Вечер, свечи, кто-то играет на явно расстроенной лютне, давая всем не возможность прочувствовать трагичность ситуации, а скорее, разработать подробный план убийства  музыканта различными способами с применением не менее ужасных пыток. Окруженный свечами, в центре расположен гроб, что покоится на двух лавках, чтобы присутствующие могли не наклоняться, чтобы посмотреть на лицо лежащего в нем. Вдруг, кто захочет чмокнуть на прощание. Но пока все стоят, понуро опустив головы и только изредка водят глазами на остальных. Наконец, выходит вперед девушка. Может, она уже давно бабушка с точки зрения возраста, но по виду не скажешь, ибо кожа ее хоть и бледна, но гладка и явно шелковиста. Она встает ближе к голове и, используя то, что стоит к остальным спиной, решается потрогать за кошачьи уши. Однако, шерсть все же не дает того ощущения холодности, а может, она боится, что ее жест заметят, убирает руки, складывая их в замок на груди.

Моргана

- Но вот настал тот день и час, когда больше никто не вылезет из кустов, не будет подглядывать из-за дерева, с ветки или телеги, да и из окна. Не будет с нахальной ухмылкой смотреть в глаза и думать, что сейчас перед ним распластаются и сделают, как он хочет. Не сможет заманивать стишками на сеновал или на крышу или в постель или в ванну, поигрывая бровями и иными частями тела для затравки. Не будет эротично облизывать зубы, возбуждая аппетит. Столько крови упущено зря! Первая группа, не иначе. У таких засранцев, как он всегда хорошие показатели. – Девушка подмечает, что уклонилась от темы дальше, чем следовало. – Мы будем сожалеть, о том, что так рано израсходовали все твои девять жизней. И еще напомним каждому, кто их расходовал, чтобы это осталось на их совести. Нам будет тебя так не хватать! Твоих ушей, твоего хвоста, твоего провоцирующего взгляда и голоса, твоих ушей. А это я уже говорила. Твоего тебя. Интересно, а если покусать кота, из него получится вампир?
Ответом девушке было дружное шиканье. Девушка поспешно отошла к остальным и опустила взгляд. Посмотрев на остальных, вперед вышел парень.

Шанкс Акагами

- Да, очень жаль, что я так и не смог его поженить. А было на ком, учитывая его авансы каждой встреченной юбке. Однако, он выбрал смерть венцу, может оно и к лучшему. Он остался счастливым, не успел познать ужасов семейной жизни. Не увидел остывший обед с не менее остывшей за годы жизни женой. Не познал скандалов. Или познал? – Парень обернулся к остальным, чтобы удостоверится. – Ну не познал их в полной мере, уже хорошо. Легкие ссоры только закаляют нашу душу, заставляют разгореться пламя страсти. И он не познал детей! Хотя и мы тоже. Только небо знает, сколько их успело появиться, но до нас такие слухи не дошли. А значит, они не успели дать о себе знать или узнать о свое отце, так как сам бы он явно проболтался о подобном, если бы был в курсе. Вся округа бы слышала его отпирательства на сей счет.
Новый шик и неодобрительные взгляды. Хотя не такие уж и неодобрительные. Кто-то, возможно, радовался, что ничего такого с ней лично, не случилось , скажем, пронесло.  Парень вернулся к остальным и тоже опустил голову. На смену ему вышла девушка, хотя вернее сказать выплыла, так как уже была мертва, но это ей нисколько не мешала. Она посмотрела на лицо лежащего довольно равнодушно, впрочем такой взгляд был у нее один на всех.

Мафра Серая

- Жизнь  - это смерть, только в живом теле. Так что переход из одного состояния в другое не так и заметен и неприятен. Лично я не помню что-то особенного и особой разницы. – Она посмотрела на остальных, возможно, намереваясь на этом и закончить, но взгляды присутствующих вопросительно уставились на нее, поэтому она со вздохом продолжила. – Больше никто в моем присутствии не будет упоминать о березах, сочинять про меня клевещущие истории, так как я не убивала и не доводила того графа до смерти. Я вообще в тех местах не была. Не будет подбивать под меня клинья, хотя и раньше этого не делал, так что с уверенностью могу заявить, что не каждую юбку он тщательно осматривал, мою пропустил. Хотя и хорошо, у меня и юбки-то нет. На мне память о платье, что умерло вместе со мной. А вообще, что еще тут говорить, сыграл в ящик и ладно.
Не заботясь о том, что о ней подумают и как посмотрят, она уплыла обратно на свое место. А вперед вышла еще одна девушка. Странно, что вокруг были не только девушки.

