[float=left][/float]От администрации (Амелия):

[audio]http://pleer.com/tracks/5844628Wwir[/audio]
Strawberries, cherries and an angel's kiss in spring
My summer wine is really made from all these things.

…Доброго времени суток, любимый остров! Я поднимаю за вас бокал сухого новозеландского Совиньон Блан и искренне верю в то, что длинные майские праздники вы проводите отдыхая и наслаждайся, несмотря ни на что. Пусть друзья и родные заряжают вас оптимизмом, хорошим настроением и оптимизмом, а это, в свою очередь, пусть находит отражение в вашем творчестве. Благо, на Манхэттене всегда есть все необходимое для услады даже самой капризной музы – о проводимых конкурсах и событиях можно узнать из шапки форума, но, дабы никто ничего не упустил, давайте я побуду в этот вечер вашим гидом.
Во-первых, главное событие мая – субботник, в котором уже приняли участие многие из жителей острова, в числе которых есть настоящие «стахановцы», отметившие День Труда ударной работой во благо общего дома и себя любимых;) Субботник продлен до 15-го числа, успевайте принять участие!
Во-вторых, мы не можем оставить без внимания значимую дату – 71 год со дня победы в Великой Отечественной Войне. О важности этого дня не стоит вести пустых разговор, поэтому мы приглашаем островитян отдать дань памяти, поместив в подписи Георгиевскую ленточку. Для тех, кому хочется проникнуться атмосферой страшных, напряженных, великих дней, открыто участие в цикле писем с фронта, а если кто хочет пустить в ход фантазию, то не проходите мимо нового музыкального конкурса, тема которому – Война.
В-третьих, не забывайте о постоянных развлечениях, проходящих на Манхэттене – оставьте свои голоса в пользу понравившихся игр апреля, а наша лучезарная девочка Мелисса ждет вопросов в своих пяти днях; если дружите с интуицией и любите делать ставки – вышлите лот в новый круг тотализатора, заодно похвастайтесь плюшевыми друзьями из детства, если вы их еще храните. Всем звездам выйти из сумрака! Видные герои кино, музыки, литературы, боги и богини дискотеки – для вас появилась специальная тема, приглашающая всех творцов заявить о себе.
А в-четвертых, не могу не напомнить о том, что два альтернативных эпизода, Прятки в одиночку и Yellowstone memorial day уже вовсю идут. Даже если вы не принимаете в них участия – не проходите мимо, почитайте, гарантирую, что юмор первого не оставит никого равнодушным, ровно как и горечь драмы второго.
И теперь мы подошли к самому вкусному – чествованию героя этой недели. Винни, чего и говорить – в непростой роли отца ты хорош. Несмотря на то, что она еще недавно казалась твоему герою чуждой, этот контраст размышлений и некая неловкость при общении с сыном, только усиливает колорит поста. Это очень теплый и светлый пост, который как нельзя кстати подходит к негласному слогану Манхэттена этого года, «года Семьи». Пусть у вас с Гвинет и Адамом все будет хорошо, а количество общих и таких вот теплых эпизодов удваивается из месяца в месяц!

И мусь, ты же понимаешь, что я не мог хоть ненадолго взять "микрофон в свои руки", чтобы поздравить тебя с наградой, которая впервые появляется в этом профиле, а Винни - один из твоих крутейших героев. То, что я тебя люблю, думаю, и говорить не нужно, хотя порой хочется об этом орать. Ты - один из лучших авторов Манхэттена, ты - одно из его важнейших составляющих, ты - это просто ты, не будь тебя, я знаю, что давно бы не справился. Моя поддержка, моё вдохновение, мой настоящий друг, перед которым я могу быть просто собой, без образов и прикрас, а это очень важно. Спасибо, что идут годы, а твое присутствие на острове всё так же заметно и значимо. 

[float=left][/float]От соигрока: Здравствуй, любимый!

Я пишу тебе это письмо, потому что ты – самый лучший. И сегодня так считаю не я одна. Ты ведь знаешь, что любое твое творение – лучшее для меня. Я с особым трепетом впитываю каждое написанное тобой слово. Раскрываюсь текстам навстречу, чтобы принять в себя все мысли и чувства. Я люблю чувствовать каждую эмоцию и вздыхать в унисон. И только у тебя получается проводить меня в этот мир нереальных ощущений.

Я рада разделять с тобой творчество, ведь ты – самый лучший партнер на свете. Трепетный и внимательный, во многом своенравный, но зато какой смелый. Другие не умеют так мыслить, в них нет того особого таланта, какой ведет тебя в творчестве. И, благодаря этому особому умению, тебе подвластно все. Трагические сюжеты, которые так больно ранят наши сердца, сменяются идиллическими зарисовками о счастье, а за этой эйфорией обязательно следует комедия, и тогда мы с тобой смеемся до слез. Мы не боимся казаться глупыми, странными, грустными и даже пошлыми. И все это благодаря тебе.

Твои таланты и буйные чувства, которые ты выплескиваешь, все эти сумасшедшие, порой откровенно дурацкие (и оттого по-особенному прекрасные) идеи приводят нас к новым жизням. Ты, играя, тасуешь образы, отпускаешь их, позволяя изведать новые грани, и тем самым восхищаешь всех, а меня в особенности. Я не раз говорила, как восхищает меня твой творческий потенциал и как же приятно говорить прилюдно о том, что ты – лучший. Для меня еще и единственный, ведь мы соединяемся…
«Как кусочки пазла с краями-загогулинами, но если их сложить, то получится целая картинка».

И наши картинки идеальны в своих изъянах. Они курьезные, смешные, счастливые и порой печальные, но ни одна другая картинка мне не понравится, потому что так рисовать можешь только ты. Ты – мой любимый художник, и чтобы рисовать шедевры тебе не нужны кисти, всего лишь буквы, которые можно складывать в слова, а их, в свою очередь, у тебя так здорово получается собирать в предложения. Можно писать красиво, можно писать складно, соблюдая все правила языка, но только по-настоящему талантливые писатели умеют писать феноменально. Именно такими я вижу твои тексты.

Я поздравляю тебя с этим небольшим, но очень ценным достижением. Ты давно это заслужил.

Люблю, целую,
твоя любящая жена.

Индия

Андромеда

Дитрих

Лейла

Бонни

Элеонор

А потом было много маминых слез, молчаливые отцовские запои и пугающая тишина в доме. За следующие два года девочка прошла через все кошмары больного раком – от химиотерапии до пересадки косного мозга. Лейлу выворачивало на изнанку при одном виде еды, ее кожа пожелтела, под глазами были жуткие синяки, из-за яда, который вливали в нее, у нее выпали все волосы, даже брови. Она проводила недели в больнице без возможности сделать даже один глоток свежего воздуха – это был настоящий ад для веселого и интересующегося всем на свете ребенка. Единственной дочери четы Флойд повезло, как не многим, у нее было два брата и оба могли быть донорами. Конечно, выбрали Кевина, потому что он близнец и все такое, но не смотря на все проблемы Тони был готов отдать все, чтобы спасти свою Златовласку. Казалось, что ее болезнь каким-то чудом сплотила семью больше, чем кровь, которая текла у всех по венам, хотя ее была какая-то неправильная. Два года мучений и наконец слова, которые она - девятилетний тогда ребенок и не должна была знать, слова, которые не должны были делать ее такой счастливой, были сказаны: «Лейла в ремиссии».
А потом было пять лет анализов, вздрагиваний при каждом чихе, при малейшей простуде. Она постепенно становилась снова собой, у Лейлы отросли волосы уже не такие красивые, как раньше, но зато ее, настоящие. Жизнь наладилась, но страх, что все вернется висел над домом Флойдов. Самым лучшим подарком на 11 лет стал звонок лечащего врача, который сказал, что теперь она считается официально излеченной от рака, с чем ее поздравили. Тот день рождения, можно сказать, стал для нее и всей семьи двойным праздником.
Лейла стала снова собой – веселой, жизнерадостной и оптимистичной. Она много помогала другим деткам больным раком, рассказывала, как сама смогла победить, играла с ними и делала все, что было в ее силах. Она хорошо училась и готовилась к поступлению в колледж. Казалось, что все страхи остались позади и ничто уже этого не изменит. На втором курсе она, как всегда, пошла проходить плановое обследование, ничего не обычного – стандартные анализы, несколько специалистов, просто убедиться, что все хорошо. Но результаты оказались неутешительными – рак вернулся и снова начал атаковать ее тело.
мое тело - это клетка | Лейла

Алиссия тщательно раздумывает над тем, какой песней закончить сегодняшний вечер. Непохожий на обычные концерты своей…атмосферой, что ли, этот должен завершиться по-особенному. И внезапно, когда ее светлые глаза сталкиваются с темными так, что нет никаких сомнений в намеренности этого действия, в голову приходит ответ. Алиссия улыбается залу, щедро и роскошно, не замечая, как резко глаза Харриса за ближайшим к сцене столом наливаются кровью. Алиссия на секунду отлучается за кулисы, а возвращается с мундштуком, над которым вьется тонкий дымок сигареты. Им всем нужен антураж, а ей – больше всех вместе взятых этих полупьяных зрителей, которые задерживают дыхание, когда музыка начинает литься. Ей бы выпить чего-нибудь, не для храбрости, конечно, она ничего не боится, просто эти темные глаза…
Как ты оказался здесь, Томас? Что ты здесь забыл? Ты пришел сюда случайно, или ноги сами привели тебя сюда, а ты и не знал, мой хороший, кто ждет тебя тут? Не говори ничего – я уверена, что ты соврешь.
Алиссия берет первую ноту, и в этот момент стены «Сэра» начинают рушиться. Она закрывает глаза, протягивая руку в зал – со стен падает штукатурка, огромными пластами отходит и рушится об пол, а в потолке зияют дыры. Романтика катастроф.
Мы встречаемся снова, моя душевная боль, поет Алиссия. «Сэра» разрушен до основания – теперь она поет в квартире, как потом выяснится, съемной, но пока..пока это просто квартира, которая принадлежит Томасу, и сам Томас перед ней – его глаза сверкают в точности также, как сейчас.
Я знала, что мы когда-нибудь встретимся, поет Алиссия…нет-нет. Поет Элис Росс, поет в этой квартире, которую она считает принадлежащей Тому, поет искренне и даже с некоторой печалью – голос полнится хрипотой, и так хочется затянуться сигаретой, но вдохнуть дым значит сбиться с ритму, а эта песня должна быть безукоризненной – это просто подарок, подарок Тому от Элис за то, что пришел, пусть даже он пришел и зря, пусть даже пришел поглумиться, а может, упиваться своей ненавистью, и… что ж, он имеет на это полное право.
Завтра я зажгу для тебя все звёзды | Алиссия

И если отец и сотворил Рай и Ад, то Адам был готов отправиться в Преисподнюю, лишь бы находиться подле нее. Пусть также, как и сейчас, когда он, высвободившись, спешит ей навстречу, лопаются от жара сосуды, пусть огонь жадно лижет его ступни, пока он пытается призвать над ними дождь, но понимает, что в нем нет больше сил даже на управление одной единственной тучей, и небеса, словно с издевкой выдают тягучие капли, с шипением отскакивающих от тел первородных, как от прокаженных. И читая свое имя на её потрескавшихся губах, Адам приникнет к ним своими, забирая её страхи, отдавая свои, зная, что всё, чем сможет уже помочь - это принести облегчение. Его пальцы аккуратно притрагиваются к её груди, и когда глаза Лилит широко распахиваются навстречу его пытливому взору, проникают внутрь. Раздвигают сетку из ребер, с несвойственной их связи нежностью трогают бьющееся сердце, и в последний миг, когда слезы заберет поток разыгравшегося дождя, он сожмет кулак, подхватывая и баюкая ее обмякшее на путах тело. Адам потеряет время, осознав это только когда останется на холме грязи в мареве дождливой дымки. Больше не сможет глотать, на языке осядет запах горящей плоти. Сплевывая вязкую слюну, свободной рукой аккуратно избавит тело Лилит от мокрых ветвей дерева и осядет с ней под его почерневшей кроной, скатываясь по скользкой грязи к его подножью.       
Он будет смотреть, как ее тело, после того, как отлетит душа, исцеляется, как губы её наливаются черничным соком - он так любил впитывать его в себя с поцелуем, там, в Эдеме, когда она, смеясь, кормила его с рук ягодами. Будет наблюдать, как волосы растут и стелются по земле шелковым покрывалом, темнее ночи, что укрывала их лишенные невинности игры под нависающими низко звездами - блеклым подобием отражения блеска её глаз. Адам тут же крепко зажмурил веки, запираясь от правды, не желая принимать её. Раскачиваясь, как маятник потерянных мечтаний, призывал нет, не отца, но Лилит свершить главное чудо - возродиться. Потянуться гибким телом, словно после долгого сна, сбросить его руку, позвать за собой. Он последует, как послушный пёс, не спрашивая, не переча, куда угодно, только бы подле неё.
theory of death. | Дориан

Время остановилось. Время перестало существовать, а вместе с ним исчезали окружающие пейзажи, не меняющиеся день ото дня, но всё же стирающиеся из памяти каждый раз, стоило отвернуться куда-то в сторону. Джек закрывал глаза на один благословенный миг, но мимо пролетали целые дни, словно постояв немного, время пускалось вскачь. Чуть в стороне, в своём излюбленном кресле, которое давно уже приняло форму тела своего владельца, Найтингейл иногда начинал долгие размышления о возможной нелинейности времени, пускаясь в объяснения настолько тонкого метафизического толка, что Селби старался слушать исключительно голос, но ни в коем разе не содержание подобных речей. Этот звук монологов отражался в стенах дома низким вибрирующим эхом, проходя поочерёдно одну комнату за другом, проверяя владения, оставленные по собственной воле, но в горячке бреда на том пике эмоций, когда никакому контролю они уже не поддавались. Джек не винил молодого Найтингейла за проявленное слабодушие, ибо видел в нём снедающее Роберта душевное расстройство, оставляющее не так много возможностей выбора, как могло показаться неосведомленному человеку. Однако именно из этого поступка, из ночи, приведшей брата Лидии на крышу имения, последовала череда событий, отразившаяся на них всех. И теперь Селби стоял у окна библиотеки, пока за дымчатым, подёрнутым тонкой завесой пыли и нанесённой со стороны улицы грязи проносилась осень и зима, в попытках угнаться одна за другой, десятками, сотнями и тысячами мелькая перед глазами, чтобы буквально через мгновение он приоткрывал смеженные веки и изумлялся, как мог за долю секунды забыть проглядывающий сквозь ледяной дождь тёмный сад, рельеф виднеющихся вдалеке ворот, извилистые тропинки, давно не чищенные и сплошь увитые стелющимся по земле плющом, напитавшимся влаги, а оттого с тонкой корой, разбухшей до черноты. Роберт только успевал закончить одно слово, чтобы присоединить к нему следующее дальше по предложению, а Селби проживал одну или несколько жизней, ибо время, действительно, перестало быть линейным. Хотя Джек думал совершенно по-другому, отмечая для себя собственную неправоту. Без Лидии в замке сбились часы.
Тайна замка Найтингейл | Рипли

В жизни — как в ускоренном кино: не успел и глазом моргнуть, а кадр с младенцем в колыбели сменился сценой похорон... Кто-то проигрывает войны, а кто-то, напротив, выигрывает. Словно бабочки, вылупившиеся из кокона, люди из маленьких человечков превращаются в тех, кто разрушает весь мир, подчиняя его собственным желаниям и правилам. Кажется, каждый из вас уже не раз задумывался, что же пошло не так. Что же произошло. Почему хаос завладел каждым человеком на этой планете, и мир обратился в пепел. Каждый все еще живущий человек на этой земле. Выживающий. Задумывался о том, кто именно виноват в том, что виру стал поглощать каждую крупицу чистого воздуха и заражать ваши легкие. Ответов ведь так и нет. Никто их не может найти или же те, кто их уже нашел, просто не в состоянии о них рассказать. Или же… они и есть те, кто создавал этот вирус, с которым просто не сумел в конечном итоге совладать. Он оказался сильней. Могущественней любой другой силы. Сильней самого человека, брея всю вашу жизнь под свой контроль. Тебе нужны ответы? Разве? Ты просто хочешь выжить. Вот. Это ты осознаешь сейчас с особой четкостью. Через бред, в котором пребываешь. Через жар, в котором горит твое тело. Ты, наконец-то понял, что хочешь жить. Слишком сильно, чтобы сейчас посмел сдаться. Ощущая, как каждый шаг дается с огромным трудом, ты все равно продолжаешь идти. Ты должен был обратиться в мертвеца еще несколько дней назад. Или это было намного дольше? Неделя? Или больше? Ты потерял счет времени. С той самой ночи, когда оказался в окружении и чувствовал, как от твоего тела, отрывают куски плоти. Ты ведь даже не кричал. От адской боли, которая поражала твои мышцы, заставляя их неметь. Ты лишь был рад тому, что боль как раз такой силы, что ты очень быстро терял сознание. И все, что запоминал, это все такое же тяжелое дыхание. С хрипами. И привкусом крови.
...одно целое мы. И точка. | Леннарт

Всему виной гравитация. Магнитное поле удерживающее на определенном расстоянии, не позволяющее приблизиться, сойти с заданной орбиты. Центром ее мироздания незаметно стал Бенджамин. Ради него все обезбашенные и рискованные поступки.  Попытки вырвать из лап смерти, перегрызть прутья его клетки. Бен – планета.. сближение с которой приведет к гибели. Однако вдалеке от источника, причиняющей боль энергии, Марии не жить. Во все ирландка видела своего монстра. Слышала его голос будучи в полукоматозном состоянии. Подружилась с призрак Арчера, сотканным из несбывшейся мечты. Пыталась выносить и родить его ребенка. Порочная связь не имеющая конца. Кто-то из участников фантастической пьесы не желал ее прекращения, расставляя пешки по доске в том порядке, каком выгодно ему. Повторяя заезженную комбинацию с завидным постоянством. Откуда взяться иному результату, если наступая на одни и те же грабли? Пора остановиться. Унять бешено барабанящее сердце. Понизить уровень адреналина в крови. Трезво взглянуть на ситуацию. Отыскать в круговом маршруте ответвления и потайные тропки. Хотя бы раз, в качестве эксперимента, отойди от привычных ролей охотника и жертвы. Мария сделала первые шаги. Несколько минут назад она ощутила себе обезумевшим хищником. Когда-то такое тоже бывало. Девушка вступила в поединок со своим насильником. Нет! В хижине ей руководил животный страх. Сейчас она прикрывалась боязнью за собственную шкуру. МакЛина не было. Стайка маленьких человечков с его рожей - кошмар, брызги дурмана, стряхнутого Марией после долгого и мучительного пути к исцелению. Отражения в зеркалах… все, что осталось от убийцы ее ребенка. Безликий не лгал. Странная уверенность в его словах, казалась  естественной, как аксиома не нуждающаяся в дополнительных доказательствах. Жаль, что не она убила ублюдка. Однако Бадди мертв. Девушка это чувствовала на подсознательном уровне.
Madness in me | Мария

All the endings | Дейна

[float=left][/float]
Как она и предполагала, они действительно собирались сыграть в героев и бросить вызову Элдеркапту, что в реальности было сущим идиотизмом и бессмысленностью. Охрана у короля состояла из новейших машин, тех самых, которые изготовили в Люцисе для защиты. Теперь это же стала первоклассная армия, которой чужды страхи, сомнения и боль. С Промпто они спорили до хрипоты, он утверждал, что они расправились с двумя отрядами как с котятами, она же в пух и прах разносила его иллюзии, основываясь на фактах, которые ежедневно проходили через армию. После оккупации Люциса первым делом были захвачены заводы, где стали стряпать солдат разной категории. И с сомнением добавила, что вряд ли бы они даже вчетвером справились бы с парочкой первого класса. К величайшему удивлению Клэр полностью на ее стороне оказался Игнис, подробно расспрашивая обо всем, что ей было известно. С одной стороны она допускала грубый промах, но с другой добивалась расположение у… Игнис казался ей, если не лидером, то, по крайней мере тем, к кому точно прислушаются остальные.
Приятный бонус – вернули ганблейд. С ним Фаррон чувствовала себя в большей безопасности. Гладиолус предложил устроить утром спарринг, чтобы проверить насколько она в форме, ведь путешествие предстоит далеко не легкое и увеселительное. Вообще, единственным, кто относился к ней с недоверием, был Ноктис. Весь оставшийся вечер принц молчал, всем своим видом показываю, что ему по барабану разговор, касающийся его на прямую. «Что за безграничное высокомерие?! И как только остальные его терпят?!» Вслух задать такой вопрос сержант не решалась.
Дейна

[float=left][/float]
Что произошло дальше, Лайтнинг отказывалась понимать, просто секунду назад принц был на расстоянии от нее в несколько метров, а теперь чуть ли не вплотную, на его губах была насмешка, а от легкого толчка в плечо она едва не потеряла равновесие. Какого?.. Взмах ганблейдом, но он рассекает лишь воздух, Каэлум оказался за ее спиной с мечом в руках. Чудом, только чудом она успевает прокатиться по земле в сторону, чтобы избежать удара. Что там сказал Игнис? Не убить друг друга? Да ее чуть не превратили в две половинки Фаррон! И минута не прошла боя… Цирка, никак иначе, потому что Ноктис играл с ней, как зверь играет с едой перед тем, как сожрать. «Я у тебя костью в горле застряну, гад!»
Клэр едва не потеряла контроль и не выстрелила, но вовремя вспомнила, что они не на полигоне, а неподалеку от отеля на берегу озера, спряталась за высокими деревьями и устроили своеобразную дуэль. Значит, на мечах. Она кинулась в атаку, нанося рубящий удар сверху и встречая мгновенно выставленный блок, что однако, заставило прохлаждающегося принца врасплох. Удивление в голубых глазах было для нее лучший наградой за почти слитый и единственный раунд. Значит, шанс отыграться еще есть. Серию быстрых ударов Лайтнинг наносила безжалостно и не жалея сил, вынуждая Каэлума отступать и блокировать, пока ему видимо не надоело и он не оказался у нее за спиной. Благодаря горькому опыту, Фаррон обернулась и сделала подсечку. Вот, сейчас он упадет! Сейчас… Последним, что она видела – алый взгляд полный бешенства, последним, что слышала – скрежет мечей, а последним, что чувствовала – землю под спиной.
Дейна

