чего-то огромного, оглушительно ревущего, падающего на лес, впечатлил её чрезвычайно и, одновременно, поставил в тупик. Она отвыкла от каких-либо катаклизмов в их маленькой сонной деревушке, где величайшее событие - ссора семейной пары или побег из дома какого-нибудь взбалмошного подростка... Кроме того, оно рухнуло слишком быстро, светило слишком ярко пламенем почти адским, да ещё и выло, как потерявший управление, подбитый "Боинг", чтобы девушка сумела опознать в неведомой штуковине звездолёт. Однако, как ни удивительно, страшно леди Диез не стало. Вероятно - потому что она была слишком легкомысленна и беспечна, или, как о ней не раз говорили другие - глупа, чтобы оценить весь масштаб катастрофы, а также и потенциальную угрозу... Эвелин всего лишь сделалось любопытно, не более. А, поскольку решение и его осуществление у неё не расходились, то, постановив себе разобраться с произошедшим, она немедленно отправилась в ту сторону. Лёгкими, почти воздушными шагами, чуть ли не вприпрыжку, совсем как Красная Шапочка, поющая свою песенку в известном фильме планеты Земля - и очень жаль, что Эвелин не имела возможности таковой посмотреть, а то бы обязательно признала в сказочной девочке свою сестру по разуму.
- Оооооу... - только и протянула негромко, себе под нос, Диез, уставившись на живописную картину "кораблекрушения". Всё обстояло плохо, судя по всему, но, предположив, что пилот выжил, Эвелин приблизилась ещё на несколько метров к дымящимся обломкам. Вот теперь ей стало слегка не по себе, однако - когда в другой раз подобное потрясающее приключение выпадет?
Да, судя по всему, человеку, что вёл звездолёт, повезло. Если вот это странноватое существо - он, конечно. Но вообще - какие будут варианты? Ещё один зевака, вроде самой Эвелин?
- Здравствуйте, - вынырнула из-за дерева сбоку от пришельца Диез, лучезарно улыбнувшись. Она выглядела абсолютно безопасно, как отдыхающая на курорте. Светлое платье, зонт - защита от солнца... По лицу можно было дать ей и восемнадцать, и двадцать пять, а сама она свой возраст крайне редко называла, предпочитая отшучиваться, - Меня зовут Эвелин. Я могу Вам чем-нибудь помочь?
Ну прямо невинный ангел во плоти. И как же хорошо, что в округе не ошивались те, кто её знал и мог порассказать историй, которые сама Диез предпочла бы никогда не афишировать и вообще пореже вспоминать.

Ой, какая прелесть! Бранли, испугавшийся животного - это как Альмайя, шарахнувшийся от компьютера, или Гофра, ужаснувшийся натюрморта. Полный нонсенс, достойный сборника ста самых дурацких анекдотов Вселенной, проще говоря. Поэтому Хомана испытала к маленькой мышке лишь заинтересованность и безграничное умиление. Просияв улыбкой и бросив беглый вороватый взгляд по сторонам, она быстро наклонилась, подобрала кроху и спрятала в ладони, прикрывшись веером. Дурой девочка отнюдь не являлась и отлично понимала, что, если в торжественном зале оказалась зверушка - значит, кто-то её сюда принёс. Кто бы это ни был - за просто так Хомана свою новую любимицу не вернёт. Ей и самой хотелось заиметь столь верного и симпатичного спутника со смышлёными глазками. Правда, она мечтала о белом лисёнке, но и очаровательный пушистый грызун сойдёт. Даже ещё лучше. Их встреча - судьба, ей суждено спасти несчастное существо, затерявшееся на своём коротком и бесхитростном жизненном пути и угодившее в загребущие лапы какого-то негодяя! Это почти наверняка мальчишка, девочки - не такие безответственные раздолбаи! А бывший хозяин - наверняка вообще непроходимый идиот, приносить в такое место да на официальное торжество кого-то столь маленького, беззащитного и слабого! Поделом ему, в следующий раз так не будет делать! А, если бы малышку затоптали? Или она бы залезла куда-нибудь не туда, или съела что не то, даже мышам же нельзя грызть всё подряд... Рожоного ума нет, а учёного, как известно, не дашь, посему она не будет общаться с тем, от кого мышонок сбежал, конфискует - и всё, ибо нефиг с такими миндальничать. Хоть и будучи наследницей Дома Шурахра, Хомана никогда не гнушалась и драк со сверстниками - что служило одной из главных причин горьких слёз её гувернанток. И этому оболтусу запросто в нос даст, если потребуется.
- Общение с дебилами тебе больше не грози-и-ит, моя пре-е-е-елесть... - шёпотом, почти беззвучно, пропела Хомана. Она совсем не хотела бы, чтобы её поймали на разговоре с самой собой - или, того хуже, выяснили, к кому она обращается на самом деле. Тёплый мохнатый комок грел девочке душу. Нет, она не может расстаться с такой милой лапочкой! Что бы бывший владелец ей ни сказал, какие награды бы ни сулил и как бы ни угрожал. Пусть кусает себе локти и в дальнейшем пытается хотя бы немного соображать.