Лилиан де Винтер

- К сожалению, мне так и не довелось  узнать его лучше, может он был не таким уж и засранцем. И писал обо мне не часто. Вот интересно, почему? Я всем хороша и телом и душа у меня чуткая. И очень жаль, что больше не будет стриптиза при лунном свете и танго с розочкой в зубах. Пусть я только об этом и слышала, но не отказалась бы и посмотреть, а может и станцевать. Как жаль, что его  никто так и не охмурил настолько, чтобы он потерял голову, хотя ее он потерял вместе с остальным телом разом. Но жалко, что не потерял ее еще при жизни, чтобы на своей шкуре ощутить, какого это исполнять все обещания, быть чьим-то и не вертеть глазами на других, потому что того, что может за этим последовать, та юбка и не стоила. Но этого не случилось, жизнь его была вольготной, что немножко жаль. Я бы попробовала вышеперечисленное, если бы у меня был поводок к его ошейничку.
Девушка поспешила на свое место, а ее место занял парень.

Сайрес

- Жаль, что больше ничего не почитать, иногда бывает скучно, да и в пути всегда хорошо иметь заметку, другую под рукой. Мне он дорогу не перебегал, ни так, ни котом. Слышал, он котом даже больше имел успех, все любят животных, а вот келпи не всех. Но под водой все меняют свое мнение. Однако, он не утонул, так что это не я. Я здесь ни при чем. – Парень огляделся. – Хочу сказать, что если бы это зависело от меня, я бы делал все тоньше, но предварительно попросил бы еще написать несколько заметок, все же самое оно в дороге. Да и прославиться можно, как остальным.
Парень вернулся на свое место и все теперь стояли с опущенными головами. Тут свечи дрогнули. На край гроба легла рука, а потом поднялся сам виновник торжества. Он оглядел присутствующих сокрушенным взглядом, задержавшись на каждом несколько секунд.

- Что? Все рады? Не, я вижу, не против. Вижу по лицам, не такие уж и скорбные. Да, я прохвост, но таких как я надо охранять, не так уж их и много. Покажите, сколько еще таких вот с хвостом и ушами. И да, не узнать уже, какой из меня вампир, а кровь моя сладкая и вкусная и в бокале играет, наверное, не хуже вина. Но! Теперь уж не попробовать! И больше заметок не будет! Мягких или нет. Лилиан, а ты могла бы юбочку и поднять, мне ж отсюда не видно, что там. Все же это последний раз, а я тут впустую сижу. А время идет, вообще ушло. В общем, кто еще не понял или не осознал до конца, знайте, потеряли вы ушастого засранца и еще подушки намочите, когда будете вспоминать, что не достаточно долго трепали его уши или его самого. Вот так вот. А за сим откланиваюсь, ибо вот. – Кот упал обратно в гроб, раскрыв приготовленную заранее баночку с мухами, что стали тут же кружить над ним, еще чуя запах чего-то сладкого для них в спрятанной в гробу банке, показывая тем самым, что теперь он окончательно скопытился.

Раздражение накапливалось, капля за каплей. Непрекращающийся дождь, мокрые одежды, крайне неприятственным образом липнущие к телу, сгущающаяся темнота и ощущение полной безысходности – все это не прибавляло наемнику веселья. Промокший и продрогший, мужчина отделился от компании, отошел на некоторое расстояние и вернул себе облик истинный.
На пустыре, может, для двуногого и весьма просторном, немаленькому ящеру было как-то тесновато. Не то, что в воздухе – оттолкнись и лети; жаль, погода нынче выдалась совсем уж нелетная. Тут же нужно было следить за своими движениями, куда ставишь лапу и, собственно, как, ведь два расплющенных трупа – не самая приятная картина.
Антракс тряхнул головой и с интересом оглядел деревеньку; цепкий взгляд выхватил небольшого дракона, сидящего на крыше одного из домов. Тихо фыркнул, то ли иронично, то ли сочувственно склонив голову – ему было даже смешно глядеть на столь крошечную ящерку, меньшую его самого раз в десять, если не больше.
«И это большой, мудрый дракон?»
Оглушительный раскат грома будто швырнул булыжник в озерную гладь. Дракон резко встрепенулся и повернул голову, встревоженно вглядываясь в маленькие, с высоты его роста, фигурки людей. Разговаривать с ними не хотелось, в душе бурлили противоречивые чувства – он был ошеломлен и, по правде говоря, несколько подавлен.
Чернокрылый прикрыл глаза и выдохнул струю едкого дыма, успокаивая себя; низко присел, нахохлился, пригнул голову к самой земле и постарался очистить разум от совершенно неуместного сейчас страха. Вдох. Все еще льет дождь. Выдох. Тишина, и ясно лишь одно: опасности поблизости пока нет. Нет и причины бояться. Все вполне хорошо.