All this and Heaven too | Андромеда и Трэвис

[float=left][/float]
- Мадмуазель? Не желаете ли Вы составить мне компанию во многочасовой поездке до побережья? Так сказать, прочь из каменных джунглей? – Грант улыбается, глядя сквозь солнцезащитные очки, распахивает щедро и настежь дверь автомобиля, приглашая шагнуть с порога в прохладу кондиционированного салона и захлебнуться в этой дорожной романтике. – В программу развлечений входит многочасовая поездка по безупречной трассе номер восемьдесят два, остановка в как минимум двух закусочных и на двух заправках, созерцание умопомрачительного заката, бросающего свой отблеск на вывеску «Вы въезжаете в Сан-Франциско». – Грант игриво кладёт ладонь на подголовник пассажирского кресла, ненароком приобнимая Иверсен за плечо. И всё так же, пускай болезненно-криво, но от души улыбается. От такой саморекламы сложно отказаться. По крайней мере Трэвис не видит более безупречных вариантов здесь и сейчас. Да и реши она отказаться от такого сюрприза, просто-напросто не выпустит её из машины и будет катать между кварталами либо до тех пор, пока жертва не попросится в уборную, либо…пока не кончится бензин. Так что выбора нет.
Дорога действительно оказывается лёгкой. Весь путь их сопровождает прекрасная музыка из любимой стереосистемы с чудной акустикой, Грант демонстрирует аэродинамические возможности машины, открывает окна, люки, выковыривает горячую картошку из штанов, купленную в закусочной перед пересечением штата, делится ледяной газировкой, демонстрирует кульбиты памяти, пытаясь запоминать номера машин, проезжающих навстречу, а еще проявляет приливы удивительной нежности, целуя рыжеволосую в висок в душных пробках на подъездах к Сан-Франциско.
Трэвис

[float=left][/float]
Первая их остановка затянулась на час с лишним, а все потому, что на пару напал жуткий голод. Андромеда призналась, что забыла позавтракать, а Грант проголодался естественным образом, поэтому они даже прибавили скорости, чтобы скорее добраться до какой-нибудь закусочной и накупить там бутербродов, если горячей еды там не предоставляют. Впрочем, меню в местечке, под названием «У Вэнди», оказалось на удивление разнообразным – мясо, сосиски, куриный бульон, гуакамоле с начос…
- Смотри-ка, прямо все кухни мира, - шепнула Меда Гранту, привставая на носочки, чтобы быть выше, - Что ты будешь?
Сама она выбрала давно – ее внимание заинтересовали сэндвичи из нескольких слоев, которые были якобы местным изобретением и жемчужиной заведения. Насчет жемчужины спорить Иверсен не стала, а вот насчет оригинальности рецепта…
- Забавно, но у нас есть национальное блюдо, оно называется Smшrrebrшd, - она всегда говорила с легким акцентом, поэтому естественно произнесенное датское слово только ярче выделило эту особенность, - По сути – это бутерброд, но… Многослойный, - усмехнулась Меда, а официант (он же бармен, он же повар этой замечательной закуски), аккурат в этот момент поставил перед ней тарелку с заказом, - Его особенность в том, что обычно в нем сочетают не сочетаемые на первый взгляд начинки… - она попробовала кусочек и отметила, что сэндвич хорош, - Сельдь, сыр, яйца, лук, огурцы… Паштеты очень любят вместо соусной основы… Почти каждая уважающая себя хозяйка умеет готовить такой бутерброд! – Меда повернулась в сторону стоящего повара-бармена, и спросила:
- Хотите, я оставлю Вам настоящий датский рецепт?
Андромеда

Just Buried | Сид

[float=left][/float]
Невервилльская ярмарка в честь Великого Фокусника – событие громкое и весьма постыдное. Если Великий поглядывает из-за своей завесы на происходящее в деревне, то вряд ли он радуется ярмарке так, как это представляют себе местные жители – разве что Он обожает огромное сборище пьяных и бесстрашных людей, которые с каждым уходящим часом побеждают всё большее количество алкоголя. И кустов. Неведомо откуда у невервилльцев такая дикая ненависть к кустам, но последние нещадно страдают после каждого деревенского праздника.
А пока жители только лишь готовились к торжеству, в доме на отшибе развернулась одна из ставших обыденными дискуссий, грозившая вот-вот перерасти в перепалку, последствия которой могли наделать в каждом из оппонентов несколько лишних дыр.
- Еще как наденешь! – в очередной раз возразил Демфорд, подбирая платье, которое Аэль швырнула ему под ноги. Вслед за платьем она швырнула яблоко, но вор с присущей ему ловкостью уклонился от (позор какой) летающей еды.
- Да я скорее повешусь! – вскричала в ответ Аэль, стоя напротив мужчины, и ткнула в его сторону указательными пальцами, - сперва тебя повешу!
- Можем потом повисеть вместе, милая, - кивнул Дем, - раз ты у меня романтик. Но сперва – на дело.
Когда в ход пошло очередное яблоко, мужчина чертыхнулся, но упорства не растерял: он повалил свою знакомую на пол, скрутил как палку колбасы, невзирая на ее жалкие потуги освободиться, а затем подтащил к креслу и швырнул на сиденье. Аэль глядела на Демфорда злым и весьма мстительным волком, ее аж всю трясло от невозможности выкрикнуть все известные ей проклятия одновременно.
Сид

[float=left][/float]
- Потанцуем, душенька?
Аэль обернулась. Доли секунды ей хватило, чтобы измерить подошедшего пузатого работягу, чтобы презрительным взглядом, после чего она раскрыла губы в улыбке. Конечно, если вы спросите Демфорда – тот пояснит, что на самом деле улыбка была уверенным оскалом, тем самым, которым хищник предупреждает, что сейчас отобедает несчастной жертвой.
- Танцы не по моей части.
- А что по твоей? – хохотнул работяга и вытер усы, с которых капало какое-то ядреное пойло.
Тирания и изощренные пытки. Хотела ответить Аэль, но Демфорд вовремя обнял ее за талию и уволок к соседнему столу. Почти насильно он влил ей в горло немного яблочного пива, а затем сжал пальцами подбородок, притянул к себе и крепко прижался губами к ее влажным от алкоголя губам.
Поцелуй был быстрым, коротким и совершенно бесцеремонным, но что именно произошло – Аэль поняла лишь через несколько мгновений, захлопнув открывшийся по команде «сюрпрайз» рот. Демфорд стоял с выжидательной ухмылкой. Аэль вскинула голову, выпрямила дрогнувшую спину и с достоинством молвила:
- Сиротку каждый обидеть норовит.
- Смотри, наш клиент мчится навстречу блаженству.
Пьяница во все ноги ковылял к столу, на котором кто-то по случайности оставил полупустую кружку. Видимо, нынче в моде благотворительность. Или склероз – бедные смертные, ни от чего не застрахованы, неудивительно, что мрут как фуфырыши.
- Вперед, мой кудрявый вассал, и да подуют тебе в спину ветра победы! – воодушевленно воскликнул Демфорд и крепким мужским пинком помог своей даме отправиться в путь.
Сид

Sense and Sensibility | Флинн и Джиневра

[float=left][/float]
Жизнь никогда не казалась Джин простой, строясь на принципах, отказаться от которых, означало бы вовлечь себя в неприятности плюсом к тем, что и так неотступно следовали за девушкой. Чаще всего помощь или подарки имели цену, и только она сама могла решить, готова или нет эту цену уплатить. В большинстве случаев была не готова, а потому старательно избегала любых предложений, обладающих характером авансовых платежей. Кто-то называл это гордостью, кто-то – глупостью, Джин звала предусмотрительностью, продиктованной паническим страхом перед возможностью быть загнанной в долговую яму, выбраться из которой не будет и шанса. В её мире бесплатное приходило только от самых близких, от проверенных временем друзей. Принимать их подарки было неопасно, потому что Джин знала, чем продиктован данный жест, как и могла быть уверенной, что за этим жестом не стоит ничего, кроме желания дарителя сделать приятное. Они не требовали долговых расписок и отработок, не ждали взамен ответных шагов. Принять подарок означало, оказать доверие тому, кто его делал, или взять на себя обязательства, которые придётся выполнять. Глядя, как ползёт вверх уголок губ Хэйвуда, и продолжая водить кончиками пальцев по откинутой крышке этюдника, Джин размышляла как раз об этом. Однажды мужчина уже сказал, что ему ничего от неё не надо, и эту фразу она запомнила слишком хорошо, потому что она вписывалась в её представление о мире обещанием схожим со звучавшим иначе – «с тобой ничего не случиться».
Джиневра

[float=left][/float]
Годы, когда Флинн мог позволить себе сбежать с лестницы вниз, не особенно обращая внимание на количество ступенек, а то и не замечая их вовсе, давно уже прошли, и само звучание этого предложения в мыслях вызывало у него то ли усмешку, то ли чувство лёгкого неодобрения, потому что выглядело немного неестественно. Словно ему недавно исполнился не тридцать один год, а перевалило за шестой или седьмой десяток. И связано такое мировосприятие оказывалось вовсе не с физической невозможностью некоторых действий, а с его личным отношением. Скорее всего, ни в десять, ни в пятнадцать лет он никогда не бегал вслед за уходящим транспортом в попытке успеть на посадку, не ребячился просто так, исключительно из собственного хорошего настроения или удачного дня. А сейчас вообще периодически ловил себя на ощущении, что в один не самый прекрасный момент развалится. Случалось это нечасто, в особенно тяжёлые дни, когда с головой накрывала идея бессмысленности работы и криминалистической лаборатории, и полиции в целом, ибо за одним пойманным преступником появлялся не один и не два новых, а выстраивалась целая нескончаемая очередь. Если бы ему пришло в голову подробно изложить для Джиневры свою позицию, описав с начала и до конца так, как она сама могла бы описать свои мысли, непонятные ему, то цветовое решение обуви не вызывало бы столько вопросов. Но для начала такую же точно беседу ему следовало провести с самим собой, в конце концов, он не выбирал яркие цвета и нестандартные решения в своей жизни, похожей на аккуратный гаражный склад без выделяющихся цветных пятен.
Флинн

Прятки в одиночку. 2 этаж | Маркос и Вероника

[float=left][/float]
Дин скривился, живая ящерка была бы на порядок лучше, но сейчас выбирать не приходится, как говорится, и так сгодится. Парень плюхнулся на кровать рядом с Кэнди, сунув трупик под подушку:
- Не грусти, а то грудь не будет расти! – кто-то из ребят шикнул на Дина, мол, тише будь, - да че ты шикаешь? Боишься, что придут вожатые? Да им плевать на тебя с высокой колокольни, по-любому они сейчас пивом заливаются и жрут че-нить вкусное. А ты тут шикаешь, - Дин представил стол в вожатской, заставленный банками и заваленный пачками от чипсов, и у него аж слюнки потекли. Парень встал, собравшись проверить, на самом ли деле там сейчас пьянка, но уселся обратно, когда заговорила рыжая.
«Кукла? Дух? Прятки? Ха, да у нее совсем мозги от книжек отсохли. Лучше бы она сиськи показала.»
- Рыжая, тебя что, к ведьминским корням потянуло? Решила состряпать куклу Чаки? – Дин был не особо компанейским парнем, но сейчас любая шумиха казалась ему не такой уж плохой затеей. – Я за любой кипишь, кроме голодовки.
Он не считал затею такой уж увлекательной, но все же решил присоединиться, ведь уйти можно в любой момент. Вообще, духи, обряды и прочая сверхъестественная муть казалась ему днищем. Но в этом тоже можно было найти свою пользу.
Маркос

[float=left][/float]
Ванда спихнула с кровати, которую заняла одной из первых, свой дорожный рюкзак и забралась на постель с ногами, даже не сняв ботинок. Кое-что ее все-таки радовало - место у окна оказалось самым кайфовым. Девушка откинулась на жесткую кровать и поморщилась от неудобства, после же подложила под голову руку, игнорируя подушку и зажав во второй ладони монетку, гоняла ее между пальцев, чем развлекала себя.   Лагерь оказался не так уж и плох, как представлялся изначально. Ванда любила на свете две вещи - огонь и, как она думала сама - девочек. И конечно же по закону жанра испытывала маниакальную страсть к тем кто постарше и умудрен опытом, но в силу своего возраста и замкнутости держалась особняком и о своих "слабостях" предпочитала не говорить ни с кем. Совершенно легко было бы стащить у здешних вожатых зажигалку или спички, чтобы побаловаться с огнем, но вот как привлечь к себе внимание Лив, оставалось пока нерешенной задачей. Оливия - вожатая их небольшого отряда, была фигурой заметной, точнее в ее фигуре было нечто очень заметное, за что цеплялся глаз, а у прыщавых подростков, окружавших вожатую шлагбаумы поднимались, видимо с целью тоже иметь причастность к попытке "зацепиться".
Вероника

[float=left][/float] Доброго вечера!
И начать сегодняшний выпуск я хочу со своеобразной минуты молчания. Не думаю, что здесь есть кто-то, кто не знает, что завтра (или сегодня, смотря, когда выложут это) мы отмечаем один из главных праздников – День Победы. Можно написать много слов благодарности, много… безумно много, но в этой минуте собираются все эмоции, вся благодарность, тишина, в которой звучат миллиарды и миллиарды слов в дань памяти погибших, что защищали свою Родину и свое будущее поколение. Нас. Спасибо им.
А теперь перейдём к тому, что праздники и, естественно, все ленятся, даже я, Дейна Хьюз, обленилась настолько, что не могу наванилить всем нашим мастерам, что так активно пахали на этой неделе. Поэтому я делаю такой общий обзор, напутствие перед посещением понравившейся или каждой темы творчества, чтобы оценить не только пару примеров, но и остальную красоту, которая в журнал, к сожалению, не влезает. Не резиновый.
Начнём с флешмоба с животными. Дурдом – в хорошем смысле этого слова – творился самый настоящий. Весёлые, забавные, вооружённые и милые зверьки покорили профили участников флешмоба, многие мастера помогли приодеть участников, да и самих себя тоже. Но и не забыли о своем привычном вдохновении и делали работы вне флешмоба, который уже закончился и плавно перешел во флешмоб ко Дню Победы. Кто-то пробует себя в новом стиле, кто-то вспоминает о том, что давно не делал манипы, но фотошоп явно не простаивает и готов к работе. А вообще…
Наши мастера – без тени скромности – самые лучшие на ролевых форумах. Мы восхищаемся ими, пораженно рассматриваем работы, любуемся, порой клянчим и себе комплект, а иногда в самом настоящем шоке видим свои лица в их темах, свои лица в потрясающей обработке и подаче. Спасибо вам за ваше творчество и неиссякаемой музой, только не забывайте давать и ей и себе отдых.
Наслаждаемся!

Tango Revolver

я - не один, но без Тебя просто никто

pencil box

Violent Pornography [2]

В столе.

crazy diamond [2]

дом под столом из стрекоз и росы

четыре после полуночи

[float=left][/float]От администрации:
Добра тебе, прекрасный остров, как тебе живется в преддверии летних дней и ночей? Готовишься к каникулам и отпускам? Планируешь отъезды из дома и наоборот возвращения в родные пенаты? Мы, как и пять лет назад, говорим: где бы вы не были, Манхэттен вас ждет. Наш остров стабильности неизменен, а значит, все у нас хорошо.
Давайте поговорим о том, что происходит. Закончился субботник, спасибо всем, кто приложил усилия на благо общего дома, на неделе грядет лотерея, готовится графика для наиболее отличившихся. Закончился прием ваших вызовов в дуэли, впереди месяц кино, а значит, время, когда можно принять участие в кинодуэлях и множестве иных развлечений, конечно же. Но пока идет месяц, в котором отмечается великая победа, мы ждем ваших работ в цикл писем и музыкальный конкурс, остановитесь ненадолго и напишите тот пост, которым вы будете гордиться. Есть повод для гордости и у тех, кто подошел к финишной прямой в конкурсе пар. Осталось всего два этапа, давайте завершим их ярко и интересно. Скоро оченедной тотализатор начнет принимать ваши ставки, новые задания ждут вас, принявшие светлую или темную сторону. Я явно забыл еще чего упомнить, Манхэттен всегда в движении благодаря вам. Спасибо, что вы такие замечательные. Мы вас любим.
И особые приступы любви сегодня к двум игрокам. Обратимся к игроку месяца: мистер Голд, спасибо, что на протяжении уже нескольких лет ты с нами, я не так давно говорил, что сильно тебя люблю, давай повторюсь, а заодно и скажу: пусть учеба быстрее закончится и все неприятности по этому поводу останутся позади.
Киран, брат сестры, приветствую тебя, как лучшего постописца этой недели. Думал ли я, что этот образ зайдет у тебя так активно? - нет, этого я и не скрывал поначалу, ты меня приятно удивил, а это в ролевом мире, скажем честно, редкость. Пусть вдохновение на Кирана никогда не иссякнет, его сюжеты завладеют твоим вниманием, и второму профилю тоже достанутся отголоски - я его, знаешь ли, люблю особыми любовями, и это у нас взаимно. Спасибо за дружбу, за честность, за то, что я всегда знаю, что ты будешь беспристрастен в выборе, если к тебе обратиться с сомнениями. Это очень ценно - не поддаваться на эмоции, а действовать исключительно в интересах правды. Этого многим не хватает. Никогда не меняйся в данном плане, будь собой, будь с нами. Мы любим и обнимаем. Всем грустных котиков за счет Кирана, что пишет, может быть и редко, но неизменно со знаком качества.

[float=left][/float]От соигрока:
Ух... Ты знаешь, мне всегда легко было говорить, что я думаю, подбирать слова, чтобы передать все эмоции, что чувствую, но сейчас понимаю, что мне сложно взять себя в руки. Почему? Потому что не хватит словарного запаса, чтобы я сказала тебе все, что так хочу сказать, чтобы это хоть немного соответствовало тому, что я на самом деле пережила, что чувствовала, когда наше общение так быстро переросло в близнецовую телепатию.
Кто бы мог подумать, что наша первая встреча, когда я опоздала на вокзал, чтобы забрать тебя с поезда, приведет нас к тому, что мы имеем сейчас? Боги, будь моя моля, я бы в тот день хотя бы накрасилась и выглядела бы подобающе, а не влетела в здание вокзала и накинулась на бедного охранника, где тут эти чертовы входы, где платформы, как на них попасть вообще. А ты даже не ругался. Вообще, ни одного слова, даже шутливо, а мне хотелось провалиться сквозь землю. Посмотри, где мы сейчас с тобой? У нас персонажи, связанные не просто узами брата и сестры, это отражается и на нас в реале, я уже так спокойной говорю, что у меня есть брат, словно и правда, живет вот в соседнем городе, да еще мы с ним эмоционально отражение одной медали. Не бывает идеальных отношений без срачиков, споров и прочего, просто не бывает, но каждый раз я подмечаю один факт, что я бы среагировала точно так же, как и ты, один в один, даже если взять в противовес какие-то хорошие моменты, и это несмотря на то, что наши с тобой вкусы так редко совпадают. Эти редкие попадания дороги мне как самое ценное, что у нас с тобой есть и я понимаю, что не хочу, чтобы их было много. Мне нравится это внезапное попадание в яблочко, это обсуждение до хрипоты, как было с биошоком или просмотром музыкального конкурса, или как ты играешь в одну игру, я в это время в другую и кто кого переорет - все это собирается как драгоценные маленькие камушки, что хранятся в шкатулке подальше от всех глаз, только для нас с тобой.
За многолетний опыт на ролевых у меня были братья, но эти ветки всегда были лишь как сопутствующие, не раскрытые, есть и есть, ты же мне показал, как эту ветку можно не только оживить, как ее можно развивать, как о ней можно постоянно думать, творить графику или клепать видео, строчить посты и желать больше новых игр. Ты сам - одно сплошное вдохновение, потому что после этого поста мне захотелось все бросить и пойти отвечать, если бы не реал и моя способность ложиться спать под утро. Этот пост я ждала как самый желанный подарок на день рождения, нервничала больше твоего, потому что мне же потом отвечать, а если я не смогу? А если не получится показать отношения брата и сестры... близнецов с их связью, что превратилась в тонкую хрупкую нить, которая держится только на старшем брате, в то время как сестра полностью ушла в работу, нарушив данное друг другу обещание. Нарушив то единственное слово, чтобы они не докатились до того, где оказались и сейчас. На краю пропасти, ты с одной стороны, я с другой, ты все такой же - поддержка, опора, который видит жизнь с ее лучшей стороны, и я - пошла по стопам родителей и забыла о самом близком для меня человеке. Ты отлично показал это, словно ком, который катится с горы и все больше и больше обрастает неприятными ситуациями, невозможностью поговорить, болью, что мы не можем даже открыться друг другу, и меня настолько вынес этот пост, что я сидела в ступоре и не знала, что сказать. Ни единого слова. Чтобы я? И молчала? Это практически невозможно, но если это случается, то меня тронуло до глубины души настолько сильно, что я сижу в ступоре, и я купаюсь в своих эмоциях, окружающих с головы до ног, хочу прочувствовать каждую из них, хочу, чтобы меня это не отпускало, потому что именно такие моменты "зависания" - это самое ценное, что может подарить один соигрок другому.
Я никогда не забуду, как мы стали общаться, как завели разговор о внешности Кирана, как я предложила с легкой руки возможность стать родней, как ты сам пришел ко мне и спросил, актуален ли вопрос и после моего короткого "да" все понеслось с бешеной скоростью. Ты написал анкету, ты написал пост, ты вышел в лучшие и это, мой родной, абсолютно заслуженно, потому что такие посты должны стоять в первых рядах, как бы мне не хотелось спрятать его и не показывать никому свою прелесть, но ты заслужил и еще не раз заслужишь быть постом недели. Оглянись назад, теперь мы здесь, на твоем окончательном рождении, с кучей планов на будущее, с музой, что не дает покоя, с осознанием того, что всегда, чтобы ни случилось, будет кто-то со значком онлайн и напишет пару слов, подарит обнимашки, что поможет в трудную минуту или минуту грусти. Ты сказал – близнецовая телепатия, и это стало нашим своеобразным девизом, нашим определением как единого целого, несмотря на то, что у каждого будет и своя жизнь, своя история, но неотъемлемо мы будем идти рядом друг с другом.
И в горе, и в радости, брат, чтобы ни случилось.
Спасибо тебе за то, что ты появился у меня в жизни и стал ее  частью, вдохновением, братом, о котором я всегда мечтала. Я очень люблю тебя.