Нападавшие слишком долго готовились, демонстрируя взгляду духа свое оружие, а выпад мог быть не столь ожидаем, если бы мужчина обошелся без прелюдий в виде угроз, да предварительного показа своего меча. Когда клинок рассек воздух, Сайрес успел отскочить назад, как ему показалось. Да даже если его задело - юноша не обратил на это внимания, едва не полностью отдавая себя предстоящему сражению. Этот его облик определенно мало подходил даже для мелких стычек, что уж говорить для чего-то чуть более масштабного, с холодным оружием наперевес. Да даже владей он своей рапирой - от человеческой шкурки явно было мало проку: всего-то одно лезвие против трех ситуацию бы не исправило. Это могло быть лишь попыткой доказать миру, что ты старался сохранить свою жизнь и честь в схватке. Признаться, своим зубам и крепким копытам келпи доверял намного больше, чем какому-то стальному перу. Сомнений в дальнейших действиях не оставалось вовсе. Выслеживать движения Тории времени не было, поэтому Сай, понадеявшись на то, что та увернется в случае чего, просто сменил облик.
На четырех ногах он чувствовал себя куда комфортнее и привычнее. К тому же, вряд ли хоть кто-нибудь мог догадаться, что Сай может предпринять нечто подобное. Элемент неожиданности, зачастую, работал лучше любого другого оружия, чем серый и предпочел воспользоваться. Вставать на свечу, в попытке запугать, было глупо: открывать живот вооруженным людям келпи не собирался, опираясь на весьма горький опыт, отчего ему оставалось только открыто атаковать. Недолго думая, он оттолкнулся, выпрыгивая вперед, в попытке захватить руку ближайшего к нему мужчины острыми зубами. Главное только в гриве не запутаться.

Получив ответ, Тауриэль не разочаровалась: она так и знала, что Кио понятия не имеет о ее родине. Но, как оказалось, он тоже пришел сюда из другого мира ии скорее всего тем же путем. Но он не производил впечатления новичка, который ничего не знает о месте, в которое попал. Кио уже явно здесь обосновался. Вон, даже друзей завел.
Чуткий слух эльфийки уловил шаги за спиной. Опустив руки с кинжалами, но не убирая оружие, она чуть повернула голову, краем глаза замечая стройную девушку в короткой тунике и кожаном корсете, с луком за плечом. Конечно, новоприбывшая была красива, да и вооружение ее смотрелось на редкость изящным для людей, но до красоты и тонкости эльфов девице еще как до луны. Она не вызвала у Тауриэль ровным счетом никакого интереса: людей она недолюбливала, равно как и они ее. По крайней мере, так было в ее мире, а как себя ведут представители рода человеческого здесь, Рыжая и понятия не имела. Но старалась не замечать всех, хотя бы на людей отдаленно похожих.
Прибытие незнакомки не удивило собеседника Тауриэль. Он лишь вскользь заявил о том, что не удивлен. Затем Кио грациозной походкой удалился за ближайшие камни и спустя несколько мгновений появился уже в облике, знакомом для Рыжей - ушастый парень с котенком на плече. И оба в ошейниках: один - в белом, другой - в черном. Если честно, общаться с существом, похожим на эльфа хотя бы отчасти строением, для Тауриэль было гораздо легче, ведь при общении с кошкой чувствуешь себя по меньшей мере глупо. Что ж, остается надеяться, что незнакомая девушка не увяжется за Кио и Рыжей, а то терпеть одну из расы тех, кто когда-то поливал ее грязью не очень хотелось.
- Ты не мог бы объяснить, где я сейчас нахожусь? - осторожно спросила Тауриэль, скрепя сердце уговорив себя хотя бы отчасти довериться новому знакомому и убрать оружие на его привычное место. Конечно, привычных мест у оружия эльфийки было два - в руках и в ножнах, но не всегда же таскать с собой в ладонях кинжалы, правда? В любом случае, если Кио решит напасть, Тауриэль всегда будет готова выхватить клинки. Но сейчас ушастый, похоже, атаковать не собирался.
Ладно, аборигена нашли, знакомство частично завели... Что там дальше в планах? А, исследование нового мира и пути возвращения домой. Славно. Что ж, продолжим.

На форум требуются персонажи мужского пола, не обладающие магией воины.

«Такая слабость - быть человеком. - Слова сорвались с уст демона ехидным смешком, хотя он планировал произнести это более хладнокровно. Но всё же, его отношение к людям оставалось прежним. Для него все они были слабы и беспомощны перед роком старости и смерти».

По своей природе Аэлмар очень энергичный и жизнерадостный парень, но в противовес этому остро выступают такие черты характера, как саркастичность, цинизм,  самовлюблённость, язвительность, и бесцеремонность вперемешку с неимоверной наглостью. Вдобавок к этому, он искренне верит в огромную силу дипломатии, с помощью которой, по его мнению, можно решить любую проблему. При решении большинства конфликтов часто руководствуется именно этим правилом, но зачастую оно себя попросту не оправдывает в силу того, что дипломат из Аэлмара такой же отличный, как из орка - прекрасный принц. В крылатом с лёгкостью уживается масса противоречивых качеств от излишней амбициозности до готовности предоставить поддержку, но он, скорее, «плохой», чем «хороший», поскольку никогда не знаешь, какого подвоха от него ожидать.

Лео до последней секунды наивно надеялся, что его слова вразумят Шеорора, что тот, пусть немного и разозлиться, но проникнется его речью. Однако в реальности смелое высказывание полукровки обернулось ужасной трагедией, да такой, что и в страшном сне не снилось. Не помогло даже, казалось бы, своевременное вмешательство малышки, что пыталась смягчить закипающего от ярости корсара.
Глядя на то, как он меняется в лице, пегий внезапно осознал, что где-то явно перегнул палку настолько, что терпению и без того вспыльчивого капитана в мгновение пришёл конец.
- Шеорор, простите я... - кудрявый хотел было извиниться, но в ту же секунду вылетел из каюты, проломив собою противоположную стенку коридора. Грохот от разлетевшихся на куски гнилых досок сменился слабым стоном боли - ссадины на лице, кровоточащий нос, разбитая губа.
"Заслужил..." - смиренно ответил себе Лео, наивно полагая, что на этом всё и закончится, но не тут то было. Отдав парочку распоряжений насчёт Талины и Северины, корсар его куда-то поволок, по полу. Лично на себе изучив все неровности этого участка пути, Ромеро к тому же ещё выпала честь пересчитать собою каждую ступеньку лестницы, пока дракон тащил его на палубу. Ровно шестнадцать - ни больше, ни меньше. Пятая шатается, одиннадцатая жутко скрипит. После такого путешествия Леандро казалось, будто по нему прошлось стадо копытных - всё тело неприятно побаливало в самых неожиданных местах. Но не этим сейчас был озабочен юноша. Он куда больше переживал за то, что Шеорор хочет сделать с ним дальше. Мужчина, в открытую угрожая, отдавал весьма чёткие приказы матросам по поводу приготовления к казни.
"Огниво? Ром? Он что собрался меня..." - вот тут крылатый запаниковал не на шутку.
- Прошу вас, умоляю, не надо! Я всё понял! Пожалуйста, я возьму свои слова обратно! - глотая стекающую по лицу кровь, стал умолять кудрявый. Он пытался брыкаться, но всё бессмысленно. Телекинез по-прежнему сковывал его.
Поднявшись на палубу, капитан поставил его на колени, присел рядом и зло улыбнулся. Не зная, чего ждать, Лео просто глядел ему в глаза и, мелко подрагивал от холода, ждал.
"Хочешь убить меня. Ну что ж, как говорят в Аскельто: сжечь ангела, значит отчаяться, признавая его победу. Не самая худшая смерть." - к несчастью или нет, но брюнет ошибался насчёт намерений дракона и лишь когда тот сорвал с него амулет и схватился за появившееся крыло, понял весь ужас происходящего. Пират вовсе не убивать его сюда привёл, а наказать, унизить, сломить и уничтожить как личность, что во сто крат хуже любого, даже самого изощрённого убийства.
Удар и Лео замер. На долю секунды его язык будто приклеился к гортани, а сердце остановилось. Лицо побледнело, на глазах выступила влага. Ещё секунда и безумный крик сорвался с его уст. В морозном воздухе он был прекрасно слышен всем обитателям корабля, да и за его пределами тоже. От нестерпимой, обжигающей боли хотелось извиваться и биться в истерическом припадке, но скованный магией пегий был лишён этой возможности. Адреналин, что в огромном количестве теперь скопился в теле, не находил выхода. Более того, сразу же после первого крыла было отрублено и второе, что окончательно на время лишило кудрявого рассудка. Дикий вой, всхлипы - его мир замкнулся на болевых ощущениях, как физических, так и душевных. Он больше не слышал, что говорил ему Шеорор, не заметил, как на его запястье захлопнулся злополучный браслет, не видел столпившихся вокруг матросов... Даже едкий запах стекающего по спине вперемешку с кровью рома не смог привести его в чувства. Постепенно перед глазами стала возникать белая пелена, превращая всю окружающую действительность лишь в смутные очертания. Голоса стали казаться такими далёкими, приглушёнными. Пока полукровку уносили, он, уже притихший, как сквозь сон наблюдал за режущим глаза алым пламенем, в котором горели его крылья. Матросы не успели донести его до каюты, когда тяжёлые веки сомкнулись, парень лишился чувств.