Лианна

Зеро

Элеонор

Дейна

Мария

Бен

Движение, слова, просьбы, скулеж сбоку сорвало фокус, заставило перевести глаза, сменить восхищение на… Нет, он не чувствовал презрения. Даже раздражения. Творческий порыв тек по его венам, исключая все отрицательное воздействие внешнего мира.
- Ты же знаешь, что бесполезно, - спокойно ответил, опускаясь с электрошоком к мужчине. Не покалечить, не убить, а просто исключить на время творения. Винс знал, как могут отвлекать посторонние факторы в лице ненужного трупа в собственной мастерской, а думать о чем-то, кроме Кармен и ее бессмертной участи не желал, чтобы ретивая муза не упорхнула, и все не оказалось зря.
Вернулся к ней, провел ладонью по прохладному лбу, извиняясь за издержки. Ногой, не глядя, подвинул стул, сделал два коротких шага, порылся в выдвижных ящиках, точно помня, что где-то еще оставалось… Дедлайны доводили его до отчаяния, как и невозможность что-то найти как можно быстрее, прямо сейчас, эта была наспех сделанная мастерская с ошметками лап, крыльев, голов и прочего сфабрикованного гротеска в надежде поймать вдохновение или хотя бы его тень; здесь ничего не лежало на своем месте, в доступности вытянутой руки, и это бесило мелкой яростью, раздражало мыслью на грани паники о том, что чего-то не хватит, и…
Нет, приказал себе Винс, видя закатившийся подальше в ящик яд. Успокойся. Плохому танцору…
Он развернулся к Кармен с улыбкой и шприцем. Устроился на стуле, погладил пальцами сгиб локтя, сделал инъекцию.
- Тебе не будет больно.
Сжал ее пальцы своими и положил голову ей на живот, рассматривая пока дышащее тело впереди чуть ли не с сочувствием. Сейчас кураре остановит этот мерный ритм…
- …и ты останешься прекрасной, - тихо нашептывал в бьющееся в судорогах тело. – Навсегда.
born to die | Джон

Об этот факт ломалась вся красивая схема Киллиана по возвращению Артура Морриса из небытия. Четвертого числа в аэропорту имени Кеннеди он мог тысячу раз подойти к нему, начать разговор, признаться в том, что Хайд в действительность вовсе никакой не Хайд, а он, Макбрайд, его первый любовник-мужчина, тот, кто выдернул из беззаботного мира клубов, легких наслаждений, пьяного веселья в чудовищную реальность рабочего быта; тот, кто неосознанно предал, тот, кто не удержал, когда мог, не протянул руку в ответ на немую мольбу, тщательно запечатанную в оболочку презрения и ненависти. Тот, кто обманул еще раз, опять же - по незнанию. И тот, кто в эгоизме своем не мог отпустить на совсем – с глаз долой, из сердца вон. О, да. Встреча что надо. Лицом к лицу лица не увидать…
Поправив на переносице темные солнцезащитный очки, Киллиан проводил взглядом тонкую фигуру с маленьким чемоданчиком на колесиках до коридора в нейтральную зону и тяжело, от души, вздохнул. Да, определенно, он знал, что сказать ему. И, наверняка, эти непроизнесенный слова были правильными, нужными, выверенными миллиметр в миллиметр. Но они ничего бы не изменили. В лучшем случае Артур бы спокойно выслушал, кивнул, выдал дежурную улыбку и неискреннее «спасибо», после чего развернулся и пошел себе восвояси.  Сказать и сделать – две большие разницы, между которыми лежит огромная бездна, как любил повторять Черри, и, мать его, был прав. Людей оценивают не по тому, как они красиво умеют играть со звуковыми символами, но по поступкам. И по всему выходило, что Киллиан мягко говоря не самый хороший человек на земле. По крайней мере, по отношению к своим близким. И это тоже был факт, об который ломалась вся его схема. Ведь помимо Артура существовал еще и Рауль, которого Киллиан тоже самым неиллюзорым образом кидал через мужской половой орган, при этом еще и перекладывая на его плечи чувство перманентной вины за собственные ошибки. Святой человек, ничего не скажешь, персонификация добра и справедливости.
Киллиан весело рассмеялся. Все это было… чудовищно.
Никто не узнает | Киллиан

Позволь мне…позволь
Коснуться острием пера угольно-черной туши, исполосовать твое тело именем моим. Я прошепчу тебе колыбельную, и постель твоя станет мягче облаков, но сперва позволь мне, позволь…теплые капли крови собрать губами, ты ждешь, и тело твое напряженное подо мною, ты хочешь оказаться на вершине мира? И только лишь я буду сверху, и никто нам не нужен.
Никто.
Позволь мне…позволь
Как пальцы сжимают тонкое полотно из шелка, и как их накрывает теплая ладонь сверху. Холодный и бледный свет над головами, и рассеянно движущиеся тени на стене, и исступленный стон искажает горячее безмолвие, воспаленным рассудком подавленное. Белое – ореолом невинности вокруг его головы, как слезы скорбящего о невозвратном; на белое падают пряди и тут же ускользают вновь, россыпью с терпким запахом Blue Label струятся ее волосы, а губы оставляют влажный след на его шее.
Он обнажен и безумен, как душа грешника на исповеди. Заведенный механизм, отзывающийся лишь на искусные прикосновения, глотающий горячий воздух как обреченный утопающий, но волна за волной, и снисходило вожделенное умиротворение. И женского тела изгибы, что сладким силуэтом победы сияли над телом поверженного, а тот страстно желал погибели.
Запахом масляных красок была пресыщена комната, темная и пустынная, казненная одиночеством и отчаянием. Черное в стенах, белое в отброшенной на пол одежде, дыхание скользит в свете облаками пара, но кожа блестит от влаги.
Время плывет вокруг их постели бездонными реками, и лишь брызги откликаются на призыв неумелых стрелок, подобно заключенным, бредут эти стрелки по кругу в раме старинных настенных часов. Удовольствие прокрадывается, заползает под кожу, снова и снова, разливается с кровью по тонким тканям, исступленно играя беззвучную симфонию, срывая бурные овации после своей кульминации.
Galatea | Ник

Изнутри все покрывалось пылью. Злостью. На неё, на её слова. На себя, на свою нелепую наивность. На судьбу, о которой она заикнулась, на то, что ещё десять минут назад он держал её за руку и хотел простого человеческого счастья. А сейчас до белых костяшек вцепившись в руль, хочет втопить газ и ехать, ехать, ехать… неважно куда. Подальше. От серого экрана, от улыбки доктора, от этих исписанных бумажек с предписаниями. К морю. К черному песку и белым барашкам волн.
И его до чертиков раздражает дым её сигарет, но Ришар не отнимает, а позволяет ей курить. Молчит и смотрит на дорогу, один только раз повернувшись к ней, когда и она повернулась к нему. Секунда взгляда, черный дёготь напротив. Секунда, а внутри злоба растворилась в боли и сожалении, в чувстве вины. Растворилась, как мыльные хлопья в воде, не оставив и следа. Она могла так, она одна, наверное, так и могла – вызывать в нём приступы дикой злости, заставляя целиться, стрелять бить. И с той же легкостью – успокаивать. Моментально. Взглядом, прикосновением. Это какая-то особая магия, замешанная не на героине и крови, а на чем-то, что стоит много дороже, что запрещено не только уголовным кодексом, но и вообще общечеловеческими правилами.
А дома тепло попряталось по углам. И они тоже прятались. Друг от друга, наверное. Или от слов врача. Или от того, что оба чувствовали себя виноватыми за этот краткий миг, за который успели поверить в счастье. Глупые. Изломанные. Нелепые в своей попытке создать семью. И только ей могущие быть. Наркоманов не бывает бывших. Как и проституток. Это стоит помнить, Ришар. Это клеймо на всю жизнь, как бы старательно не пытался латать дыры, всё равно в них просачивается холод. Всё равно сука-память подсовывает воспоминаниях. И что поделать, если самые болезненные из них – самые яркие? Они не умели по-другому. А теперь вот словно играют другие роли, пытаются друг друга не убить.
нарисованное море - глубоко до дна | Филип

Все считают, что кто-то им что-то должен, когда по факту нам в этом мире не должен никто. Кроме нас самих. И главное - кроме тех, чье сердце бьется ради нас, но разве таких людей надо просить о чем-то? Вовсе нет, они и так сами все чувствуют. Тебе достаточно посмотреть в мои глаза и я пойму больше, чем кто-либо другой на этом свете. Я пойму все то, что ты не можешь сказать, я сделаю все то, о чем ты не можешь попросить. Потому что я люблю тебя. Потому что я не вижу смысла в жизни, когда ее смысл не заключается в том, чтобы любить и быть любимой одним человеком. Ты - мое. Мое сокровище. Мой клад. Мой райский остров посреди океана. Ты и есть мой океан. Иногда бушующий, штормящий, а иногда тихий и умиротворяющей. Ты как часть меня, отколотая еще на небесах. Только я нашла тебя и здесь, на земле, и не собираюсь отдавать никому. До встречи с тобой я жила иной жизнью, но мои мысли.. мои чувства, мои принципы, всегда были такими. Я всегда считала, что где-то должен был человек, который сведет меня с ума и заставит сомневаться в собственном рассудке, ведь так любить.. нельзя. Такая любовь вызывает зависимость хуже, чем от героиня. От морфия. Даже он не спасет. И чтобы то ни было, мне нравится утопать в этой любви с головой, даже если потом придется захлебнуться от горечи в груди, смешанной с привкусом железа. Меня не учили этому с детства. Перед моими глазами не было примера идеальной семьи. Я не знала, что такое материнская любовь и забота, а те сказки, которые я теперь читаю нашим дочерям, читала Лере и теперь читаю Тони, оставались для меня выдумкой, в которую я.. отчего-то верила. Я хотела во что-то верить. Хотя бы этому. Хотя бы просто книгам. А теперь я верю тебе. Я верю в то, что у тебя получится. Я верю в то, что ты никогда и ни за что не оставишь меня. Просто.. просто это будешь не ты, если это произойдет. Я это знаю, как и то, что твое сердце не может изменить моему.
...и ценю каждый миг, что когда-то был прожит вдвоем. | Рене

Скрюченная, покачивающаяся и еле стоящая на ногах, едва напоминающая собой человека в той старой и очень большой для её истощенного тела потрепанной и грязной шубе, в которую она облачилась от безысходности, как в кокон, Ирэн шаг за шагом, не видя ничего перед собой, шла вперёд. Медленно спускалась по холмам, медленно карабкалась по ним вверх, медленно и одиноко брела по прямой, оставляя за собой неглубокие следы, что очень скоро заметались гонимым вьюгой снегом. Она знала, что не выживет. Она и не надеялась. Но трясущиеся ноги всё еще оставляли неровную дорожку следов, словно бросая непокорный вызов стихии, которая намеревалась уничтожить её так же, как и всех, кого когда-то знала Ирэн,  как всё то, что когда-то было ей дорого. И шальной разум, мстя за пытки и истязания, помогал ей, подкидывая иллюзии то знакомых запахов, то родных голосов, то огней пламени и света где-то на горизонте - даже стоя на вершине холма, о чем знала Ирэн, в такую метель разглядеть дальше своего носа что бы то ни было невозможно. Но её блёклые безжизненные глаза, не взирая ни на что, видели впереди огонь, покачивающийся из стороны в сторону большим жёлтым пятном. Как соблазнительно он извивался, напоминая о источаемом тепле, о своей умиротворяющей забытой женщиной красоте, которую скрывали от неё летающие, кружащиеся хлопья снега. Такую близкую, такую желанную. До которой оставался всего один шаг. Как в это трудно было поверить, но как это сделать хотелось! Всего один шаг...
Got your hell | Ирэн

| Some cops are born. Others are made | | Мирра/Джесс и Эл/RPS-969

[float=left][/float]
— RPS? — Джесс недоверчиво приподнимает бровь и складывает руки на груди. Пару лет назад неудавшийся эксперимент одного из столпов их ученого мира поверг общественность в грандиозный шок. Тогда идея создать «чувствующего» робота казалась всем настоящим безумством, а доктора, предложившего такой вариант, сочли еретиком среди творцов науки. И все попытки претворить идею  в жизнь оказались провальными. К сожалению ли, а может быть и к счастью. Никто не знал, как сможет повести себя совершенная машина, наделенная возможностью испытывать привычные любому человеку эмоции - любовь, привязанность, ненависть, ярость… Люди испугались неизвестности, сославшись на то, что результаты подобного эксперимента никто не сможет предугадать, слишком рискованно и опасно. Его закрыли, успев выпустить всего несколько экземпляров андроидов, да и те, как полагала Джесс, давно пошли в утиль.
— Ты шутишь? — она перешагивает через очередной системный блок и морщась отодвигает от лица свисающий с поперечных балок кабель. Питу опреснено стоит пересмотреть свой способ организации пространства. — Я думала, RPS давно канули в лету, как неудавшаяся попытка постичь неизвестность, — тихо усмехается, стараясь не споткнуться о разбросанные детали старых дронов, и брезгливо отряхивает пыльные руки. — Они же пережиток прошлого с точки зрения технической модификации. МХ более совершенны, точны и практичны. А это старье…
Мирра/Джесс

[float=left][/float]
- Мне не нужна резервная копия, - спокойно пояснил RPS, следя взглядом за перемещающимся человеком.
- Хорошо, копию делать не будем, - Питер тут же пошел на попятный. – Тогда я проведу несколько тестов, чтобы убедиться в твоей работоспособности.
- Хорошо, - согласился, скупо кивнув. Однозначной линии поведения он еще не выработал, но слышать о себе приятные слова было неплохо.
- Подсоедини эти электроды, - приняв протянутые полупрозрачные диски, с тянущимися за ними тонкими черными проводами, разместил их на висках и замер, ожидая дальнейшего развития событий. Ему нужно было быть осторожным. Согласно словам Джесс что-то пошло не так, а занчит его должны были утилизировать – пустить на запчасти. Но завершение существование подобным образом не было предусмотрено программой целей. Программа в принципе не давала конечной точки, предполагая постоянное саморазвитие и совершенствование.
- Почему серию RPS забраковали?
Услышав вопрос, Питер застыл, прекратив вводить в компьютер команды со скоростью 5 символов в секунду, и повернулся к нему, складывая ладони на коленях.
- Ты можешь запросить данную информацию в базе.
- Могу, - с улыбкой согласился RPS, поймав общую волну с механиком. – Но там отсутствует точная информация. Я хочу знать причину, а не следствие.
Эл/RPS-969

Madness in me | Мария и Бенджамин

[float=left][/float]
- Тихо… тихо, моя девочка, не плачь, - глаза напротив, вот они, наполнены слезами и еще одним доказательством истины. Он устал искать причины и намеки на то, что на сей раз Мария говорит правду. Он хочет ей поверить, в глубине души он уже давно ей поверил и сбросил все маски, удерживающие мужчину на расстоянии от еще одной глубокой раны на сердце. Так или иначе, он даже не знает, что будет завтра. Он не может себя заточить в толстую скорлупу, чтобы избежать боли. Если боль придет, она обязательно его найдет. Сейчас самую ужасную боль причинит то, что Бен не сможет быть рядом с любимой женщиной столько, сколько пожелает того сам, не заглядывая в туманное будущее. Если ему суждено прожить еще всего лишь день, он проживет его, не сожалея о том, что не смог переступить через себя, чтобы быть с той, кого любит. - Не плачь из-за меня. Я не выношу твоих слез, - не отрывая взгляда от мокрых глаз, Бенджамин сжимает девушку в стальных объятиях, чтобы у нее не осталось сомнений, что он не оставит ее, чтобы мчаться на поиски врагов. Никаких обещаний он ей не дает, потому что никогда не умел сдерживать слово. «Я обещаю» - почти никогда не срывалось с его уст. Никто не слышал это словосочетание в исполнении Бена. Никто никогда не просил у него ничего. До прихода Марии. Казалось бы, что он познал уже все, что мог, но только с ней начинает учиться, как любить по-настоящему, как доверять, как открывать кому-то ставшему родному свое сердце.
Бенджамин

[float=left][/float]
- Не уйдешь? – эхом переспросила она, сонно щурясь. Ри хотела еще раз услышать похожие на обещания слова. – Не уходи. Я не буду спать, - запротестовала она, но усталость брала верх. Переизбыток эмоций показывал обратную сторону, состоящую из катастрофического душевного изнеможения. – Я вернусь, - окончательно проиграв битву со сном, сдалась Бетанкур. Она сомкнула мокрые веки, подавив тяжелый вздох. Девушка до последнего не разжимала тонкие пальцы, удерживая Бенджамина рядом с собой. – Не уходи, - невнятно пробурчав, блондинка утратила контроль над телом.
Сон пришел легкий, как весенний ветерок. Безмятежный, ненавязчивый поток бессвязных мыслей. Огревающие вспышки тепла, унимающие физическую боль. Не видеть сны оказывалось намного приятней, чем бродить в лабиринтах собственного воспаленного сознания. Она просто спала, ощущая напряженную грудь монстра под своей щекой. Сердце мужчины отбивало четкий, успокаивающий ритм. Пока его сердце бьется, Мария спокойна. Он рядом.. а остальное подождет до утра. Тело измучалось.. душа исстрадалась. Ирландка заслужила небольшую передышку. Уснула рядом со своим чудовищем, веря в то, что с приходом нового дня… мужчина не растает в туманной дымке. Он обещал. Быть рядом. Ведь обещал же? Блондинка верила. Кажется она хотела сказать Бенджамину об этом, но отключилась раньше, чем мозг дал команду обличить мысль в слова. Не беда. У них в запасе есть время. Девушка поведает об этом утром. Наберется смелости и признается в мрачных мыслях. Тогда станет совсем легко.
Мария

А почему бы и нет? | Зейн и Деметрия

[float=left][/float]
- А там сильно холодно? Если сильно, то полетим обратно. Не люблю я, когда холодно, - и по продолжающемуся тихому ворчанию в течение ещё минут пятнадцать, можно было понять, что грек не из терпеливых парней, но Деми то у нас и так это давно знала. И как уживаться с этим ворчуном тоже, по всей видимости, также давно поняла, потому как окружающие Гектуса люди диву давались и всё не прекращали из года в год задаваться вопросом, что за святая либо же вкрай чокнутая женщина, эта Деметрия Гектус, которая не смотря ни на что, под девизом «что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мой муж со мной» продолжала упорно быть рядом с этим мужчиной с уймой определённо точно не положительных черт характера и таким же количеством «не нормальных» принципов и взглядов.
И если бы Деми сейчас, на минуточку, напомнила Зейну, что там, куда они летят, вообще-то, горы и снег по пояс, а в Аспене ну никак не может быть «жарко» в априори, то получила бы на это абсолютно уникальный в своём роде, совершенно «зейновский» взгляд, полный обречённости и безнадёжности бытия, какой у него по обыкновению бывает, когда внезапно обнаруживается, что не все печеньки в пачке оказываются целыми, или что в холодильнике не достаёт килограмма свиных котлеток. Такой полный вселенского горя и печали взгляд, который можно увидеть только в его исполнении.
Зейн

[float=left][/float]
- В таком случае, у меня будет каждый день болеть голова, ну ты понял, - ухмыляется, медленно проводя языком по нижней губе. – И клянусь, если узнаю, что ты угощался где-нибудь в другом месте, худо придется всем участникам этого безобразия, - усмехается, поднимает брови вверх, облизывает губы, да игнорирует ворчание мужа в ответ. Все ему не так, все ему не эдак, выспаться он не может, а вот Деми перед полетом спала, как убитая, нет, серьезно. Представьте себе, что полночи, ладно, час-полтора вы усиленно трахаетесь, не жалея сил, а затем под утро делаете налет на холодильник приговаривая мужнины котлетки. Конечно, вы будете спать без задних ног, да вообще без любых частей тела, на самом деле. Короче говоря, Деми плющила свою красивую мордаху, удобно умостив ее на мягкую подушечку, сама растянувшись на кровати, прикрыв упругую задницу одеялом, и мерно посапывала, довольная тем, что было ночью.
- Ну, хочешь я тебе колыбельную спою, так уж и быть? – и она бы спела, нет, правда, ей не сложно, да и не стыдно, вокальными данными Бог не обделил. Деми вообще часто пела своим детям, им нравилось, засыпали мгновенно без проблем и не беспокоили до утра, если только у них ничего не болело. – Или знаешь что, возьми себе виски, а еще лучше водки. И кстати, у тебя к подошве кусок говна пристал, - заметила итальянка, и нарочито громко подчеркнула эту фразу, чтобы мужик справа по борту обернулся, а Деми поржала с его жирной недовольной морды.
Деметрия

Спорим? | Дейна/Клэр

[float=left][/float]
- И так, как вы познакомились?
Фаррон сверлила взглядом сидевшего напротив принца за столом, что ломился от всевозможной еды и как назло, кусок не лезет в горло. Во главе трапезы сидел Регнис, переводя взгляд то на розововолосую девушку, то на своего сына. За весь разговор – сержант и слова не проронила, слушая, как Каэлумы обсуждают политику, страну, все что угодно, только не свадьбу. И на тебе, как гром среди ясного неба вопрос, который Клэр надеялась избежать.
- Во время войны, - пожал плечами Ноктис. – Я спас ее от меча, что отделил бы прелестную головку от тела.
«Ах, ты ж, тварь! Нихрена подобного не было!» Лайтнинг смолчала.
- Мы стояли бок о бок, но частенько приходилось вытаскивать ее шкуру из передряги.
Лайтнинг сжала кулаки под столом.
- И она всегда лезет на рожон.
Лайтнинг убила его взглядом.
- Но, наверное, именно и это привлекло меня, - продолжил издеваться козел этот. – Первый шаг, безусловно, был с ее стороны, - разрешение на старт дано, проверить координаты до Марса. – Красавица со смущенным выражением лица – как тут можно было устоять?  - Три, два, один… - Клэр очень мило и робко спросила у меня, как я себя чувствую после тяжелой последней битвы, когда в лазаретах лежали все, завершив нашу небольшую беседу поцелуем.
Дейна/Клэр

[float=left][/float]
Подстава!
Знакомство с четой Фаррон прошло хорошо, и единственным тревожным знаком было то, что глава семейства очень недобро смотрел на принца и провел, чуть ли не тщательный допрос по поводу их отношений, свадьбы и его намерений относительно старшей дочери. Каэлум оказался потрясающим лжецом – он так расписал их тайный роман, нежелание Клэр быть застуканными на публике, свое стремление, во что бы то ни стало добиться ее внимания, что мать и Сэра растаяли в мгновение ока как кисейные барышни. Только это и остановило Лайтнинг сказать правду, одно дело выдать ее не родным, да хоть королю, а другое дело – своим близким. Хотя мысль, что отец пристрелит мужа и сделает ее счастливой вдовой, не давала ей покоя и руки так и тянулись ее реализовать.
Выпроводив родственничков, она собиралась запить… Нет, после последнего раза она завязала и больше ни-ни, тем более, что ее ход так и остался нереализованным, хотя Джордану Фаррону ее выбор откровенно не понравился, но он смирился под натиском своей жены. И напоследок пообещал прийти с ружьем, если обидят его дочурку. Просто так одолжить наотрез отказался. Видеть довольного Каэлума – это как проснуться после похмелья с сильнейшей тошнотой и с желанием выблевать все внутренности, впрочем, такая реакция на наследника у нее всегда была. На наследника, которому надо отомстить и за завтрак с королем и за ужин с родителями, где ее выставили влюбленной дурой.
Дейна/Клэр

Не голый - у одежды цвет телесный! | Натаниэль и Рудольф

[float=left][/float]
-Хэй, Дэрил! Сегодня у нас в программе ролевые игры. Я купил костюм пикачу и хочу пронзить тебя своей мощной, горячей молнией! Раздевайся! - радостно заорал Джокер, стоило ему ступить за порог любимого магазина.
Магазином был один из самых крупных секс-шопов. Дэрил - один из самых милых продавцов там. А в качестве костюма пикачу на голове Криса красовались желто-черные покемонские уши на ободке, в которые и тыкал радостно разноглазый, подтверждая свои слова. Улыбаясь во все 32, он повис на консультанте, излучая волны позитива и заражая своей энергией. Жаль, что людей в магазине не было. Погода прекрасная, время еще детское, будний день. Очевидно, все страждущие уже или закупились всем необходимым, или вовсе вкалывают еще на своих работах - хотя такие люди как раз и были меньшинством в этом меньшинствинском обществе.
-Нет, не будешь? Эх, какая жалость... вот всегда ты, сволочь, остаешься при одежде. Что ж, ладно. Тогда разденусь я! - отлипнув от парня, радостно стащил с себя майку и повесил ее на "друга" посетитель.
Жарко. Когда тебя и твою мечту разделяют всего несколько метров, просто невозможно сохранять хладнокровие и спокойствие. Джокера едва не трясло от предвкушения.
-Я пришел за своей Прелестью, Дэр! О, да! Я, наконец, накопил достаточную сумму... Так что... - звонко похрустев костяшками, Джокер облизнулся, выждав интригующую паузу, прежде чем во всю глотку заорал - Доставай сюда моего дракона!
Рудольф

[float=left][/float]
Я откровенно говоря шел на риск, отправившись в одиночку гулять по любимому кварталу Кастро без сопровождения друзей. Нацепив капюшон и надев очки, я тешил себя тщетными надеждами, что данная конспирация сойдет мне с рук. На деле, я еще больше привлекал к себе внимание. Сладкие педики с радужного квартала буквально пожирали меня взглядами. Еще чуть-чуть, и какой-нибудь смелый и борзый самец захочет вступить со мной в контакт. Возможно я поступил легкомысленно, придя сюда один... Но бывают же в жизни людей дни, когда хочется убрать со своего личного пространства все преграды в виде лиц, которые день изо дня приходится лицезреть и терпеть. Бывают же? Ну конечно бывают. И я тому прекрасный пример. Вообще я человек коммуникабельный, предпочитающий активный компанейский отдых, пассивному чтению книги с чашкой чая и вазочкой сладких печенюшек. Впрочем, бывают в моей жизни и такие моменты, когда я не прочь взяться за твердый переплет какого-нибудь интересного произведения, которое прибавит к моему IQ парочку баллов. И от чая с печенюшками я редко когда отказывался. Особенно если чай с бергамотом и ломтиком лимона. Последний, я люблю практически в любом виде: лимонное парфе, лимонный курт в пирожных, домашний лимонад, жевательная резинка со вкусом лимона, хугарден с ломтиками лимона и т.д. И будьте уверены, я настоящий концерт закачу, если в холодильнике не окажется свежего, кислотно желтого, сочного лимона. Своего сожителя я буквально вчера разбудил среди ночи воплем: 
- О нет! Лимон! Он кончается! Последний кусочек! Как же быть, я ведь умру без лимона!!!
Натаниэль

[float=left][/float]
Алоха, жители острова и хорошего вам настроения!
Весна, весна, весна - жаркая, зеленая, солнечная и я знаю, что некоторые любители холода точно поморщились при трех определениях, но зиму пережили, теперь пора встречать долгожданное лето на пороге с мечтами об отпуске где-нибудь на необитаемом острове со всем включено и выключено, полным VIP обслуживанием и чистым релаксом. Иными словами все - кроме работы, забот и проблем. Поэтому стряхиваем с перышек последние упоминания холодов и готовимся убирать - действительно убирать - все теплое подальше и... Даешь больше голого тела! хд
Наши мастера наоборот одевают нас по полной программе в шубы, хотя шубы и под конец весны? Впрочем, человек, что спускался с трапа самолета в шубе в конце августа в самый пик жары говорить такое странно, но шубы такие шубы, что отдавать такое сокровище в какой-то багаж и непонятно кому, увольте. Поэтому мы и прижимаем к себе все самое ценное и дорогое, носим до дыр, холим и лелеем, не можем насмотреться на неожиданные подарки и крутимся перед зеркалом, точнее на форуме.
На это неделе в работах проскальзывают яркие и сочные оттенки, но и не забывается всеми любимый тлен, который требует такой же отдачи, как и любая другая работа. Вообще, каждая выполненная графика - это своего рода тяжелый труд. Конечно, тут не нужно разгружать вагоны или бегать по мелким поручениям шефа, сюда вкладывается душа, но так же и нервы, если что-то не получается сразу, если виснет программа, если просто не идет работа, потому что день не задался и настроение паршивое. Но наши мастера берут себя в руки, открывают фотошоп и творят... я бы сказала магию, слово слишком затерто, поэтому лучше скажу - красоту. Творят самую настоящую красоту, поэтому смотрим примеры, любуемся, переходим в тему и наслаждаемся остальными работами!
С вами была Дейна Хьюз и солнечных вам эмоций!

Violent Pornography [2]

The тема

Граф Львовыч

Drinking life

выше неба

четыре после полуночи

я - не один, но без Тебя просто никто

pencil box

crazy diamond [2]

no one has to know what we do

[float=left][/float]От администрации (Амелия):
Доброго времени суток, неспящий остров!
Все готовы к длинным летним ночам? У весны вышло время – осталось каких-то два дня и все, встречайте июнь, жару, тополиный пух. Всем тем, кто любит солнце, желаю прилива вдохновения и хорошего настроения каждый день, включая рабочие. А тем, кто как и я, всеми фибрами души лето терпеть не может… Ребят, на Аляске сейчас +16, давайте дружно туда мигрируем, а?..
Но и жаропрочным, и морозолюбам спешу напомнить – традиционные удаления перед каникулами на Манхэттене уже наступают на пятки, спешите убрать свое имя из Списка удаления. Это можно сделать, убив двух зайцев – заодно выполнив задание-другое в тематической ежемесячной забаве, которую уже окрестили Дороги… (думаю, вы догадались, о чем речь). Не стесняйтесь рассказывать о ненависти или безграничной любви к работе и прочим интересным вещам. Для тех, кто любит запрыгивать на подножку уходящего поезда – любой из конкурсов, посвященный военной тематике. Осталось два дня, и мы оставляем майские празднования в прошлом. А еще за плечами остался тур мафии, уверена, что игрокам и зрителям есть что сказать по поводу прошедшего экшена. Ваши измышления от лица героев можно, кстати говоря, и даже нужно, пересылать через профиль Папарацци прямо в эфир нового радио, а выразить свое восхищение игрокам острова можно еще успеть посредством голосования в Играх месяца.
Говоря об игроках и восхищении, самое время перейти к посту недели… Дейна, мой юный падаван, ты же мне простишь, если я не буду повторяться еще раз по поводу непосредственно поста, который будет висеть в шапке, а скажу о кое-чем другом, не менее важном?..
Во-первых, о том, насколько твое творчество можно считать… Пророческим? Мотивирующим? Ты и сама знаешь, насколько четко своими видеоподарками попадаешь в цель – под тот видеоряд, что ты строишь, хочется перекраивать истории и придавать им воплощение в словах; хочется пересматривать на десяток, на сотню раз, с каждым неизменно вдохновляясь и черпая новые и новые идеи. Видеть суть пар, отношений, сюжетов – это тоже особый талант; зачастую подарки графические и иже с ними делаются по принципу «чтобы было», а ты… Ты вкладываешь душу, изучаешь игры, анкеты, хронологию – титанический труд, которым невозможно не восхищаться. Это же самое применимо и к твоим постам – стремление к правдоподобности и отсутствие даже намека на мэри-сьюзим – то, что делает твои игры захватывающими, вне зависимости от того, пишешь ли ты экшн с юмором или же драму на грани прекрасной и тяжелой трагедии. Я до сих пор не могу поверить в том, что образ моего мучителя в строгом костюме вышел настолько… Поразительно реальным. Я читаю посты – а вижу его глазами. Ровно как и глазами Дейны, выжившей в сентябрьской мясорубке в «Зонтике».
Во-вторых, я хочу сказать, что настолько стремительно никто не становился для меня другом. Несмотря на все шероховатости, недопонимания и прочее-прочее, я очень рада, что прошлой осенью ответила на твое сообщение в аське и понеслось… Элемент безумия, присутствовавший при знакомстве, передался по нашему общению и далее – ну кто, кто, если не ты, предложил бы кров двум чужим людям, с которыми общается от силы пару месяцев?.. Та сходка навеки останется в моей памяти, и не только своей насыщенностью, но еще и… Контрастом. Ты очень, очень изменилась с того времени. Ты, несмотря на свои страхи и былой опыт, делаешь все новые и новые шаги: в творчестве и в работе над собой. Это самое важно для меня в друзьях – готовность к переменам и совершенствованию, к развитию.
Я верю, что у тебя все-все получится, образуется и жизнь потечет так, как хочешь только ты; «ненужные» люди, желающие зла и завистники развернуться и пойдут другой дорогой, вдалеке от твоей.
И передаю микрофон Мэдс. Думаю, ей есть что сказать, а тебе – будет приятно послушать кого-то, кто не трещит у тебя под ухом каждый день;)

[float=left][/float]От соигрока (Мэдисон):
Эй, дорогая. Я не хочу распространяться на добрых полпоста, так что, хотя это будет сложно, я постараюсь. Я просто хочу сказать тебе, какой ты талантливый, разносторонне развитый, а главное замечательный человек. Для меня последнее, пожалуй, даже важнее всего остального. Не только в твоем случае - вообще. Мне кажется, что только человек, красивый внутренне, способен творить такие чудесные вещи. Видео, фотошоп, посты - есть ли что-то, что тебе не дается? Эта неделя лишь подтвердила, что ты способна на многое, на очень-очень многое. Наблюдать за тем, как полюбившаяся мне история целой семьи, история знакомых мне на письме людей обретает кровь и плоть благодаря твоему мастерству, рождается заново в кадрах видео, ставшего мне быстро таким дорогим, - это одно. Твой пост - первый в нашу игру - делает картинку целостной как никогда. И это - другое. Не хуже, не лучше, просто другое. Одна часть общего целого не может быть лучше или хуже другой, потому что вместе они создают совершенство, доносят до наблюдателя не просто представление, а понимание созданной всеми нами истории. Твоя часть - часть Дейны, ее эмоции, ее переживания - неотъемлема от общей картины, она задает тон дальнейшему повествованию, и что-то мне подсказывает, что игра будет интересной… если не сказать больше. У меня было много мыслей по поводу поздравлений, по поводу ответа на пост, а сейчас - ни одной. Но это не плохо. Я знаю одно: все еще будет. А сейчас я просто поздравляю тебя, говорю спасибо и крепко обнимаю, потому что ты действительно заслужила все это - и поздравления, и благодарность, и обнимашки. С постом недели тебя, солнце. Ты лучшая.

Стефан

Зеро

Элеонор

Дейна

Элин

Мария

Если бы кто-то спросил ее, кто она такая, то этот человек так бы и ушел без ответа, ведь нельзя зачерпнуть воды в почти опустевшем колодце. Но вопрос бы возник, непременно, он возникал у всех, с кем ей доводилось контактировать за последние пару недель и тем чаще эти безответные вопросы мельтешили в голове, сбивая и загоняя все глубже утерянные воспоминания. Кто она такая? Что ей здесь нужно? Откуда? Она пришла с первого уровня? Это проверка? И не получая ответов, люди, если их можно было так назвать, хотя женщине больше по вкусу было слово «существа», уходили в сторону, пятились, из опасения ли, или по каким-то другим причинам, прогибая спины. Она подозревала, что в ДНК этих существ еще во времена первых экспериментов был внедрен этот ген послушания. Идеальные рабы, муравьи, суетящиеся в своем муравейнике во благо Урании.
Женщина не помнила своего прошлого, но образ мысли, воспитываемый в ней годами, сохранился. Она все так же брезгливо ступала по грязному полу металлических конструкций, заменяющих этому уровню землю, вздергивала нос и то и дело поправляла респиратор, опасаясь, что тот сидит недостаточно надежно и она может ненароком сделать глоток царящего вокруг нее смрада. Ее бедра плавно покачивались в такт походке, и неизменно просиживающие свои штаны у экранов телевизоров существа, могли дорисовать в воображении, что некогда эта женщина носила не черный костюм, скудный на детали, а дорогие платья из невесомых тканей, настолько близких к натуральным, что невозможно было удержаться от прикосновения к ним. Она неспешно поднимала руку, заправляя за заостренное ушко прядку ярко красных, но коротко остриженных волос. Помимо образа мыслей, сохранилась и память прикосновений. Когда-то волосы были длиннее, когда-то этим же жестом, она откидывала их за спину, борясь с порывами ветра, не отравленного ядом.
Шторм - это я | Нора

- Здравствуй, - Алистер прикоснулся к недрогнувшей женской ладони, лежащей на подлокотнике кресла, подушечками пальцев и слабо погладил морщинистую кожу. – Мама. – Он ожидал реакции и, видимо что-то все-таки получив, наконец-то  нашел себе место перед женщиной, присев на край свободного стула, который видимо кто-то заранее заготовил для визитера.
Пока ты не зайдешь в комнату, пока не окажешься лицом к лицу с владельцем всех здешних аккуратных рамочек, жесткой щетки для волос, зубной щетки в единственном экземпляре, что торчит из стакана в ванной, ты не поймешь, что здесь происходит, что сокрыто от чужих глаз, что имеет свою историю. Никогда не поймешь.  Некогда голубые, с легкими вкрапинками серого, глаза потускнели и смотрели на все с вековой печалью. Женщина молчала, не смотря на слегка приоткрытый рот, имеющий тонкие губы, которые для безопасности покрывались гигиенической помадой с легким оттенком кофе.  Молчала и слушала, иногда ее редкие ресницы подрагивали, и она медленно моргала, скрывая за сухими тонкими, как пергамент веками воспаленные глаза. Аккуратная, ухоженная женщина напоминала цветок, который поместили в вазу и, в надежде спасти от гибели ему ежедневно укорачивается стебель и меняется вода.
Невооруженным глазом было видно, что разговора не будет. Даже если этим двоим, носившим одну фамилию и имеющим нечто общее, пусть и в прошлом, было что сказать друг другу, этот разговор не был необходимостью.  Мужчина перевел взгляд на Баум, и взглядом пригласил подойти ближе.
- Мама, познакомься, это Хельга. – Алистер немного помедлил, видимо выбирая, как представить Баум. – Она работает над лекарством, о котором я тебе говорил. Снова послышалось что-то среднее между поскрипыванием половиц и едва различимым стоном, печальный женский взгляд (кажется единственное, что вообще было движимо в этой женщине) медленно сдвинулся с мужского лица и переместился на женскую фигуру.
Rather be your victim, than be with you | Алистер

Он... он... он один во всем виноват.
Громкие слова эхом били по вискам. Бенджамин отполз как можно дальше в грязный угол. Жался в стену. Пытался дышать через раз. Не хотел, чтобы даже его дыхание касалось девушки. Его дыхание отравленное, как и все в этой квартире. Каждая вещь, к которой он прикасался, пропиталась тьмой. Ей нельзя оставаться здесь... нельзя быть рядом с ним... нельзя помнить... Все, что он делает, осознанно или нет, в итоге причиняет ей боль. По ее щекам катились слезы. Он так не любил, когда она плачет. Девушка вновь была близка к приступу паники. Бен не хотел причинять ей боль. Но на что же рассчитывал, разыскивая ее в огромном мегаполисе? Если ему так хотелось увидеть Марию, он ведь мог найти ее, но не выдавать своего присутствия рядом? Ведь мог постоять недолго, убедиться, что она в порядке, и уйти? Мог сделать вид, что он по-прежнему мертв? Конечно же, мог! Но ему потребовалось воскресить ее воспоминания о худших моментах из жизни. Захотелось прикоснуться к девушке, почувствовать, что она жива также, как и он. Увидеть вблизи ее глаза и не найти в них ненависти, лишь один голый страх и ужас.
- Прости, что я не мертв, - с сожалением он всматривался в полные слез девичьи глаза. Когда он молил о смерти, та не приходила. Когда хотелось жить, та тянула свои скрюченные руки и забирала с собой в мир мертвых. Злая насмешка судьбы... Бен как наяву видел посеревшее лицо пилота, его застывшие в вечности глаза. Он так хотел жить... у парня осталась мать и друзья. А у него, что осталось у него? Ничего. Вслед за этим картинка сменялась обнадеживающим лицом старой женщины. Она верила, что когда-нибудь ее сын вернется домой и произнесет «здравствуй, мама». Ее морщинистое и добрые глаза... в них было столько надежды и веры. Бен поломал их жизни, появившись с ними рядом. То, к чему он прикасается, гибнет. Уже не раз мужчина убеждался в этом, но продолжал испытывать судьбу и, в конце концов, обманывался сам. Все, что он мог делать для оставшихся в живых, это высылать старушке деньги каждый месяц. Это не исправит содеянного, но так, по крайней мере, он будет знать, что она в порядке и у нее по-прежнему есть крыша над головой. Для Марии... что он мог сделать до нее? Лишь уйти из ее жизни и не возвращаться. Для них нет будущего. Для них нет ничего, что начинается на «мы». Теперь есть только отдельно «она» и «он».
С закрытыми глазами | Бенджамин

Разложив на полу несколько листов белоснежной бумаги, она раскрыла коробку с акварелью, поставила рядом баночку с водой и взялась за кисть. Адам сидел рядом и, посасывая сразу четыре пальца, наблюдал. Сначала она нарисовала желтое солнышко, и он довольно задрыгал ножками, а когда под ним появился серый полосатый котик, малыш звонко засмеялся.
- Мяу-мяу, - заладил он, подползая поближе. – Мяу, мяу, мяу.
- Котик, - улыбнулась Гвинет. – Кто здесь мой котик?
- Я, надеюсь? – спросил Винни, стоявший в дверном проеме.
Он варил кашу с фруктами для их сына, чтобы после отправиться, наконец, на пляж и ощутить ступнями теплый белый песок, а кожей – соленую прохладную воду. Гвинет посмотрела на мужа с нежностью и, утратив бдительность, не успела спасти нарисованную зверушку от ладошки Адама. Превратив рисунок в серое пятно, он заметно удивился и принялся рассматривать маленькую ладонь. Винни тихо и смешливо хмыкнул, наблюдая за мальцом с интересом. Они постоянно занимались этим. С каждым днем Адам становился все взрослее, и потому следить за его развитием было очень занимательно. Почти так же волнующе, как видеть первые неумелые шаги или слышать первое слово. Сначала Адам научился звать маму, потом – обоих пап, ну а дальше вошел во вкус, принявшись перечислять игрушки, животных и цвета.
- Де котик? – спросил он, наконец.
Гвинет тихо засмеялась, Винни, вторя ей, ушел мешать кашу. Котиков она уже давно наловчилась рисовать, поэтому без труда повторила свой шедевр. А рядом с ним изобразила желтого цыпленка.
- Кто? – Адам ткнул пальцем в цыпленка. – Кар-кар?
- Цып-цып, - улыбнулась она.
- Сып-сып! – радостно закричал сын прежде, чем уничтожить и цыпленка.
Madonna Litta | Гвинет

Мир, в котором существовала Камилла, жил по совершенно иным законам. Представить ее высокомерной семье казалось почти что дикостью. С первого дня появления в госпитале, когда девушка желторотым интерном оказалась в группе под началом резидента Хита, она стремилась во всем быть первой и доказать свое право на место под солнцем: отвечала на вопросы прежде, чем их успевали закончить, и с остервенением рвалась в операционную в надежде как можно скорее показать уровень своих, неоспоримо, обширных, но все еще теоретических знаний. И каждый раз, когда мужчина прерывал ее горячную «научную» тираду очередным ироническим комментарием, девушка недовольно сдвигала брови и хмурилась, чем вызывала только большее желание щелкнуть пальцем по поджатой губе. А позже, разумеется, коллеги и, особенно, новобранцы, с остальными из которых у Арчи складывались вполне приятельские взаимоотношения, доносили самые ржачные эпитеты, изрекаемые устами Хаммел в адрес временного руководителя. «Самовлюбленный самодур, который думает, что, раз он старше на пару лет, то имеет право распоряжаться — мы с вами дипломированные врачи, окончившие медиану с отличием, и мы не должны терпеть такое отношение! Он нарушает субординацию!» — вещала она перед одногодками речь, достойную предвыборной кампании перед выборами в президенты. И, несмотря на то, что Хит тогда насмеялся от души, последующие несколько суток он принципиально вверял Хаммел только обязанности помощницы младшей медсестры. Негодование «дипломированного врача» по этому поводу не знало границ. Она бросала на Хита злобные взгляды и не менее злобно, словно ведьма — проклятья, — бубнила себе под нос что-то не слишком лестное в его адрес. В больнице ходили слухи и о ее попытках жаловаться заведующему, но их истинность (как, впрочем, и ложность) так и не подтвердилась. Итог оставался один: ей по-прежнему приходилось подчиняться. Арчи тогда не подал виду, что заметил, как удивленно округлились серые глаза интерна, а темные брови поползли вверх, когда по окончании воспитательных процедур он пригласил ее прямиком в операционную, где выбил ей место в числе помощников, порадев за нее перед оперирующим хирургом и сделав, тем самым, первым интерном того выпуска, допущенным до практики.
Горя чуть слышно | Арчи

«Тебе нужно проснуться...» - слышится в висках вместе с адским гулом после удара, но Эммануэль почти не реагирует на позывы рассудка прийти в себя, ей итак хорошо – по крайне мере, не чувствуется боль, не нужно шевелиться, и так спокойно от чего-то лежать под солнцем, будто бы ничего не было, ни погони, ни перестрелки, не треклятой слоновой кости, за которой они с Матиасом сюда и притащились.
«Ну же, вставай, ты..!» - голос становится все более настойчивым и зловещим, в какой-то момент, женское звучание вовсе пропадает и теперь от виска к виску, словно эхо, отскакивает фраза, сказанная будто бы Маттео. «…Бесполезный кусок мяса», - и если бы Эммануэль была в сознании, то из глаз бы украдкой хлынули слезы – от обиды, от горечи чувства, что сейчас она и правда абсолютно бесполезна. А быть обузой своему мужчине, быть вообще кому-либо обузой эта женщина себе позволить не могла. При всей своей патологической привязанности к чьему-либо обществу рядом, на закате своих лет, она предпочла бы стать отшельником – уйти в лесную глушь, вдали от чужих глаз, чтобы сделать свой последний вдох в одиночестве. Ей не стыдно признавать, что она чего-то не может; ей стыдно не смочь сделать что-то, на что она заявилась с полной уверенностью в собственных силах.
«Вставай!» - электрическим разрядом по сознанию, в тот самый момент, когда густой и масляный воздух в раскаленной пустыне рассекает первый выстрел. Эммануэль боится – не за себя, ведь пуля явно предназначалась не ей; боится за то, что это целились в Матиаса, и, не дай то Бог, попали. Но вида, что пришла в себя, не подает – остается лежать, пытается рассмотреть хоть что-то сквозь полузакрытые слипшиеся ресницы. Через секунду на нее сверху падает смердящее потом мужское тело, и следующая череда выстрелов окончательно дает итальянке понять, что победа на их с Росси стороне.
Fury road | Эммануэль

recognized you at once | Джиневра/Молли и Рипли/Джек

[float=left][/float]
- Она такая же упрямая, как ты, Уильям. Если что-то надумала, то уже не переубедишь, – сквозь частые вдохи и выдохи, пробормотала женщина, прикладывая ладони к животу, обнимая, инстинктивно пытаясь защитить самое дорогое сокровище, которое у неё только было. Её душили страх и чувство вины. Если бы только послушалась Эрла, осталась дома, ничего этого не случилось бы. А теперь она вынуждена готовиться к родам прямо сейчас, посреди полупустого шоссе, не имея рядом никого, кто мог бы оказать реальную помощь. Сама виновата, не рассчитала собственные силы, привыкла думать, что их более, чем достаточно, чтобы справиться со всем, с чем необходимо. Молли понятия не имела, как женщины рожают в одиночестве. Как все эти героини многочисленных кинокартин и книжных романов могут полагаться на случай. Страх, что что-нибудь пойдёт не так, что с малышкой что-нибудь случиться, на время парализовал. Женщина прокручивала в памяти всё, что она знала о родах, и понимала, - в этот раз не справится, не сможет. Крепче обхватила живот, проверяя насколько хватает длины рук. Не хватало. Ей никогда не дотянуться, чтобы проверить насколько раскрылась матка. А как иначе понять, что пришло время тужиться, помогая малышке, она не представляла. В этот момент с ней должны были быть врачи, они должны были бы рассказывать ей, что делать.
- Да помоги же нам Уильям. Ты обязан сделать для нас хотя бы это, – с отчаянием воскликнула Молли, чуть не прикусив язык.
Джиневра/Молли