"Опасность, опасность, опасность! Задумайся, всяк сюда входящий!" – вот они, слова, которыми можно было встречать всех гостей маленькой каюты. Волны гнева, раздражения, и грозящей беды заполонили комнату. В купе с пронзающим холодным ветром они заставляли малышку дрожать от беспокойства, страха и непонимания.
За долгие годы, проведенные в своем родном мире, Северина никогда не встречалась с кровожадностью, моральным несовершенстве существ. Она не знала, как вести себя в тех случаях, когда заведомо сильнейший дракон пытается причинить вред твоим друзьям. Как будучи не боевым ящером предотвратить беду? Ответа на этот вопрос не было, а только какая-то общая скованность мыслей и чувств заставляли детские глаза наблюдать за началом мучений, а все тело - бездействовать. И только когда за матросом, уводившим Талину, захлопнулась дверь, оцепенение спало, заставляя девчушку броситься в сторону выхода. К сожалению, приказ запереть ребенка был исполнен очень быстро, и поэтому с размаху врезавшись в деревянную преграду, Севе ничего не оставалась, как с криками да воплями начать колотить по ней кулачками.
И казалось, чем могла закончиться эта история? Севшим голосом, в конец разозленными пиратами да больной попой дракончика? Возможно. Вот только нечеловеческий крик, что прокатился волной по всему кораблю, остановил это маленькое безумство, грозясь выпустить наружу более страшных демонов, а как еще мог справиться с неподвластной разуму ситуацией маленький безумный «зверек»?
Поэтому, когда спустя не такие долгие минуты, истерзанного парня приволокли обратно в каюту, одного взгляда на него хватило девчушки, чтобы покинуть бренный, жестокий мир.
Сидя на одном месте, покачиваясь то из стороны в сторону, то взад – вперед, Северина смотрела сквозь душу лежащего на полу юноши в пустоту. Крупные слезы, что стекали по детским щекам, терялись где-то на уровне одежды, но никто не обращал на них внимание. Безумный Шляпник, который пытался вытянуть детскую душу из не своего приключения, потерпел крах, и вынужден был затаиться. А в это время, платину, зовущуюся здравым смыслом, прорвало: дикий хохот прогремел в комнатушке, в голове ребенка заплясал огненный ураган, что сметал за собой все мысли и эмоции. Переносясь туда, где все до горизонта представляло собой темный зеркальный лабиринт, залитый потоками крови, заполненный страшными огромными монстрами, малышка бежала вперед, в страхе пытаясь защититься от чудовищ. Где-то там, впереди, маячил ее друг, которого просто необходимо было спасти. Бежать вперед, вперед, и не попасться. Бежать, когда тебя съедает страх. Бежать, когда не видно конца пути и все перед глазами сливается в один нескончаемый коридор. Бежать, когда ты поскальзываешься и расшибаешь коленки. И снова вставать, и бежать. Но, будучи маленькой девочкой, так сложно двигаться быстро. Ты паникуешь, опять падаешь, но вспоминаешь, что ты большой дракон и начинаешь превращаться…
А в это время в реальном мире мисс де Ветра уже не контролировала свои действия. Продолжая смеяться, она не знала, что все тело уже покрылось дрожью и начало трястись, черные волосы взмыли вверх, как будто готовились превратиться в нечто совсем иное, глаза светились, а конспирации, похоже, пришел конец.
- Я заберу тебя отсюда, заберу! – гневный, чужой рык раздался над самым ухом Леандро, когда уже не совсем человеческая рука аккуратно погладила его по щеке.