[float=left][/float]
Видимо, ссадиной на скуле в этот прекрасный, наполненный свежестью вечер судьба решила не ограничиваться, и машина, вильнув, пролетела в сантиметрах от еле успевшего отскочить Эйвери, оставив после себя массу неизгладимых впечатлений. Вот ублюдок… Шмотки на теле вымокли насквозь, прикрываться от ливня было бестолку, хоть танцуй под дождём, может, на такое зрелище кто-то и остановится. В принципе, сам Джек не обязательно бы тормознул, выскакивай перед ним в такую видимость какой-то мужик как чёрт из табакерки, если только затем, чтобы выйти и вежливо попросить больше так не делать. Таки достав знак из кузова, Эйвери оттащил его подальше и расположил посередине полосы, и машину свою перепарковал туда же, надеясь, что кто-то в скором времени да остановиться, пусть и из чистого любопытства, как сделал он сам, обнаружив барышню на сносях. По времени прошло не больше десяти минут, а то и меньше, оставалась надежда, что за это время будущая мать в старом форде не обзавелась тройней. Оставив свою машину мигать маяком на дороге, Джек проскользил на подошвах по грязи до пассажирской двери форда, на этот раз упаковываясь внутрь уже полностью.
– Ну, как тут дела у нас? Хорошо, что не на аллее торнадо живём. Зато какая история для ребёнка, а, – словно в подтверждение его слов гром прогрохотал совсем рядом, залив светом окна форда, а заодно высвечивая бледное и мокрое лицо барышни. Джек и у себя со лба смахнул парочку капель, и явно не все из них были дождевыми. Ладно, что делать, будем принимать роды.    
Рипли/Джек

Привет, я - ваше счастье | Эон, Картер и Юджин

[float=left][/float]
«Не суетиться» - было хорошим советом, так что Эон спокойно закрыл холодильник и, вернувшись к своему гостю, улыбнулся. Майк казался уверенным в себе и происходящем человеком, а еще очень милым, что даже как-то обманывать было не хорошо. Но ведь это не ложь, если он просто недоговаривает, точно так же, как было раньше в их семье. Никто не врал, просто умалчивали часть правды.
- За приятный вечер, - кивнул мужчина, стукнув бокалом о бокал от чего те жалобно издали не то звон, не то глухой какой-то звук, черт разберет их. Оставалась только необходимость подливать и изображать из себя человека, которому нужно набраться храбрости. Глупо, конечно, но раз ввязался и где черт подери носит Картера? Он уже должен быть дома, благо офис ближе к лофту, чем бар. Но капитана все не было и время приходилось тянуть всеми понятными и не очень методами. Содержимое своего бокала Маккен выпил залпом, немного удивившись наличию осадка, но когда-то где-то он слышал, что для хорошего и настоящего виски это нормально.
Эон

[float=left][/float]
Вот он выпил, вот снова наливать пытается, однако вещество расходится в крови практически моментом, оказывая на организм угнетающее действие. Глаза приобретают сонное, истинно коровье выражение, сквозь которое сначала пробивается непонимание (наверняка, сейчас перечисляет все возможные варианты от усталости и неумелого пития, до внезапного обострения несуществующей болезни), и только через минуту, когда тело отказывается слушаться, начинает догадываться.
  - Тихо-тихо, - Джин успевает поставить стакан на стол и подставить плечо заваливающейся жертве. Не хватало еще, чтобы он опрокинулся тут навзничь, попутно поприветствовав головой какой-нибудь угол. Джин - не мокрушник, кровь ему совершенно ни к чему. - Утром ты и не вспомнишь.
  Проснется с дичайшим похмельем и мутью в голове, что вроде пил и даже с кем-то. Но лица не вспомнит и даже с уверенностью не скажет, как звучал голос собутыльника и сколько было принято на грудь. Юджин был совершенно спокоен на этот счет, когда волок Эона через всю квартиру под аккомпонемент запертой на балконе собаки.
Юджин

[float=left][/float]
Грин собрал две стопки дел. Одну с теми, кто его заинтересовал, другую - с теми кого ещё не прочёл. Те же кто не проходил отбор, он скидывал в архивный ящик.
Похлопав замзама по плечу, он собрался и действительно пошёл домой. По пути конечно наведался в тот самый архив, но в общем целом - из точки а в точку б он вышел спустя пару минут после сообщения. На улице было довольно хорошо, поэтому Грин шёл, отдыхая морально. О том, что там делал Эон он не особо задумывался. Сюрпризы хороши своей внезапностью, а не разбитыми ожиданиями. От этого синдрома они уже пострадали и не раз.
В лофте горела подсветка, но не главный свет. Самое забавное, что от двери, он мог видеть все жилое пространство. И надо сказать, что вид постороннего в доме слегка напрягал. Первой реакцией было устранить неизвестного. О том, где Эон, он не переживал просто потому что большой мальчик, да к тому же ещё и морпех.
- Здравствуй, - подкрасться к проникновенцу было не так сложно. Того больше интересовали ценности в доме. Вот только ничего такого у этих двоих не было. Да и чтобы красть плазму и технику - одного человека мало.
Картер

| Потерянные неприятные воспоминания | | Эл

[float=left][/float]
Больше эксцессов не было. Юка с Бьянкой добрались до намеченной цели, которая должна была послужить им достаточной преградой от разбушевавшейся толпы, пока ту будет успокаивать кто-то другой. А при хорошем раскладе у них могло получиться слинять.
Дверь захлопнулась перед носом у раззадоренных мужиков. Задвинув какую-то хлипкую защелку, повернув самый простецкий замок, Сальваторэ оглянулась. Это место должно было послужить хотя бы временной защитой, что было сомнительно. Девушка прислонилась к этой тонкой преграде спиной, переводя дыхание и улыбаясь. Теперь им не грозило быть покалеченными случайно или специально, а это не могло не радовать – они могли хоть чуть-чуть расслабиться. Как оказалось, им довелось забраться в туалет, и тот был отнюдь не женским. Широко усмехнувшись, Юка облегченно глубоко вдохнула и выдохнула, успокаивая колотящееся в грудную клетку сердце, не заметив никого из тех, для кого это место предназначалось.
- Да уж, местечко неплохое мы выбрали для "уйти от драки", надеюсь, у них сейчас мысли не о переполненных мочевых пузырях, иначе эта дверка не выдержит тогда мужского напора…
Чтобы предотвратить возможность открывания двери, если защелка внезапно от чьего-то нетерпения решит сломаться, девушка уперлась ногами в пол, давя всем своим не таким уж и большим весом на эту тонкую деревяшку, отделявшую их от полупьяной и раззадоренной кровью толпы.
- Это уж точно... что теперь делать?
Бьянка вернулась в свой репертуар, еще и руки помыла между делом. А тем временем вдалеке стал различим вой сирены, отнюдь не скорой или пожарной.
Эл

[float=left][/float]
- Ну что-то вроде, - скривила губы Джинджер, тихо и негромко цедя слова сквозь зубы. - Взорвать бы к чертям собачьим эту гребаную "лодку"... Ненавижу копов.
Девушка пожала плечами, как бы выражая согласие, и продолжила изучать преподшу, отмечая наряд, явно подобранный со вкусом. Хотя чем-чем, а вкусом данная особа обладала отменным, всегда зная, как себя подать. Еще напротив расположился другой ученик Клетки, столь же взрослый, как и сидевшая рядом преподавательница. В этом заведении мало кто смотрел на возраст, их оценивали по способностям и знаниям, распределяя в классы. И судя по тому, как эта пара обменялась между собой парой броских фраз, что-то было. И явно не простое знакомство, а гораздо большее. Сальваторэ спрятала усмешку, запоминая внешность парня, чтобы потом найти о нем информацию. Вдруг пригодится? Чужие слабости всегда полезны, даже если это люди, которые тебя учат, тем более, если они тебя учат. Лишь одно было любопытно. На нем единственном были защелкнуты стальные браслеты, костяшки пальцев ссажены в кровь, бровь рассечена да еще на скуле начинал наливаться синяк, явно от чьего-то кулака. Кто-то определенно в клубе не только успел пивка глотнуть, но и руки размять до прибытия полицейской делегации.
Машина тем временем тронулась с места, оставляя горящий огнями клуб позади, а также свободу. За окном быстро стал сменяться обычный городской пейзаж, и вскоре они уже тормозили у известного всем места для приводов.
Эл

unexpected call | Лианна и Мелисса

[float=left][/float]
- Ты надолго здесь застряла?- из раздумий меня вывел голос коллеги, с которым мы не один вечер провели вместе в этих стенах, в попытке заработать наш очередной плюс в копилку. Ему было тяжело сосредоточить серые глаза, усталость которых не смогли скрыть даже очки в золотой оправе. Его глаза быстро пробежались по бумаге, в то время как длинные и костлявые пальцы нервно теребили поверхность стола. – Ты думаешь, это стоит твоего внимания и времени? Наверняка очередная  шутка. - Его слова должны были заставить меня одуматься, приказать рукам скомкать и бросить в урну ничем не примечательный клочок бумаги, но я так же осталась бездвижно сидеть в этой обшитой кожей кресле.
- Ты знаешь, всякую наводку нужно проверять, – его губы искривились в легкой ухмылке, а глаза засверкали недобрым светом, что заставило сердце на минуту сжаться. Я и забыла,  что здесь все мечтают увидеть, как проваливается другой. Мне не пришлось уговаривать его оставить меня, хотя его персона так и жаждала кинуть пару троечку саркастических замечаний в мою сторону. После не совсем приятной беседы, с желанием избежать дальнейших разговоров с кем-нибудь еще из редакции, стараясь держаться как можно увереннее я направилась к выходу. Уже на выходе я достала из сумочки долгожданную сигарету со вкусом ментола, и, смешав дым с атмосферой мегаполиса,  вдохнула  горький вкус  внутривенно.  Теперь, когда мозг получил долгожданный никотин, когда мысли прояснились, можно было сделать телефонный звонок, решиться, возможно, на глупость, или же в случае удачи обрести удачный сюжет для статьи. Автоответчик.
Мелисса

[float=left][/float]
- На себя посмотри! - праведно возмутилась Лианна, глядя на то, как подхихикает над ситуацией стайка официантов.
Блин. Вот просто большой блинский блин! Мало того, что ее облили, так еще и сделали это специально?! Впрочем, разборки на данный момент никак не могли быть предметом ее интереса. Девочка сосредоточенно включила и выключила телефон. Он хотя бы работает?
Нажав кнопку повторного вызова, Лианна вдруг совершенно неожиданно обнаружила мелодию входящего совсем рядом, от... кто бы мог подумать - действительно молоденькой девушки.
- Это ты мне звонила? - уточнив этот нехитрый момент, Лианна оперлась, было, о стул, но тут же поморщилась. Терпеть не могла липких пальцев. - Извини, я сейчас. Меня тут по пути еще соком облили.
Деловое и взрослое "сейчас" растянулось минут на пятнадцать, после которых отмытая от липкой жидкости Лианна победоносно вернулась на столик за свой стул с коротким и емким:
- Привет. - Устроив в ногах, на полу, свой рюкзак с роликами на боку, девочка, раз уж с ней не церемонились по телефону, избрала точно такой же тон. - Так что там было про "помочь друг другу"?
Лианна

THE GAME: Staying alive | Мэллори и Рауль/Мистер Никогде

[float=left][/float]
- У него есть квартира в Нью-Йорке, несколько за границей. Свой благотворительный фонд, приехал сюда с женой в 17 лет из Австралии, на данный момент является владельцем инвестиционной компании, воспитывал сына пока не развелся с женой из-за романа со мной. – с приторной улыбкой произнесла Мэллори и перевела взгляд на псевдокопию своего бывшего любовника. – Знаешь, не хочется признавать, но в чем-то ты был прав. – начала она, тряхнув волосами и глубоко вздохнув. – Семья это святое. Я была бы, наверное, самой счастливой женщиной на свете, когда родила дочь от человека вроде Марка. Я была бы самой счастливой женщиной в тот день, когда моя дочь начала бы ходить, произносить свои первые слова, когда у меня наконец появилась бы настоящая семья, стоящая, любимая и любящая, ради которой не жаль и умереть. – с долей мечтательности в голосе говорила она, все так же неотрывно всматриваясь в глаза мужчины. – Хочешь, чтобы я и впрямь поверила, что ты отпустишь меня, скажи я что-либо стоящее о Марке? Что я смогу жить, как жила раньше, без опасности вновь оказаться в этом или любом другом подвале вместе со своим ребенком? Ты правда думаешь, что тебя так сложно раскусить? Ты манипулятор, ты игрок, твоя единственная цель – уничтожить Марка де Граафа. А что же еще сможет так расколоть его душу и сердце пополам, как пытки молодой женщины, которая, по его мнению, только начинает жить, и которая носит его дочь? – спросила она шепотом, слегка подавшись вперед и сократив между ними расстояние, насколько это позволяли ее оковы. Приблизившись к его лицу, она усмехнулась.
Мэллори

[float=left][/float]
- Условия прежние, Мэллори. Ты рассказываешь мне все, что знаешь. Потом мы расстаемся.
Не став повторять еще раз о том, что у нее ребенок, и что жизнь этого ребенка в ее руках, мистер Никогде улыбнулся и отодвинул столик с панелью управления к стене. Затем он щелкнул выключателем, погружая Мэллори в непроглядную темноту, и вышел из помещения, аккуратно прикрыв за собой дверь. Спешить ему было некуда, а девушке нужно было дать время на раздумия, потому что она от шока могла быть настолько не в себе, что все еще не успела осознать реальной угрозы, исходящей от ситуации, в которой она оказалась.
Времени у них двоих действительно оставалось с лихвой, в таких делах мистер Никогде не любил спешить. Он подготовится для второй встречи с Мэллори получше - соберет, к примеру, побольше информации о ней самой и о ее родителях, посмотрит на людей, с которыми была связана она и ее дела. Совсем скоро ее начнут искать, и он собирался раздобыть объявление с ее фотографией, чтоб дать ей полюбоваться.
На то, что получится добыть все ответы за один раз, мистер Никогде даже не рассчитывал. В этом плане с мужчинами было, пожалуй, легче - их достаточно хорошенько избить, показав, что их жизнь по сути ничего не стоит, и тогда они раскалывались. У женщин психология выглядела иначе: начни их бить, прояви грубость, и они тут же замыкаются в себе, считая себя мученицами, а свою боль - великой жертвой во имя любви, семьи, благополучия или что там еще. Здесь действовать нужно было тоньше, превращая пытки в рутину, лишая это слово того смысла, который изначально в него вложен.
Рауль/Мистер Никогде

[float=left][/float]
Доброго утра-дня-вечера-ночи, жители острова!
Ближе к лету все обленились. Не знаю как в постовом плане, но в творческом уж точно. Конечно, мыслями уже в отпуске, ведь за окном такая чудная погода, что не хочется ничего делать, а только валяться где-нибудь на пляже, потягивая коктейль из трубочки и не думать ни о чем. Для любителей холода можно помечтать об Арктике с пингвинами или о горнолыжном курорте, снежок, морозец - красота. Итог один, все обленились, как я и говорила выше, поэтому выпуск у нас сегодня будет более емким и по делу, чтобы и дальше нежиться мыслями об отпуске, где кому хочется:)
Очень урожайной выдалась неделя на большие работы, которые, к сожалению, не влезут в наш журнал, не резиновый, но очень советую пройтись по обновленным темам и посмотреть на манипы или эпики к играм существующим или будущим. Так же была массовая раздача призов за субботник, точнее за лотерею к нему, что нельзя оставить без внимания. Работы приобретают яркие оттенки, наверное, сказывается погода и последние деньки весны перед тем, как лето вступит в полные права, но и не забывается всеми любимый тлен. Тлен, тлен, тлен, всегда, везде и всюду с нотками драматичности или же наоборот загадочности.
Короче говоря, наслаждаемся!
С вами была Дейна Хьюз и удачной вам недели!

Violent Pornography [2]

четыре после полуночи

crazy diamond [2]

The тема

whispers in the dark

я - не один, но без Тебя просто никто

no one has to know what we do

[float=left][/float]От администрации:
Добра тебе, любимый остров, как тебе осознание мысли, что прошло уже три недели лета, а ты еще бледный, как поганка и ждешь чего-то, бегая на учебу-работу и лежа на диване? Пора творить те безумства, о которых тебе вспоминать долгую зиму. Поэтому, срочно осваивать улицы и парки, реки и озера, неприметные уютные кафе и места "о которых все говорят". Нет, сначала отписать посты от всех профилей, а после с чувством выполненного долга отдаться летнему безумству. Мы провели первую партию удалений, к концу новой недели закончим вторую, поэтому просьба ко всем активизироваться, тем более впереди последняя неделя лотерей и флешмобной графики. Напоминаю, что на острове идет опрос, посвященный кинообразам, уделите полчаса своего времени, чтобы обдумать, кто из островитян похож на всем знакомых героев. Голосуем и за лучшие игры. Тотализатор ждет ваших лотов, это должно быть забавно, не проходите мимо. Общие эпизоды идут, и все записавшиеся - не забываем, зачем мы там собрались. Из новшеств - с нами очередной конкурс "Музыка во мне", очень жду ваших работ. На Манхэттене появился Гид по США, думаю, каждому из жителей будет не лишним с ним ознакомиться. Мы подвели итоги киноугадайки, спасибо за то, что все прошло так весело и задорно. Впереди июль, будет не менее интересно, несмотря на то, что это время отдыха - на острове всегда будет чем заняться. И перейдем к лучшему постописцу этой недели - Рипли, ты прекрасен. Тебе отлично удаются истинно мужские образы, я ими зачитываюсь, спасибо за посты, наполненные суровой мужественностью, за рождение девочки сквозь призму восприятия подобного героя и просто за то, что ты такой замечательный, я уже не помню, каково это было без тебя, но агитация - наше все. Народ, пишите заявки на нужных, по ним частенько находятся наши истинные островитяне. Ценим.   

[float=left][/float]От соигрока: Помнишь, совсем недавно я говорила, что с этими двумя всё вышло как-то случайно, даже внезапно? Вышел ведь эдакий спин-офф. Молли появилась в сюжете Зеро и Лео сперва простым упоминанием, а после – прочно вросла в их жизни, став частью, которую отбросить невозможно. Джек же «родился» полной противоположностью тем условиям, что она знала раньше, оказав помощь там, где кроме него вообще мало кто мог бы помочь. Я уже не вспомню, когда мы впервые заговорили о них, проигрывая отрывками диалогов, находя изображения, соответствующие представлению, вплетая их историю в уже придуманную для других. Но хорошо помню, как хотелось быстрее начать, оживить их в полной мере. И уже тогда я знала, что Джек Эйвери будет прекрасен. Каждый новый пост всё больше оживляет его, открывая массу новых подробностей, жесты, слова, манера размышлять и двигаться, весь накопленный им за годы жизни опыт, - яркая, реальная картинка, встающая перед глазами. Полный, плотный, интересный образ, который тебе удаётся передать с живостью, с эмоциями, с чувством.
В посте же, о котором пойдёт речь, запечатлён момент рождения девочки, которая уже стала частью этого мира и, когда-нибудь, будет держаться за ладони, помогшие ей появиться на свет, и учиться делать свои первые шаги. Мне очень нравится то, как ты подходишь к описанию не самых стандартных ситуаций. За каждым словом кроется пласт изученной информации, понимание процесса. И каждое действие Джека, оказавшегося в нужном месте и в нужное время, с одной стороны кажется предельно простым, но в то же время оно прочувствованно и понятно. Этот пост прекрасен от первой и до последней буквы. Тебе прекрасно удалось запечатлеть этот переход от знакомства к узнаванию, возрождающему давно забытые чувства. Предложение за предложением рисуют объемную картинку непростой ситуации. Джек не сдаётся, не отворачивается, продолжая принимать то, что предлагает ему судьба. Я очень люблю этого персонажа со всей его упорностью и упрямством, пусть оно порой и зашкаливает. И очень рада, что он наконец-то появился у нас, чтобы написать свою историю. А ещё я очень рада, что буду лицезреть тебя в шапке целую неделю, потому что ты более чем заслуживаешь этого! Поздравляю!
P.S. Ты знаешь, как я рада, что ты у меня есть, но я хочу рассказать тебе об этом ещё раз. А ещё я надеюсь, что каждая наша задумка из того километра уже оформившихся и тех, что только подступают, найдёт своё отражение и будет отыграна. И нет, я не отдам эти сюжеты нашим внукам, пусть придумывают свои, мы как-нибудь сами да справимся!