- Как скажете, – сухо проговорил Джанко и настойчиво добавил, – я только чуть-чуть приоткрою дверь, чтобы меня было лучше слышно. Не волнуйтесь, подсматривать не буду, я не мальчишка.
Он так и сделал. Кроме того, облокотился на стену, закрывая своей спиной щель так, что изнутри можно было бы увидеть только тоненькую темную полоску задней части его костюма.
«Рано или поздно меня бы спросили, кто я такой и какого единорога сунулся не в свое дело. Можно было бы ответить, что я просто путешественник; увидел, что нужна помощь, вот и предложил ее. В каком-то смысле, так оно и есть; во всяком случае, этого было бы достаточно.
Но теперь, когда нужно развлекать барышню своей болтовней, ограничиться двумя фразами не выйдет. А сказать, что когда-то я бил людей и отнимал у них деньги, а потом стал просто бить людей, получая за это деньги совершенно законно… Не думаю, что ей это сильно понравится».
Тут Джанко вспомнил, как его бывший наставник заставил выучить биографию знаменитого дворфийского волшебника Гардаина, специалиста по фонетике заклинаний. Хорошо помня эту биографию наизусть, Джанко начал пересказ, выдавая себя за волшебника:
- Родился я в большом городе Торгоре. С детства занимался магией, и был единственным… хм… представителем расы людей, которому удалось поступить в самую престижную на тот момент гильдию магов - Орден Потаенной Луны. Долгое время исследовал способы формирования чистой магической энергии, а также удержания приобретенной формы в условиях…
Далее шли научные подробности, которые Джанко предпочел опустить. Взяв паузу, он продолжил нести чушь:
- Так вот… Увлекался охотой на диких кабанов… исследованием истории своего клана…
Джанко продолжал в том же духе еще некоторое время, но остановился, когда вдруг осознал, что произнес весь свой монолог с таким чудовищно отчетливым ироническим оттенком, что поверить ему мог только глухой.
Наигранно рассмеявшись, он сказал:
- Да шучу я, конечно. Просто моя настоящая история коротка и неинтересна. Я обычный путешественник, который оказался тут… совершенно случайно. А помочь захотел просто потому, что не было других дел… Вот и все.
- Вы и в самом деле жрица? – поинтересовался после небольшой паузы Джанко, отчасти чтобы обсуждение его персоны отошло на второй план, отчасти искренне любопытствуя.

Джанко с любопытством оглядел «уродов», то есть детишек – молний на этот раз не последовало - и пришел к неутешительным для себя и всей компании выводам. Что же делать четверке охотников за драгоценной душой праведника после того, как они добудут души? Неужели вторая жрица (кажется, Дорофея) спокойно проигнорирует зловещие сведения о деревне, столь щедро предоставленные убийцей ее подруги, и планы о прохождения испытания на право стать жрицей не изменятся? Если да, это будет вполне разумно и естественно с ее стороны – верить на слово подобному субъекту, который беззастенчиво режет твоих близких, было бы странно – надо полагать, что у детей найдется достойное объяснение, чтобы успокоить жрицу.
А вот для самого Джанко новость, что Верховный Жрец поедает сердца совершеннолетних, неприятна. А что если почтенный держатель барьера не различает, где были рождены юноши и их точный возраст, сильно проголодается, захочет подкрепиться и сердцем Джанко?
И вот тут, как это ни странно, присутствие паладина сыграет на руку. Уж что-то, а такой мерзкий ритуал не может существовать и действовать в непосредственной близи от паладина. Верховный Жрец в глазах церкви достоин самой страшной смерти. Неужели паладин пройдет мимо и не вступит в драку? Если бой действительно будет, то придется волей-неволей выступить на стороне Добра и Света – ради своей же безопасности. Хотя – бес их разберет этих паладином с их кодексом.
А что же Элисса? Обретет ли она прежний облик или будет вынуждена покинуть деревню в одиночестве, дабы незнакомые с настоящим положением дел жители не истребили ее, приняв за восставшую нежить? Что предпримут в этом случае дети, столь тепло опекавшие Элиссу и, как можно было видеть, не потерявшие к ней интереса даже после ее смерти?
Интересно, сколько придется ждать, пока свежевоскрешенная окончательно придет в себя? Это, должно быть, здорово дезориентирует, когда обнаруживаешь, что одет в чужое тело… Можно только догадываться о том, какая паника творится в голове у девушки, но время не ждет, время не ждет. И красноглазый любитель убивать-и-воскрешать тоже не будет ждать.