Натаниэль

Лилиан

Элин

Рипли

Дейна

Томас

Дождь практически закончился, оставшись лишь воспоминанием во влажном воздухе и в лужах на дорожках. Я останавливаюсь на мгновение, прикрыв глаза и вдыхая, как можно глубже неожиданно чистый и свежий воздух Нью Йорка. Старые часы около зоопарка неожиданно оживают, две дурных мартышки начинают отбивать двенадцатый час, а зверье-музыканты кружатся по кругу. Я усмехаюсь и снова прикуриваю. Глупая мелодия, одна из множества и все, как одна хуже другой, звучит в этот час словно из фильма ужасов. Часы зависли выше всех, и обе стрелки смотрят вверх. Вокруг меня только темнота и ни одной живой души, я иду дальше. Полночь. Это наше время, наш с тобой час. Я уверенно иду по парку, сворачивая с одной тропинки на другую, до тех пор, пока впереди меня не появляется фигура. Я снова начинаю крутить в руке кольцо, пытаясь все же решить, что с ним нужно сделать. Новый день, новая жизнь, все что я должен сделать это принять решение, одна за двоих.
Я улыбаюсь, мне не нужно тебя догонять, не нужно тебя звать. Я знаю, что это ты, как и ты знаешь, что это я иду за тобой. Следую тенью за тенью, растворяющееся в воздухе и снова появляющиеся под желтым светом фонарей. В городе, который никогда не спит и редко видно звезды, неожиданно темно. Мы движемся бесшумно, я следую за тобой словно за белым кроликом, в страну чудес. Ты, я и сказки, мы вечно с тобой оказываемся их героями, но почему-то всегда совсем не тех, о которых положено мечтать. Мы здесь только вдвоем, два сумасшедших уходящих все глубже в парк за час до его закрытия. Когда на город ляжет тень, мы исчезаем в темноте. Нормальные люди в такие моменты крестятся, вспоминают всех богов и молят кого-то о пощаде. Они боятся таких зверей и монстров, вроде нас, что могут выпрыгнуть на них из темноты, убить и растерзать. Ты и я – чудовища для них, порождения всей этой темноты, что окружает с каждым мгновением все больше. Я снова закуриваю, мне становится интересно, куда ты меня ведешь и зачем. Я верю, что однажды, ты меня убьешь или я убью тебя. Я знаю, что мы с тобой по тому и достойны друг друга. Решение, которое пугало меня еще несколько часов назад, сейчас в этом парке дается так легко и просто.
Мы исчезаем в этой темноте | Кит

Если человек научился жить ночью, он больше никогда не сможет жить днем. Ночь не делит на ярких и бледных, оставляя только серых, а отражение рыжих фонарей дарит волшебный блеск стеклу, после полуночи превращая его в драгоценные камни. Ночью время течет по-другому и секундная стрелка натружено ползет по циферблату вверх, но чай остывает быстрее. Ночь заботливо прячет своих детей от чужих глаз, она же — скрывает все уродства города, укутывая темнотой переполненные баки в узких переулках. Прячет в длинных тенях шприцы и окурки, делая этот город невинным. Ночью меняется голос: ей, например, никогда не давался соблазнительный шепот с наступлением предрассветной бледности неба, зато легко и без усилий этот шепот появлялся стоило вечерним сумеркам мазнуть по улицам, а фонарям — зажечь свои огни. Ночь открывает двери, наглухо запертые, заколоченные днем. Она, как лучшая проститутка, шепчет на ухо о соблазнах, на которые ночью так легко согласиться. Ночью чаще опускаются стекла машин, показывая ночным мотылькам новые лица, в испарине от страха, но полных мрачной решимости, ведь две ночи подряд они еще не могли решиться опустить окно рядом с девочками.
Ночью можно дышать полной грудью и не чувствовать гниль закоулков города. Ночью можно не бояться того, чего не видишь. Ночью можно говорить друг другу то, за что днем будет стыдно смотреть в глаза, но когда на дворе ночь — ты можешь сказать то, о чем днем тебе стыдно думать.
А она умела жить только ночью, когда чувства обострены до предела, когда кожа истончается так, что каждое прикосновение приносит боль. И это, кажется, останется в ее крови навсегда, как осталась и проклятая зависимость, как остался и сам Ришар. Пока ее сердце гоняет кровь по истончившимся венам, все это будет в каждой капле отравленной крови. Так или иначе. Навсегда.
Она расстелила плед и поправила загнувшийся край прежде, чем осторожно уселась поверх него. Привычно черная, растворяющаяся в этой ночи, куда сквозь смог не пробивается свет звезд и куда не достает свет фонарей.
нарисованное море - глубоко до дна | Мора

- Да что вы говорите... - с добродушной иронией прокомментировал он напыщенно-строгое замечание барышни, занимавшейся самолюбованием прямо на людях; о, он готов был поспорить с кем угодно, что эта женщина и секс предпочитает исключительно с собой любимой, не допуская к божественному телу жалких смертных.
Чувство юмора у мадам трагически хромало на обе стройные ножки и всеми силами обещало получить первую степень инвалидности, а Рэй уже вполне был готов окрестить эту даму человеком сложным и тяжелым. Некогда точно также он реагировал на откровенную неприязнь своей будущей супруги, интерпретируя ее отказы лишь поводом к продолжению знакомства, но к сегодняшнему дню с тех пор прошло чересчур много лет, чтобы столь смело проводить подобные аналогии и предсказывать развитие событий - ведь в воду дважды войти хирургу уж точно было не под силу, а поэтому и сейчас, вместо ожидаемого круговорота взвившихся ураганом чувств, он лишь ощутил усталый интерес, более похожий на своеобразный компромисс с собственным разумом и телом. На сей раз их дороги оказывались непреодолимо параллельными, а причины ломать их предначертанные небесной волей пути мужчина все еще не замечал.
Но на предложение Крейг между тем согласилась. Где была в этом логика? Было бы безнадежно искать ее у женщины, к тому же ее фактически могло и вовсе не быть. Что за хаос творился под темной волной блестящих волос мадам, неведом было Рэймонду, но более того - и гадание их сейчас казалось ему слишком утомительным занятием, ведь куда проще все загадки раскрывались по тени во взгляде и трепету в голосе, срываемому на явную дрожь. Он предпочитал подмечать детали не отступая от самой игры. Врач с интересом проследовал за девицей бойко засеменившей по мелкой тротуарной плитке, будто именно сейчас Рэй уведомил милейшую в том, что поступает в ее полное распоряжение, но все же, спрятав непослушную улыбку в деловитом покашливании, мужчина с любопытством позволил девушке сделать первый шаг, поскольку даже под гнетом бесчеловечных правил жизни он оставался человеком, получившим некогда строгое воспитание и отыскавшим глубинный смысл в каждом из наставлений.
"И вообще отойдите, мне с Вами неэлитарно" | Рэй

Его присутствие высасывало силы. Жилку за жилкой, косточку за косточкой, Бен вытягивал из ослабленного тела стержни, помогающие держаться на ногах. Без особых стараний подавлял взглядом. Она не могла видеть, но чувствовала каждый взмах ресниц. Отчетливо могла представить, как губы складываются в тонкую жесткую линию, когда Арчер не получает желаемого. Разговор в коридоре – изощренная пытка. Девушка так устала от игр. Когда-то находила интересным разгадывать ребусы монстра. Собирала из разрозненных кусочков головоломку его настроения, желая угодить во всем. Сколько бы Мария не отдавала своему зверю, он требовал большего.. еще.. еще.. еще.. Сейчас опять пришел за добавкой. Запасов хватило на несколько месяцев. Демон изголодался по чужим  слезам.. ее слезам! Ненасытная тварь! Блондинка близка к тому, чтобы завопить во весь голос, устраивая переполох в реабилитационном центре. Если Арчер не престанет ее лапать.. не сделает шаг назад, она точно начнет истерить или свалится в обморок.
- Я знаю тебя больше, чем хотелось бы, - не сразу ответила она. В словах Бена слышался тайный подтекст - тонкий намек на толстые обстоятельства.. Блондинка не стала развивать эту тему. Мылено запретила вспоминать моменты, когда они слишком хорошо познавали друг друга. Психологический ход не возымел должного эффекта. Ирландка просчитала его ловушки наперед. Умно направить мысли девушки и в нужном направлении.. чтобы она перескочила через «неприятные» моменты, направляясь прямо к сути. В человечески мозг встроена защитная функция. Он будет хвататься за блестяще-хорошее.. приглушая болезненные воспоминания. В воспаленном сознании Бетанкур не осталось золоченых упаковок и отражающих поверхностей, берущих солнечные лучи в заложники.. Бен использовал кровь в качестве катализатора. Заталкивая в подвал, он  не задумываясь поднес спичку, а потом усердно подсыпал угля, поддерживая температуру горения.  В памяти было что-то хорошее.. но оно сгорело.. обуглилось.. закоптилось Слезы не отмыли, не  очистить нагар.. Иммунитет от опасных чар зверя достался Марии слишком дорогой ценой.
С закрытыми глазами | Мария

Я чувствую, как капли пота стекают у меня вдоль позвонка, и я чуть веду плечами, разминая их. Футболка вся мокрая от пота, но я не ухожу в тень, чтобы передохнуть. Я ведь тебе говорил, что мне не позволят взять в руки оружие и оказаться среди тех, кто защищает бункер от нападения выживших или других людей, которые хотели бы найти в его стенах защиту. Прав оказался я, а не ты. И я сейчас стоял среди поля, которое было создано под сводами открытого неба части бункера, где люди организовали парники. Мне это даже понравилось. Возиться с растениями и землей. Я помогал чистить траншеи, чтобы вода вновь могла без проблем достигать посаженных кустов картофеля. Остановившийся на пару минут и пробегая рукой по лбу, смахивая пот, что попадал и в глаза, мешая нормально видеть. Здесь спокойней. Хотя я и сопротивлялся тому, чтобы начать работать. Я обернулся на шум. У себя за спиной. Но не успел увидеть того, кто ко мне приблизился, почувствовав резкий удар. По виску. Я рухнул на землю, ударяясь коленями и ощущая, как брюки мгновенно начали пропитываться водой. Как пальцы сжали влажную землю под собой, сминая ее. И из горла вырвался стон, смешанный с рычанием. Пока все было размытым. Перед глазами. Я лишь успел мотнуть головой. Пытаясь прийти в себя. Почувствовав, удар по ребрам. Я перекатился на спину. Солнце теперь слепило еще сильней. Когда в следующую секунду я ушел от новой попытки меня пнуть, словив ногу и с силой дернув того, кто на меня напал, на себя. Повалив его рядом. Чувствуя и то, как с потом и грязь, в глаза теперь попадает и кровь из разбитой, видимо, брови. Я не успеваю ее размазать. Удерживая мужчину.
- Отпусти! ПУСТИ! Сука! Ты убил моего сына! ТЫ...
...одно целое мы. И точка. | Леннарт

Одинокая слеза сорвалась вниз, теряясь среди тысяч брызг, летевших из-под кормы экскурсионного судна. За ней устремилась другая, пока горечь жгла язык отравой слов:
- Всё может быть гораздо сложнее. Это лучше, чем убивать собственных детей...
Сорвалась на шепот, который все равно услышит.
Отвернулась прочь, чтобы не видеть маленького счастья на лице, не омраченном печатью тревог и забот.
Когда-то давно она была такой же. Когда-то давно он тоже был таким же. Когда-то давно они оба были такими же и не думали об осторожности, цепляясь за отвесные скалы в попытке заглянуть в гнездо чайки. Когда-то...
Теперь же где-то там за сотни тысяч километров отсюда растет её собственный ребенок, который скоро научится задавать вопросы и будет спрашивать:
"а где мама?" и "почему она не с нами?"
Потом, еще чуть-чуть подрастя, начнет обращаться к ней по приезду, заглядывая в лицо и жалобно-жалобно произнося:
"а ты надолго?" и "может, останешься?"
А после и вовсе – просто улыбаться и деланно радоваться приезду редкой гостьи в своем доме, перестав вопрошать о наболевшем, смирившись и приняв непонятные данные отсутствия рядом родного человека. С каждым прожитым поодаль годом они будут отдаляться друг от друга. Исподволь. Незаметно. Навсегда.
Из-за её глупости. Из-за её принципиальности. Из-за её эгоизма.
Так чего же хотел сейчас услышать от неё призрак прошлого? Раскаяния? Сожаления? Прощения?
- Нет, стой! – слишком поздно поняла свою вину и их ошибку. Протянутая рука застыла нелепым жестом в попытке удержать то, до чего не дотянуться. Маленькая фигурка кувырнулась за борт, пока они оба искали повод: один, чтобы достучаться и восторжествовать, другой, чтобы закрыться и не сознаться.
Твари не ходят в белом | Эл

Золото инков | Матео и Эмилио

[float=left][/float]
Эмилио нервно облизнул губы, глядя на то, как обтирается скомканной футболкой кузен, сглотнул тяжелый вязкий ком, липнущий к гортани, словно бы и не слюной вовсе рот в раз наполнился, а теркой спермой, от которой вывернуть может. Или это реакция на в деталях представленный запашок горелых кактусов и мяса, раскачанное наркотой воображение рисовало вполне осязаемые картинки?
    Дурными темными глазами парень уставился на зареванную грязную в кровище и соплях бабу, пытаясь заставить себя вспомнить, что это именно она совсем недавно казалась ему вполне сексуальной. Немецкие фильмы, чтоб их. Там всегда бабы страшные были. Но под торопливый речитатив Матео, почти ласковый, уговаривающий, он словно бы в себя пришел. Точно так же этот стервец и в спальной на ушко их мелких  жарко уговаривал не дергаться. Эта ассоциацая его почему-то успокоила и, хохотнув, Эмилио заломил девчоночке руки, вздергивая ее чуть вверх, чтоб Тео удобнее было.
     - Даст ис фатастишь. Я, я. Мы ей понравимся, - он тоже умел накручивать себя и заржал, когда туристочка заверещала и задергалась. Вот так уже интереснее было. Он любил, когда девки инициативные, а не подскуливают испуганно. – Так сладенькая, да, - бормотал он, прихватывая зубами напряженную жилку на шее чуть ниже того местечка где пульс бьется. И вот как девки так пахнуть умудряются сладенько. Тоже же черте когда из гостиничного номера, и в пылище вся, а нос щекотит чем-то приятным. От него вот несет уже пряно смесью пота, травки и еще чего-то терпкого, душного. Только пыль на языке вязнет.
Эмилио

[float=left][/float]
-Должен будешь, - поправил ремень, так и не успев вынуть  член,  и  протянул пушку.
Несколько секунд они смотрели друг на друга: Мило, Тео и темный зрачок дула  -  под пьяные от ужаса всхлипывания дрожащей жертвы. Она впала в истеричное состояние: дергалась и рвалась невпопад, и вдруг эти приступы борьбы сменялись моментами апатии, и девка тихонько подвывала как степная гиена.
- Пристрели ее.
Тревожное напряжение между  ними сделалось тягостным, давящим. Это не ультиматум, не провокация, это вызов его мальчишеским представлением о мужественности, о мужском братстве решимости и отваге. Приходилось ли Мило убивать раньше? В любом случае, оба они должны спутаться с этим проклятым стволом кровавыми узами. Что если дед выбрал их намерено именно ради этой цели, знал что полезут и не устоят?
Мысль оцарапала рассудок и исчезла. Если все пойдет удачно, Тео скажет, что сам все подстроил. Мастер был по итогам  присвоить себе славу ловкого дельца.
- Стреляй, - убрал ногу с девичьей головы, отмашкой обнажая беззащитный висок.  Но голос не повышал. Хотел, чтобы решение брат принял сам для себя, без  нажима.
Матео

Когда настанет утро - мы начнем все сначала | Натаниэль и Кристофер

[float=left][/float]
Натан выглядит до жути мило, как бы сам Вардлоу не любил это слово, когда в окно свет солнечный пробивается, а вокруг все вот так, по-домашнему. Хотя, он сомневается, что отношения вот такие, которые в голове складываются, серьезные, именно то, что ему необходимо сейчас. Ему не страшно, да и закоренелым холостяком себя Крис не считает, но… оправдался бы риск, вернее, оправдается ли он, если сейчас рвануть с такого удобного, защищенного места, на встречу чему-то новому? Крису не впервой, потому он, бодрости духа набираясь с глотком кофе, спрашивает, стараясь быть спокойным:
- Как бы ты посмотрел на то, чтобы вновь встретиться? Это вопрос с правом выбора, я не заставляю тебя. Просто, либо мне показалось, либо все произошедшее серьезно понравилось нам обоим? 
Шатен чашку на стойку ставит, руки непроизвольно на груди складывая, хотя чаще всегда эту стойку как защитную использовал.
Кристофер никогда не сдается вот так просто, с первого раза отказ получая, но они же друг другу ничего не должны, и стоит ли перепрыгивать через стены, которые обычно вне гласно строятся, когда расслабление на одну ночь маячит на горизонте. И нет, парень не предлагает каждому, с кем у него секс бывает, вновь встретиться, потому что ощущение, что сейчас Вардлоу не столько на секс намекает, сколько на нечто иное, более целомудренное.
Кристофер

[float=left][/float]
Понимаю, что веду себя противоестественно для того человека, кем по сути являюсь. Я совершенно не такой, каким меня видит Кристофер. В его руках я податливый, как глина из которой можно лепить фантастический шедевр. Кажется, что еще чуть-чуть, и он завершит свою работу, наполненную отныне неясной природы чувствами. Сердце бешено стучит в груди - у меня, не у него. И как он может быть таким смиренным, таким умиротворенным? Его ладони скользят вдоль моего тела, смывая соленый пот и оставляя за собой практически невесомый шлейф из теплых электрических зарядов. Так мне кажется. Так я чувствую. Ведь со мной подобное впервые. Я впервые не хочу уходить и ставить точку в истории, которая по сути обязана была стать одной из многих. Чувствую себя глупцом, который растеряв в себе все чувство самосохранения, угодил в мастерски подстроенную ловушку. Смотрю в глаза Кристофера и нахожу в них подтверждение своих горьких предположений. Тону в его взгляде, таком глубоком и нежном, от которого в пору бежать, как от огня. Но я стою прикованный к нему и по-идиотски улыбаюсь. Наверняка у Криса на языке что-то на манер "ты сейчас такой милый" - но он молчит, не произнося ни слова. И это хорошо, ведь за подобные комплименты не всегда скажешь "спасибо". Нет, я далеко не милый. Я тот еще грубиян и повеса. Так почему этот парень не сводит с меня взгляд полный нежности?  Внутри меня происходит нешуточное сражение. Мне приятно все то, что было и есть между нами. Я хотел бы, чтобы этот день длился вечность. Словно день сурка. Просыпаться каждый раз утром, чувствуя на себе его улыбающийся взгляд.
Натаниэль

Хранители мира | Лилиан/Лия

[float=left][/float]
Задержавшись у входа, придерживаю Эрика за локоть и украдкой спрашиваю:
      - Кто он такой, этот Дарий? Мне нужно что-нибудь знать помимо того, что он вампир?
      Идущая впереди нас вампирша по имени Кэтрин обернулась на мои слова и таинственно улыбнулась. Она слышала мои слова, конечно же, у них чрезвычайно острый слух, но меня это сейчас не волнует. Я вопросительно уставилась на химеру, а он старательно избегал встречаться со мной взглядом.
      - Эрик?
      -  Он брат Элены, - выдавил рыжеволосый.
      - Той самой из Квинтрума?
      - Да. А ещё он вожак мятежников.
      Я закатила глаза к потолку, потому как для полного абзаца в жизни мне не хватало только ещё одного такого же чокнутого вампира как Элена, как её там по батюшке?
      - А фамилии у них есть? – спрашиваю Эрика, когда мы вновь продолжили идти вдоль освещённого горящими свечами коридора. – Ну, знаешь, как у меня и Беркова, или как у тебя?
      - Тебе зачем?
      - Просто интересно, - я отвела взгляд в сторону, напряжённо смотря перед собой. Не буду же я ему тут рассказывать о том, как Моро просил меня его по имени назвать?
      - У древних, как правило, только одно имя. В те времена ты мог быть, например, Адамом сыном Матвея, или, если отец твой не известен, то просто Адамом и точка.
Лилиан/Лия

[float=left][/float]
Химера склонил на бок голову покрытую чешуёй с шипами и пару раз моргнул, пристально посмотрев на меня желтым глазом размером с блюдце.
      - Эрик, - ласково позвала я и протянула ему руку, на что Владимир в этот момент негромко застонал.
      Дракон зарычал и хлестнул хвостом по каменному полу рядом со мной. Один из острых шипов пронёсся опасно близко, разрезав брючную ткань моей униформы в области голени. Было не особо больно, я лишь поморщилась немного, или это у меня от страха ощущения напрочь спутались? Увидев это, химера напрягся и прижал голову к полу, виновато смотря на меня исподлобья.
      - Это ничего, - говорю я, - это ерунда, Эрик, слышишь?
      Протягиваю к нему руку, и он подкрадывается ко мне мелкими шажками, лёжа на брюхе и скрипя чешуёй по каменному полу. Тычется испачканным в вампирской крови носом в мою открытую ладонь и с каким-то внезапным успокоением и смирением прикрывает глаза.
      - Эрик, - с улыбкой говорю я, - это будет слишком странно, если я скажу, что ты хороший мальчик?
      Моя шутка не остаётся незамеченной, и химера недовольно рыкнул, но отстраняться от моей руки не стал.
      - И что теперь нужно сделать, чтобы он вновь принял человеческий образ? – спрашиваю у застывшего в изумлении Дария.
      - Кто знает, - пожимает плечами вампир, - на моей памяти он обратился в зверя впервые. Ему запрещено.
      - В смысле?
Лилиан/Лия

fuckin Americans | Ник и Эрик

[float=left][/float]
Пышущий плебейским здоровьем Эрик с удивлением воззрился на мадаму рядом, взявшую ситуацию, а также дородное плечико жирной тетки в свои руки. Но главное, эта вся гопота передавалась воздушно-капельным путем, чем еще можно было объяснить то, что он до одури и подкатывающей к губам слюны захотел жареной курицы. Вот прямо с корочкой, которую уже лет пятнадцать в погоне за лишними годами безхолестерировой жизни не ел.
Он еще заказал водки, решив, что этот напиток вакханальных богов тяжело испортить и чуть расслабил сведенные колени, но в сторону новоприобретенной подруги, вовсю заигрывающей с толстухой еще не подвинулся, так и жался в грязный иллюминатор. Зато когда она вернулась на приобретенное согласно билетам мест (ну Эрик на это надеялся, вообще, у него складывалось ощущение, что в этом общем зале он один у мамы с папой запланированный), тут же огорошила вопросом.
Эрик сначала задумался, стоит ли говорить о курсах немецкого языка у носителей и хвастаться проходимыми судебными тяжбами, в которых он справляется без переводчика, но дальнейшее заставило его поджать губы, а потом еще и осклабиться. Ну учитывая, что Найта частенько путали с актером из сериала про вампиров, знаете ли, это не худшее, в чем его подозревали.
- Знакомое лицо? Это я еще штаны не снял. Да, - скромничая потупил глаза он, продолжая сочинять памфлет самому себе, - как приятно, когда труд заметен и ценится. Могу расписаться, но только на груди. Издержки профессии знаете ли, - доверительно наклонился к ней Эрик, когда по воздуху поплыл аромат курицы, подаваемой на безупречно сервированном столике на фарфоровых тарелках, которые весь салон сопровождал жадными взглядами. У Найта сложилось стойкое ощущение, что здесь порцию каждого высыпают не иначе, как на голову.
Эрик

[float=left][/float]
- Последний бросок перед немецкой едой, - Ник прикрыла глаза и с удовольствием втянула носом аромат курочки, после чего пренебрегла вилкой, а поднесла пальцы к тарелке и отломала себе ножку, призывно торчащую и зовущую откушать.
Ну, кто устоит, когда его просят откушать, а?
- Как нам ш тобой повежло, - жуя, улыбалась она. Естественно, на этот раз улыбка не показывала зубы, а то еще в рот заглядывать кто решит.
Свою норму она выполнила: съела от курицы всё, что совесть позволила; на этом ее интерес к происходящему заметно поубавился, а глаза сами собой закрылись и ничто во всем мире теперь не могло вырвать ее из лап приближающегося сна. Девушка откинулась в кресле и принялась дремать, не щадя себя, пусть и чувствовала, что тетка рядом сверлила ее взглядом.
Руки она вытерла салфетками, так что не надо тут немых упреков в сторону рабы еды.
Проснулась Картер оттого, что воздуху не хватало. Так и знала! Уткнулась носом в чужое плечо, а крикуну хоть бы что – пусть задыхается себе Ник Картер, никому ее не жалко, кто о ней вообще вспоминать будет на такой-то высоте? Таксистка выпрямилась и улеглась обратно в исходную позу с видом, мол, что такое, я не сплю, а где мы, собственно, находимся?
- А кто летит смотреть на тамплиерские гробы? – так спросила, что три ряда услышали, а через проход от них заплакал ребенок.
Ник

Return to Castle Wolfenstein | Себастьян/Реван и Юджин/Вольф

[float=left][/float]
Он редко отчитывал кого-то всенародно, но если и случалось, то редкие смешки в сторону провинившегося быстро стихали. Насмешники быстро понимали, что вполне могут стать следующими в очереди, когда взгляд преподавателя смещался с первоначального объекта на новый.
  И, конечно же, Штайнер понимал, что ни стыда, ни раскаяния он от Ревана не увидит. Не станет паршивец повинно склонять голову. Более того, если это случится однажды, Вольф решит, что он заболел и предложит прогуляться к медсестре. Ко спокойствию учителя, парень поднял заспанное лицо и, как ни в чем, заулыбался. Штайнер только хмыкнул.
  - Мы с тобой одной крови, - будто бы для себя проговорил он, мысли вслух и еще одна цитата, но с куда большим подтекстом, чем кто либо мог догадаться, и прищурился, - Посмотрим, насколько вам это поможет на экзамене. Я учту ваше отношение к моему предмету.
  Выразительно глянув на Лостхевена, Вольф снова продолжил урок, прекрасно зная, что до конца занятия остались считанные минуты, а ему, вместо того, чтобы упражняться в острословии с учеником, нужно еще выдать в полном объеме материал и распределить класс по парам для творческого задания. Последнее, кстати, вызовет море негодования со стороны учащихся, ибо он, Штайнер, руководствовался в распределении не личными симпатиями подопечных, а банальным расчетом: отстающих прикреплял к ребятам более-менее шарящим в предмете. А кроме того, на него не действовали ни влажные девчоночьи глаза, ни отборная ругань, ни попытки уговоров и подкупа. Каждый получит по делам своим, и ради оценки самому задиристому "бычку" придется таскаться за ботаником неделю, чтобы не получить пару, и, что самое ужасное, учиться.
Юджин/Вольф

[float=left][/float]
Подготовка к Эссе, экзаменам и прочему увлекла парня. Он и без того, собрался игнорировать немца, но не потому что тот знал о клубе. Нет. К тому же, у него действительно почти не было времени, чтобы заниматься любимым делом и готовиться к концу года. Оставалось только думать, что его ждет на предмете немецкого языка, потому что только он и вызывал какое-то опасение.
И вот этот день настал. К счастью всех учеников – немецкий занимал почти весь день и был единственным. И хоть многие хотели наверняка увидеть, как будет сдавать Реван, просто потому что это обещало быть весело, но парень выждал до последнего. Парфюмера Зюскинда он читал, правда, особого впечатления тот не произвел. Но что-то подсказывало, что учителю такой ответ не пойдет.
Пересев на стул перед Штайнером, парень подпер рукой голову и слегка улыбаясь, начал рассказывать. Говорил он тихо, но достаточно, чтобы его услышали. Мягко, даже как-то немного лениво, как будто у них только кончился секс и разморенные, они валялись на кровати. Это не было театральным представлением, просто манерой себя вести. Почти так же, как тогда на сцене, только сейчас все было на своих местах. Реван не шевелился, только иногда его взгляд блуждал по учителю. Лежали бы они, правда, тогда этот жест скорее бы обозначал руку, скользящую по чужому бедру и вдоль всего тела. На этот раз парень не собирался влезать в чужое пространство или как-то пытаться «напугать» внезапностью. Наоборот, он скорее выбрал тактику, которой придерживался сам Штайнер, но немного более горячую.
Себастьян/Реван

[float=left][/float]
Доброго времени суток, жители прекрасного Манхэттена!
Спешу обрадовать, что мастера наши стряхнули с себя творческое лоу и постепенно возвращаются в строй. Но к этому мы обязательно еще вернемся.
Погода так же решила нас пощадить, подарив теплые дожди, а кому-то и достаточную прохладу, чтобы вспомнить в середине июня, что такое свитер и с чем его едят. И все же лелея надежду на жаркую погоду, и попутно игнорируя стоны любителей похолоднее, хочу пожелать всем достаточно легкого на подъем месяца в плане работы, жизни и проблем, потому что лето привыкло ассоциироваться с отдыхом. А ассоциациям неплохо бы и перерасти в жизнь, чтобы наполнить ее легкими деньками, которые можно уделить на самого себя и близких. И не забываем об отпусках, недаром же говорят, что это время года – самая пора!
Переходя к творчеству, хочу отметить, что наши мастера понемногу стряхнули с себя великий и могучий тлен, добавляя в работы все больше ярких красок, демонстрируя изобилие разных гамм. А кого-то так просто темные и мрачные оттенки не отпускают, даря нам порцию очередных серьезных и необычных работ. Любо-дорого наблюдать, как оживает творческий раздел и будем надеяться, ничто больше не помешает творцам творить свои творения. Вот такой небольшой каламбур слов в конце, в которых есть доля правды.
Музы вам, хорошего настроения и лета на ваш вкус!
С вами была Дейна**

The тема

pencil box

Tango Revolver

В столе.

|Dark Horse|

я - не один, но без Тебя просто никто

четыре после полуночи

дом под столом из стрекоз и росы

[float=left][/float]От администрации:
Добра тебе, прекрасный остров, как тебе осознание того, что первый месяц когда-то долгожданного лета уже позади? Самое время подвести итоги и проверить, что ты успел сделать за треть от отпущенного срока теплых дней. И пусть мы клянем жару, но в каждом живет ребенок, считающий, что летом наступают каникулы и можно расслабиться, да так, чтобы отдыхали мозги. Манхэттен поздравляет всех своих жителей с четвертым июля, праздничного вам настроения, самое время обозначить, чем заняться.
Например, написать историю в "музыка во мне", выдана дополнительная неделя на то, чтобы поразмышлять и прислать пост. Тема очень благодатная.
Всем спасибо за участие во флешмобах графики, напоминаю, что пора убрать  из профилей все гифы, не относящиеся к персонажам. Награды проявятся в ближайшее время.
Пришла пора голосовать за лучшие игры июня. Не упускаем возможность проявить участие к тем, кто не только открыл, но и благополучно закрыл свои эпизоды.
Опрос по кинообразам готовится к подсчету голосов. Те, кто хотел высказаться, но еще не дошел, сделайте это в течении недели.
На острове появилась социальная сеть. Самое время разыскивать интересные фото и завлекать фоловеров на свою страницу.
Общие эпизоды. Все помним о своем участии и не стесняемся добавляться в уже начатые. Никогда не поздно присоединиться, гейм-мастера всегда готовы подсказать, как это сделать.
Не забываем о новых наградах, которые можно собирать в своем профиле. Баранов много не бывает, а попробовать вспомнить, какими поступками богат герой всегда полезно.
И главным развлечением июля станет поездка в лагерь. Всех, кто хочет пообщаться с островитянами и развлечься, мы ждем в созданной теме. И снова нота бене - это не общий эпизод, и развлечение нацелено не только на написание постов. Поэтому не проходите мимо, боясь, что чего-то не успеете. Команда всегда поможет.
И переходя к лучшему посту недели, хочется в первую очередь отметить трепетную историю любви пары, не важно в каких образах они пишут или от каких профилей выкладывают талантливо и душевно сделанную графику. Спасибо за то, что за вами всегда приятно наблюдать. Елена, этот пост, как и многие другие, содержит в себе столько чувственности, что даже у посторонних вызывает отклик. Спасибо за посыл о том, что не нужно верить знакам судьбы, слепо плывя по течению, а нужно бороться за то, что тебе дорого. Крепкие манхэттеновские объятья.

[float=left][/float]От Родерика:
Ох, вот я и растерялся, совершенно не зная, чего же сказать. А все ведь потому, что мне достался самый удивительный партнер, о котором можно лишь сидеть и мечтать, горестно вздыхая и завидуя, глядя на другие пары, которые живут своими историями. Совсем не знаю, чем я заслужил найти тебя. Человека, который не просто пишет посты, а каждый из них проживает по-особенному, передавая все эмоции, в которых я в итоге утопаю сам и думаю лишь о том, как бы унять свою дрожь или же злость. Улыбку или же ком, который встает в горле, когда читая твой пост, мне просто хочется идти и биться об стену. И все от того, что ты меня утаскиваешь куда-то из реальности, и я не всегда понимаю, как после прочитанного, вернуться в нее скорей. Все мои собственные эмоции – они лишь воплощения того, чем ты меня заражаешь. От поста к посту. От истории к истории. Ты удивительная. Ты восхитительная. От кого бы ты ни писала и какой бы характер ты не передавала, каждый твой персонаж заставляет меня влюбляться в него той самой первой любовью, которая после делает зависимой. И твоя Елена настоящее воплощение нежности, в которой хочется утонуть и не подвести, делая так, чтобы рядом со своим мужчиной она всегда себя чувствовала свободной и защищенной. Я и представить не мог, когда, больше года уже назад, придумывал Елену, что она в итоге обзаведется своей собственной историей, от которой мы, хвала небесам, все же не отказались и решили попробовать двинуться дальше. Спасибо тебе, любовь моя за изумительную игру. За то, что во мне сейчас борются два мужчины, которые хотят высказать все свое восхищение тобой и тем, что ты им подарила от лица Елены. Третий молчит. Он самый воспитанный. Но, это действительно так. От игры с тобой невозможно отказаться. От эмоций, которые становятся настоящим наркотиком. Не переставай быть такой. Не переставай быть моим вдохновением. Моим наваждением. Всем моим миром, в этом пространстве ролевых, где держишь меня только ты одна. Не переставай любить нашу пару, а я же постараюсь быть чуточку лучше, чтобы ты и дальше не хотела отказываться от того, что есть у нас сейчас. И мне остается добавить лишь «спасибо». За нашу игру. И сказать еще так же и то, что ты для меня всегда будешь самой лучшей.

Джереми

Элин

Рокки

Джеки

Натаниэль

Джиневра

Я ведь не хочу заставлять тебя. Так же, как этого не хочешь и ты. Я не хочу слышать собственные сомнения. В эти мгновения, когда на моем лице ты можешь разглядеть все непонимание и удивление. Когда я открыл дверь и увидел на пороге своей квартиры тебя. Сколько сейчас было времени? Еще довольно рано. И первые мои мысли были о том, что что-то произошло. Что-то случилось с Лилей. Но мой взгляд упал на несколько сумок рядом с тобой и в твоих руках. От чего я лишь сильней нахмурился. Пятясь назад и впуская тебя внутрь. Ты что... что? Наверное, я даже и половины не смогу вспомнить из того, что было внутри меня вчера. Не мои слова, которые были мной сказаны, а именно то, что меня толкнуло их произнести. То, что им позволило ожить. Я понимаю, что каждое из сказанных слов задели твое сердце. Вошли именно в него, а не отскочили обратно ко мне. Ты совершенно другая. Не как все те женщины, с которыми я иногда вдруг подумывал завести хоть какие-то отношения. Они меня отталкивали. Своими попытками угодить мне, и улыбками, в которой было лишь одно желание - обзавестись мужем. Не более. Не человеком, в котором захочешь раствориться. Не тем, о ком будешь думать все свободное время и вздрагивать каждый раз, когда он задержится на несколько лишних минут, опаздывая на ужин. Ты пропитана искренностью и она меня... она меня обескураживает. И заставляет путаться. Мешая ловить в голове хоть какие-то разумные слова. Вот хотя бы в эту. В эту самую минуту. Когда я перевожу свой взгляд с тебя, на собственную ладонь, в которую ты вложила связку ключей. Замечательно. Мне не удается перестать хмуриться. ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ, ЕЛЕНА! Разве так... я выдохнул.
.вечно падай ко мне небом огромным | Родерик

Джонни привыкла быть сильной. По жизни она шла с высоко поднятой головой, не давая возможности проблемам потопить ее, отправить к праотцам на самое дно. Неприятности так и липли к ней буквально с детства - ее постоянно преследовали неудовлетворение, раздражение, чувство навязанного долга. Ее семья была удавкой на шее, которая с каждым годом затягивалась все сильнее. Какой бы дерьмовой матерью ни была Молли, она точно знала, чего хотела - и добивалась этого любой ценой, закрывая глаза как на чувства своей дочери, так и на проблемы собственного сына, который никогда не был желанным. Коннор был фатальной случайностью, из-за которой и без того некрепкая семья распалась окончательно. Именно его Молли всегда винила во всех смертных грехах и неудачах. Будь ее воля - Джонни даже боялась представить, что стало бы с Коннором без присмотра старшей сестры. Он всегда был ее любимцем, оказывался важнее карьеры в чужих интересов. Он просто был ее любимым мальчишкой, которого ненавидели другие, но только не она. В сердце Джонни всегда было немного любви и нежности, а то что было - предназначалось Коннору. Брат и сестра, всегда заодно. Она любила эту общность, это желание идти вместе до конца. Ей не страшно было ввязываться в проблемы, если это спасет ее брата. Ей не было тяжело брать на себя ответственность из их жизни, пусть ее плечи никогда и не отличались особой силой. Но иначе было нельзя, она так привыкла; сейчас Коннор нуждался в ее поддержке, оставить его означало бы предать, а Джонни не была предательницей, пусть его слова и задели ее. Именно так, как Коннор и рассчитывал. Задеть ее было делом нелегким, но ему всегда удавалось. Удавалось быть младше, но при этом тыкать ее лицом в грязь, делая виноватой, выступая провидцем и раскрывая тайное, которое она не замечала. Выставлять ее глупой и откровенно презирать, хотя глубоко в сердце все равно любить. С Коннором всегда было сложно, и сейчас Джонни ощущала себя вымотанной. Все, чего ей хотелось - это найти таблетки, уложить брата спать и сходить в душ, чтобы смыть с себя его кровь, которая неприятной коркой засохла на коже. Найти чистую одежду и курить до самого рассвета, поглядывая на то, как Коннор сбито дышит и ворочается в дурном сне. У нее в сумке был паспорт и немного денег - на первое время им хватит, но что делать дальше - представлялось слабо. Вместо идей осталась лишь пустота в голове и легкая боль.
I’m ready for the fight and fate. | Джоанна

И вот очередной обычный день подошел к концу. Забрать дочку из садика и пора домой, но не тут то было. Вот вы как расцениваете трагедию вселенского масштаба? Наверняка потоп, цунами, землетрясения, атомная бомба. Но нет, потеря любимой игрушки это гораздо, да что там, в миллионы раз хуже. Зареванная Айви почти довела до инфаркта воспитательницу и самого Гейба до нервного тика. Если бы кто сейчас взглянул на него, то ни за что не поверил бы, что этот человек ловит на самом деле опасных людей и, в целом, неплохо с этим справляется. Сейчас он выглядел беспомощным как никогда. Потому что комната была трижды перевернута вверх дном, а треклятого плюшевого или шерстяного (черт, блин, его знает!) пони нигде не было. Подспудно Гейб ожидал, что сейчас из-за двери покажется чья-то трехлетняя голова и потребует выкуп в виде шоколадки. Более того он очень этого ждал, проще говоря готов был пойти на все, только бы его принцесса перестала так жалостно всхлипывать. Словно потеряла важное в жизни. Ну, по логике вещей сейчас это и было самое дорогое. После титанических усилий и увещеваний, попыток отвлечь куклой и обещанием любимого печенья, всхлипы удалось остановить. Ура победа? Фигвам. Выходить за дверь ребенок все так же отказывался. И, когда Гейб окончательно отчаялся, бесповоротно потеряв веру в себя как родителя, из дочкиного рюкзака выпала эта кара небесная. Воспитательница чуть креститься не начала из облегчения, а он сам боролся с великим искушением пустить скотину на лоскуты. Но его вовремя цепко взяли за руку и вывели за двери, с видом: отец, сколько можно тут сидеть, давно пора домой.
Внезапность детектива Вона. | Габриэль

Бородач быстро утомился и попросился в кровать. Разумеется, я постелила ему на любимом диване, заговорив зубы болтовней о перетаскивании белья, но лучше так, чем показать ему, какой бардак царил в моей спальне. Остальные вопросы я решила перенести на следующий день, мало ли через какие поля ему пришлось добираться сюда, чтобы сделать меня своим апостолом. Выкуси, ма!
        Половину ночи я ворочалась в постели, предвкушая дальнейшие свершения – у меня, наконец-то, появился шанс стать знаменитой, как такое могло не пьянить? Хотя на самом деле больше пьянило вино, которое я зачерпнула ковшом – да так и понесла в спальню. Половину осилила, а затем в голове что-то щелкнуло и я вырубилась. Устала от пережитого, не иначе.
        На завтрак мы ели оладьи и я превзошла себя. В сжигании оладий, разумеется, порой я думаю, как бы сложилась моя жизнь, будь в наше время инквизиция? Я могла бы делать то, что выходило  лучше всего, да еще и получать за это деньги. В итоге пришлось приготовить что-то похожее на котлеты.
        С виду мы походили на молодую семью: Хесус заинтересованно читал прошлогоднюю газету, а я делила котлету на шестьдесят два кусочка и пялилась на него во все глаза. Язык рвался в бой, мысли роились в голове, но как-то невежливо было начинать день с расспросов о…да обо всём. Так что пришлось деликатно начинать со всякого.
        - Подай, пожалуйста, соль, - ненавязчиво попросила я.
        Хесус оторвался от газеты и бросил на меня грустный взгляд.
        - Она вредна для здоровья.
        Напоминаю, этот парень сделал целое ведро вина и оставил его слабой женщине.
        - Это кресты и римляне вредны для здоровья, а ты подай мне, пожалуйста, соль
Part II. Your Own Personal Jesus. | Ник

Пока она шла, то потеряла свои босоножки минимум пару раз, но и этому Рита Мэй находила объяснение – Золушка тоже хочет в её сказку. Всё просто до невозможности, и девушке бы хотелось ответить ей утвердительно, вот только без своего главного героя, огромного и доброго кита, она не могла отвечать наверняка. А тут, вроде, в парке яблони зацвели, они словно облака, белым цветом разбивая тёплый цвет молодой зелени, укутывая приятным ароматом прохожих. Да разве могли эти скучные взрослые заметить то, какая красота творилась вокруг них? Рита Мэй нахмурилась ещё больше, но лишь ненадолго. Ей представилось, как сказка её обретёт буквенное выражение, спокойно уляжется на бумагу, и каждая строчка, став ласточкой, сможет принести в клювике в чужие жизни хотя бы крошечку чуда.
        Рита Мэй уселась возле небольшого водоёма, достала из сумочки плеер и блокнот с карандашом. Музыка немного отвлекала её от того, что в небе не прячется кит. И понадеявшись на внезапно вспорхнувшее в уши хорошее настроение, пришедшее вместе со знакомыми мелодиями, она открыла блокнот на той самой странице, на которой каракули предназначались тому самому Грустному Принцу. Пусть он не рассчитывает, что Рита Мэй его забудет, так как она знает, что должна его привести к Умной Принцессе. Обозналась! Ничего она не обозналась, это просто он настолько привык играть в Хмурого Великана, что забыл, кто он есть на самом деле. Девушка утвердительно кивнула своим мыслям и чуть было не свалила шляпку в водоём. Правда, другая потеря всё же посетила её – карандаш оказался тем ещё самоубийцей и, попрощавшись с каракулями, ускакал и тихим плюхом  утонул. Правда, последних слов его Рита Мэй не услышала – музыка спрятала их жизнеутверждающим шлейфом.
Дівчина із іншого життя | Рита

Каин громко вдыхает затхлый воздух и чувствует, будто только что чуть не утонул, вовремя проснувшись. Звон в ушах, и в глазах тухнет, а зажигается секундой позже. Он пытается подняться и приветствует лбом деревянную преграду. Для страдающего никтофобией человека напороться в душной темноте на неизвестность, обступившую со всех сторон, грозит чередой инфарктов, как спадающие цепной реакцией столбики домино, пока рука в панике шарится по дереву в судорожных поисках заветного выхода. Он начинает задыхаться, будто легкие обросли плющом и пустившими корни раскаленными гвоздями. Холодные руки гладят жилистую шею, плетут вокруг нее пальцы, и скребутся ногтями об кадык. Кесада жмурится, не веря в Бога, наизусть шепчет «отче наш»; не помогает, не помогает нихрена, дьявол любит его с диким изнеможением вопреки любым религиям. Пьяный разум не различает граней реальности. В виски барабанной дробью колотит пульс. Каин шарится дрожащими пальцами по деревянной крышке гроба, слепо щурясь в убогой надежде разглядеть шанс на спасение, и припадочно, как заведенный, начинает бить кулаком в дверь с того света. Кричит и одновременно смеется сумасшедше высоким клокочущим смехом слишком эмоционального маньяка. Он сам по себе тот еще псих, но сейчас даже он достиг своего предела, выжал из себя апогей слепящей ярости и расхерачил крышку гроба. Земля обрушилась на него таким потоком, что он едва успел набрать в легкие воздуха, а дальше, инстинкт самосохранения сделал свое дело, и детектив оказался на поверхности до того, как задохнуться и на радость всем, кого он посадил, уснуть вечным сном. Он сделал глубокий вдох на весь объем легких, пытаясь между делом разлепить глаза да рассмотреть хоть что-то, как тут ему прилетело по затылку с характерным звоном. Ну конечно, не могло ему так повезти, кому угодно, только не ему.
Три метра под уровнем земли | Каин

Давай согреем солнце нами | Бенджамин и Мария

[float=left][/float]
Он изменился? Все изменилось. Минута другая, Ри позволила себе облегченно выдохнуть и теснее прижаться к широкой груди, кутаясь в тепле Бенджамина. Она будто выплыла на поверхность после длительного погружения. Боялась дышать, забыла, как это делать, чтобы не спугнуть хрупкую бабочку счастья усевшуюся на ладонь.  Потребовалось время, дабы поверить, что ее мужчина не превратиться в ночного призрака.
- Я тоже тебя люблю, - подрагивающим голосом прошептала она в ответ. Мысли продолжали путаться, не желая  стать в слаженный строй. Бен всегда действовал на нее, как ураган пятой категории – разрушительный, но чертовски завораживающий в своей мощи и непреодолимой силе. Сейчас он не хотел ничего ломать. Ри ощущала себя в безопасности, словное ее монстр, одной рукой мог заслонить от всех невзгод и опасностей. Какие разрушения не несла стихия, Мария всегда останется в центре, в «оке урагана».. Странное место, где безветренно и тихо.. Возможно это ложное чувство безопасности. Вокруг все рушится, ломаются с треском деревья..  Она потеряла ребенка, провалила задание, едва не умерла. Все верно..  Потом придется вернуться в разрушенный мир, перешагнуть порог разворошенного улья.. а пока… признания ласкали слух, тормозили пульс заставляя сердце замереть. Измучанная душа всегда будет приклоняться перед магическим «я люблю». Даже в самых смелых мечтах Бетанкур не видела себя любимой.
Мария

[float=left][/float]
- Мы справимся, слышишь? - я никуда не уйду! на этот раз просто не посмею! - за все время он научился давать обещания только себе, тогда не так больно смотреть в родные глаза и видеть молчаливый упрек - «ты солгал». Марии он старался лгать как можно меньше, если это не касалось ее безопасности… поступал, как умел… Не найдя нигде ее платья, Бен накидывает на плечи девушки скомканную рубашку и  притягивает за края ближе к себе. Если бы он заглянул в ее глаза, что бы там увидел? Все ту же грусть?.. Прочь со страхами! В отличие от самого мужчины, его сердце так никогда и не научилось лгать. Ради нее ускоряло свой бег, ради нее останавливалось на секунды в темном переулке дороги, ради нее начинало биться опять. Это все, что должно волновать. Какое дело, что будет потом? Через час? Завтра? Он может и не дожить до этого, если сердце решит остановиться навсегда. - Справимся вместе, даже если этого у нас было так мало, - Бенджамин прижимает девушку к своей груди и некоторое время молчит, вглядываясь в бушующие неподалеку волны, все ближе подступающие к ногам. В темной воде отражаются нечитанные звезды, холодом и обвивающим тела ветром гоня их прочь. Пора уходить и начинать что-то новое. Сегодня под  крышей этого дома, а завтра… дьявол знает, что ждет их завтра.
Бенджамин

I found a home in your eyes | Натаниэль и Кристофер

[float=left][/float]
Если удариться немного в ностальгию, то можно даже вспомнить, когда именно и почему эта фраза зацепила Кристофера. «Чтобы достичь вершины горы Фудзи, нужно сделать первый шаг». Только вот у шатена нет желания вновь ворошить закрома прошлого. Подумать только: человек каждый день слышит сотни фраз, тысячи слов, но только некоторые из них на столько врезаются в память, становятся чем-то мотивирующим. Важным?
Пересекая границу другой страны, Крис не мог даже представить, что на ином материке, в доме новом, он для себя некое подобие «горной вершины» создаст, к которой стремиться будет. Не то, чтобы Вардлоу был силен в олицетворении, или же увлекался литературой на столько, чтобы чувства свои и эмоции на бумагу переносить, просто пару дней назад в нем перестройка внезапная произошла. Не то, чтобы у него любовь великая родилась после ночи бурного секса, а в голове строились не только воздушные замки, но и все составляющие того волшебного мира, где бабочки и пони  основные жители. Кристофер не циник, не смотря на все «не то, что», только вот скрывать от самого себя бессмысленно и глупо: его симпатия в рекордные моменты перевалила за отметку «просто». Ни капли не просто, ни капли не обычно, иначе бы не ломал он только что сложившийся привычный устой, понятия не имея о последствиях.
Кристофер

[float=left][/float]
Поднимаю взгляд на лобовое стекло. За его пределами вечер уже вступил в свои права. На Манхеттене не видно звезд, как не старайся рассмотреть. Устремленные к безоблачному небосклону верхушки многоэтажных зданий, напоминали острые пики, которые вот-вот проделают дыры в воздушном пространстве. Центральные улицы города загорались множеством ярких неоновых огней, вспышками светофоров и светом от автомобильных фар. Этот город никогда не спит, - подумал я и вдруг в моем кармане завибрировал телефон поставленный на беззвучный режим. Не спит город и не спят его жители. Наверное Макси или Ева требуют моего участия в их жизни. Но какого же было мое удивление и разом нахлынувшее волнение, когда на экране замигало имя моего безумного наваждения.
- Привет, это Кристофер, - услышав его голос, я вдруг представил себя в роли Ромео или Джула, когда они встречают меня после долгой разлуки. Мне хотелось громко скулить от счастья! Ерзая на сидении водительского кресла, я то в зеркало на себя смотрел приглаживая кудрявую челку, то к губам пальцами прикасался, ощущая, как они растягиваются в улыбке. С эмоциями совладать было сложно, но я все же выдал приглушенное:
- Привет. Почему-то я не сомневался, что ты позвонишь, - да если бы не позвонил, я бы и сам это сделал! Наверное...
Натаниэль

Empty bridges | Томас и Алиссия

[float=left][/float]
Томас встает (Элис в который раз забыла, какой же он высокий – по сравнению с ней, даже стоящей, не то, что сейчас, выглядит настоящей стеной), сообщает, что сходит за кофе. Берет, так сказать, паузу в и без того только что начавшемся разговоре. Элис благосклонно кивает, как бы разрешая ему это сделать, будто бы ему нужны разрешения. Забавно.
Когда он выходит, она остается наедине со своими мыслями. Тотчас липкий ужас окутывает, точно паутина. Что, если Харрис узнает, где она? Некий здравый смысл на границе сознания визжит о том, что Харрис должен знать, что Томас приглашал ее в участок при нем, но… но все эти здравые и логичные доводы разрезаются о Харриса, который вне рамок и форматов. Если он узнает, ее снова ждет порка. Shit happens.
Черт возьми, с яростью думает Элис, как я дошла до такой жизни? На руках ссадины – ими она тормозила при падении. Лицо разбито в хлам, губы подрагивают от злости и презрения. Кажется, она недосчиталась с утра какого-то локона. Ради чего?
Деньги, отвечает сама себе Элис и тотчас задает новый вопрос – и что, это того стоит?
Ответ – нет и нет. Но теперь уйти – совсем непросто, теперь это вряд ли получится, а значит…
Не то, чтобы ее, прагматика, привыкшего заботиться о собственном комфорте, пугали такие мысли и такое решение ситуации. Просто… просто это слишком уж сложно, и такие проблемы лучше решать чужими руками.
Алиссия

[float=left][/float]
- Скажи мне честно, - стряхивая пепел в тот же стаканчик, что она, спрашивает Эллрой. – А есть за что? – на последние реплики. Он просто представил себе сейчас, сколько таких историй выслушивают частные детективы, про этих бедных овечек, страдающих от насилия, а когда начинают докапываться, открывается, что овечка сама неплохо приложилась к делу превращения принца в чудовище. Такое сплошь и рядом.
Вообще, Элис не принадлежит к тому числу девиц, которые чуть что набирают 911, но если хоть один вызов был, а государству оказалось на нее – традиционно – плевать, то потом, когда обнаружат ее труп и это вскроется, на них выльется столько говна, что будет не продохнуться. И это тоже сплошь и рядом.
Нужно быть беспристрастным и непредвзятым, хотя это не имеет абсолютно никакого значения. У Тома есть полномочия арестовывать, а дальше пусть собачатся адвокаты и обвинители, пусть Росс сама проходит через ад американского суда, надеясь, что полиция защитит ее, как свидетеля и жертву, но… Как-то вырисовывается ясно, что она хочет совсем не справедливого решения судьи. У нее личные счеты и страх за собственную шкуру, и выхода здесь только два: либо Элис сваливает от него на другой конец земли, либо Тому нужно чисто по-мужски поговорить с Брэдфордом, используя в качестве аргументов свои кулаки.
Томас

Самый страшный монстр - это человек... | Лианна, Екатерина, Джиневра, Рипли, Джордан и Юджин

[float=left][/float]
В углу загнивали останки матери. Уже несколько дней девочка не могла себя заставить от них отойти. Все смотрела... смотрела...
На рваные раны. Расцарапанное лицо. Оторванное ухо. На тело, погрызенное местами до костей. И не издавала ни звука. Не могла ни шелохнуться, ни уйти, ни отвести взгляда. Это было всё, что она видела, засыпая вечерами и просыпаясь по утрам. Что было в промежутке... то не вспоминалось. Категорически.
В памяти словно появилась стена из красного кирпича, вдоль которой в одну и другую сторону на мили и мили вокруг - не отыскать следов того, что здесь случилось... С трудом вспоминалось даже, где это "здесь", и как они сюда попали. Что-то внутри говорили, что "жили". Но тот же внутренний голос утверждал, что жили не так, как теперь.
Лианна

[float=left][/float]
- Хотели как лучше, а получилось как всегда. - был типично русский ответ.
Катя была одной из тех немногих, кто смирился с тем, что получилось, позлился, но перестал винить в этом ученых. Военные люди и научные светила, а также медицинские умы всегда недолюбливали друг друга. Им сложно найти общий язык. И если медики и ученые - два разных сорта, но одного поля ягоды, то эти же люди и военные - это кошки с собаками. Медики трясутся над здоровьем (за что отдельное им большое спасибо), ученые помогают им и грызут гранит науки, открывая новые возможности и адаптируя их для людей, а военные защищают все это дело, пользуясь тем, что их тоже периодически подлатают.
Екатерина

[float=left][/float]
- И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого, – проникающие сквозь разноцветные стёкла, угасающие лучи солнца рисуют алые полосы на обнажённом торсе Христа, исполненном в человеческий рост. И чудится Клейтону в их движении молчаливый намёк на неизбежное грядущее. Рот наполняется тягучей слюной, вязкой, как кисель, попавши в который ни одной мухе не выбраться, как бы ни дребезжали, ни дёргались тоненькие, прозрачные крылышки, как бы ни цеплялись за комки крахмала маленькие, чёрные лапки. Выход всегда был под самым носом, но чтобы разглядеть его, нужно поверить. Поверить всей душой полно и безоговорочно, впуская в себя не надежду, а великую скорбь, доступную лишь с пониманием первопричин происходящего.
Джиневра

[float=left][/float]
Раны никогда не болят так сильно, но молния всегда прошибает от шеи до самого низа, чтобы мгновенно разучиться ходить и вернуться слишком далеко назад, в ту область памяти, которая до сих пор хранит ощущение детской беспомощности перед тем, кто страшнее и больше. Звуков становится меньше – никто больше не двигается на своих местах, только приглушённое рычание отскакивает мячиком от стен, возвращаясь обратно в клетку, чтобы сообщить – расстояния не изменились. Их обиталище не становится больше, но и не уменьшается. В полной темноте большего не узнаешь. Прутья клетки не только сдерживают, но и защищают, поэтому сон смаривает. Хватает одного, пока второй наблюдает, и так по всем, от первого до последнего.
Рипли

[float=left][/float]
- Вот чёрт! Опять Морган надрался…
Однако ей стало не по себе. Словно это уже случалось с нею раньше, такое ощущение дежа вю, когда ты отчаянно надеешься, что на этот раз всё будет по-другому.
Но то, что предстало её глазам, когда девушка вышла на белый свет и прошла немного по коридорам в когда-то обитаемую часть здания, выглядело похлеще самой кровавой компьютерной игры.
Повсюду тела, хотя правильнее сказать ошмётки. Некогда чистые полы были залиты кровью и кусочками плоти, внутренности слиплись и представляли собой неразборчивый ком, мягкий, ещё даже тёплый… Казалось, в самом центре его можно было разглядеть пульсирующее сердце.
Джордан

[float=left][/float]
Роско покрутил в пальцах сигару, осмотрел вконец разлохмаченный, изжеванный конец и бросил ее за окно. Достал новую, откусил кончик и сунул в рот, запалил. Пыхнул дымом как старый. допотопный локомотив. Сизые клубы охотно опутали его, они таяли, но их место занимали новые, более густые.  За окном было спокойно. В кои-то веки, пожалуй, впервые за несколько недель, он мог видеть россыпь крупных звезд над горизонтом. Не хватало только стрекота кузнечиков в буйно разросшейся траве у забора. Почти благодать. Обманчивое затишье, которое в любой момент может оборвать леденящий душу вой или крик, в зависимости от того, была ли охота удачной или же уроды воют от голода.
Юджин

У тебя такое лицо, будто ты призрака увидел. | Конрад и Мэттью

[float=left][/float]
-Я, конечно, не из робкого десятка, братец, но может ты все же наденешь штаны? Вспомни, как мама говорила - голяком садиться за стол неприлично. Мама... - мужчина как раз вовремя задал мне вопрос о ней, и я снова растерялся. Мама. Я слишком ярко помнил то, как она стояла в прихожей и плакала, закрывала рот ладонями, когда отец кричал на меня, когда поднял руку. И как смотрела на меня..разочарованно? Да, именно разочарованно, когда я сидел на полу возле двери, когда держался за свое лицо. Нахмурившись, я придвинул к себе стул и уселся на него, чуть поерзав, взял банку с пивом и сделал еще один глоток.
-Мама хорошо. Я думаю, даже лучше не бывает. Ты же знаешь, они с папой счастливы. Что у них может случиться плохого? У них все просто великолепно. - странное равнодушие заполнило меня, а потом и обида. Я обижался на своих родителей за то, что они не поддержали меня. Злился на отца за то, что он не принял и прогнал меня. И злился на маму за то, что она встала на его сторону, не защитила меня, а просто позволила случиться всему этому. Плевать. Плевать на все. Я едва заметно поморщился и открыл картонную коробку, беря кусок пиццы и откусывая, принялся лениво жевать, рассматривая противоположную стену. Гадко. Слишком гадко на душе.
Конрад

[float=left][/float]
- Спасибо. – Привычно улыбаюсь, делаю глоток и вновь смотрю на брата. "У него что линзы?" Удивленно вскидываю бровь. Видно я совсем устал, раз не сразу обратил внимание. – Ты сильно изменился. Если сложно, начни с того, что заставило тебя поменять стиль. – Предложил я. Иногда проще начать говорить о каком-то пустяке, чем вот так сразу выкладывать правду о главном. – Нет, тебе идет, и я не отец, чтобы тащить тебя в ванну и парикмахерскую, но, если на чистоту, не ожидал увидеть тебя в таком… прикиде. – Говорю искренне. Правда вот в каком прикиде я был бы готов увидеть Конни? Не знаю, никогда не задумывался. Я знал, что у меня есть брат, но уже привык к той мысли, что он где-то там, сам по себе и больше во мне не нуждается. Кроме того, я понимаю, что даже встретив его в строгой тройке, с дорогим Ролекс на запястье, удивился бы не меньше. Все-таки в моем мозгу Конрад был все еще мальчишкой, все еще тем милым мальчиком, что так невинно отравлял мне мою важную подростковую жизнь.
Пальцами подцепляю очередной кусок пиццы и понимаю, что это единственная еда в доме. «Не порядок. Если пацан останется у меня, ему надо будет чем-то питаться». – Смотрю на часы. Единственные часы во всем доме, не считая будильника у кровати. Еще не так поздно, да и в паре кварталов от нас круглосуточный маркет.
Мэттью

[float=left][/float]
Кит: Скажи-ка Аллан, ведь не даром, Манхэттен распаленный жаром, нам свои творения показал? Эм... А дальше я не придумал. Здравия тебе, солнечный остров, на страницах журнала снов Кит и Аллан и мы снова хотим рассказать тебе про прекрасные работы наших мастеров.
Ал: Я пожалуй ограничусь привычным тазиком мороженого и креманкой холодного чая! Всем снова здравия и прохладной погоды, благо за окном иногда слышатся раскаты грома. С вами снова мы и работы наших мастеров! Начнем мы с прекрасной Деметрии и не менее прекрасного игрока месяца июня - Томаса Эллроя. Работа на тему... свободы? И человека, который ту свободу вырвал из чужих лап. Ну или это чисто мое восприятия благодаря цветам, использованным Деми и сетке-рабице, что расположена на аватаре.

Четыре после полуночи

Кит: Мне кажется дело не только в цвете, но и в тексте на подписи. В любом случае работа полна той самой мужской печали олицетворением которой и является Томас. В то же время с работы Джеммы на нас смотрит нежная и женственная Амелия. В тоже время не смотря на пастельные цвета, Мориарти остается собой и смотрит на остальных своим сильным и властным взглядом.

Эпиграф для Мэл

Дом под столом из стрекоз и росы

Ал: Неопалимая королева Драконов - вот какую ассоциацию Амелия вызывает у меня на этом комплекте. При этом эффект как раз и подчеркивается цветом. Тот вариант, когда за нежностью кроется опасность. Кстати, заметил, что на этой неделе женщин вроде бы больше? И следующей у нас идет твоя соседка, очаровательная и загадочная Медея! А сделал ее такой - Рипли Купер. Я даже завидую немного тебе. В гости она тоже заглядывает, как звезды в ночную пору?

The тема

Кит: В гости Медея заглядывает по разному, она неожиданная и тем прекрасна. Но иногда в ночи она как-то так и выглядит в моем окне, как на комплекте от Рипли. Я имею виду она так же красива, конечно же. К слову о прекрасных и загадочных дамах. На этой неделе герой месяца Томас порадовал Алиссию совершенно невероятным и прекрасным комплектом в стиле нуар. Вот кому я завидую...

Эпиграф для Алиссии

Drinking life

Ал: Да, женщина, ради которой стоит умереть. Прекрасные цвета и стилизация. У меня стойкое ощущение, что Алиссия сейчас поднимет голову и стрельнет глазками с экрана! Вот уж, действительно - Город грехов! Впрочем, как и все женщины нашего прекрасного города на этой неделе. Ник Картер в исполнении нашего Лучезарного Люка, не отстает от других! Прекрасный взгляд и поза в легкой утренней дымке. Сейчас, как съест.

Crazy diamond

Кит: Мне кажется она совсем не есть собралась, мой юный друг. Но Великий и правда умеет баловать дам нашего острова прекрасными комплектами. А следующую работу сделал сам Аллан для себя и своего нового парня Дитриха. Во-первых, ребят поздравляю, что вы нашли друг друга, а во вторых, хочу сказать, что это очень красивая и милая работа показывающая чистоту и нежность ваших чувств.

Эпиграф для Дитриха и Аллана

We work the black seam

Ал: Спасибо. зарделся Ладно, далее у нас главные Бонни и Клайд Манхэттена - Рокки и Ангел. Честно говоря, их в последнее время изображают исключительно в темных тонах, которые им идут и прекрасно описывают, но этот комплект мне нравится анимацией. Это как... не знаю, подтверждение, что они всегда будут вместе. Прекрасный выбор сделала Джиневра.

pencil box

Кит: Комплект Ангела и Рокки и правда мрачен, как и их персонажи, но анимация своей простотой показывает крепость и искренность их чувств друг к другу. Так же и текст на комплекте подходит им идеально. Темные тона для своей работы так же выбрал и Марк де Граф. Мне очень интересно что же они с братом задумали? Это будет альт или история из их прошлого? В любом случае я с нетерпением жду игры.

Эпиграф для брата
Граф Львовыч

Ал: А мне еще вчера мне казалось, что брат де Граафа был другим, но ладно. Хочу при случае пожелать Марку быстрейшего обретения семьи! Кстати на этой неделе, в отличие от прошлой, это первый брутальный мужчина, чей взгляд смотрит с изображения даже не на зрителя, а куда-то за его плечо. А мой глаз решил поселится на этом эпике, хоть мне и нельзя!
Ну а теперь кое-что новое в нашей рубрике. Видео от непревзойденной Дейны, которое описывает не самые легкие отношения в семье Монтгомери! Несмотря на то, что оно короткой, я как будто посмотрел целый фильм!

Видео от Дейны про семейство Монтгомери - no one has to know what we do

Кит:Это не первый фильм, которым нас порадовала Дейна за время, что провела с нами всеми на Манхэттене, конечно, обойти стороной ее работы просто не возможно. История семьи Монтгомери, рассказанная от лица Мэдисон завораживает своей простотой и изяществом. Я сопереживал главной героине и ее родителям на протяжении всего ролика и очень жаль, что он такой короткий. Но, как известно, краткость - сестра таланта.
И на этом прекрасном видео, мы заканчиваем сегодняшнюю рубрику. Метеорологии обещают, что жара на следующей неделе спадет и мы все вздохнем свободнее. Переезд в новый ДЦ закончился и теперь площадку должно штормить меньше. А все это значит, что мы ждем ваших работ и побольше. Удачи и вдохновения тебе, вечно любимый остров!
Ал:  Ага, но как мы знаем, метеорологи ошибаются один раз, но каждый день. Надеюсь, что ошибаться на этой неделе они будут в лучшую сторону. А пока, до новых встреч! С нетерпением будем ждать ваших новых работ, которые будут радовать и вас и нас! Удачи и вдохновения.

[float=left][/float]От администрации:
Добра тебе, любимый остров, у Карреры очередной день жары, от которой плавятся мозги, поэтому буду краток и ленив. Если кому-то надоели дожди, то пришлите их на Кавказ, или хотя бы мало-мальский ветер. А у нас на острове тоже горячо, манхэттеновские ленивцы бодро справляются с заданиями, что администрация лагеря готова к выписыванию поощрений. На полдник каждому припасем конфетку, то бишь навесим дополнительные занятия, все, как лагерный доктор прописал. Спасибо за скорость и находчивость, если вы еще и реал-зону почаще использовать будете при выполнениях - цены вам не будет.
Перейдем к тому, что еще происходит на Манхэттене, несмотря на летние месяцы, мы стараемся выжать из вас последние капли вдохновения.
Жду историй по музыкальному конкурсу, прямо очень жду.
Мы подводим итоги опроса кинообразов, кто не успел высказаться - велкам.
Голосуем за лучшие игры месяца, если какая-то из игр особо зацепила - черкните пару строк игрокам, это всегда приятно.
Тотализатор ждет новых лотов, надо и самому туда дойти.
Играем, творим, пишем общаки, закрываем личные эпизоды - я сегодня просто гений-мотиватор.
Перейдем лучше к постописцу недели и красавице, комсомолке и просто талантливому человеку. Мэдисон, есть игры на Манхэттене, обновления которых я жду. Этот флешбек - одна из них, он вышел действительно потрясающим, и пусть ты всегда пишешь так, что можно тяжело вздыхать над: "когда я буду настолько выверять каждое слово в своих постах, а не набирать что-то впопыхах и не проверяя", пусть каждый твой пост - отдельно прожитая история, но я испытываю слабость именно к этой игре. Пусть она закончится ярко, пусть на Манхэттене еще будет завершен десяток прекрасных историй, спасибо, что ты с нами уже значительный срок, такой, что наш, коренной, родненький житель. Мы тебя любим, Каррера шлет отдельные обожашки, и вообще, однажды надо что-то заиграть. Когда мы оба выйдем из образа слоу, и ты настолько сойдешь с ума, что этого захочешь. Поздравляю с лучшим постом и крепко тискаю, пока твоя мама не видит.

[float=left][/float]От соигрока:
Дорогая Мэдс! Как мне нравится называть тебя этим именем - оно отлично отражает сущность того, что происходит в нашем эпизоде. Ну конечно, раз я пишу здесь, то пишу исключительно для того, чтобы поздравить тебя с очередной, более чем заслуженной, победой. Твоя замечательная мама, помнится, сказала, что ты относишься к тем игрокам, которым награду следует выдавать за каждый пост, потому что все они - на вес золота. Я с этим утверждением более чем согласен, и не могу не радоваться, весьма эгоистично, что один из моих любимых игроков получает прописку в шапке форума на неделю именно благодаря нашей с ним игре.
Я так счастлив, что ты согласилась на этот эпизод, который вышел совершенно безумным, непредсказуемым и захватывающим. Восхитительным, по любым меркам. Таким, которым можно гордиться. И счастлив, что твой персонаж вообще появился на форуме, потому что он привнёс в историю Энджела дополнительную искорку, нечто такое, чего мне жаль было бы лишиться. Мы с тобой не так долго обсуждали тему этой игры, она была подсказана самими характерами, но писали долго, упорно, однако главное - не стали останавливаться на полпути. Это было бы большой потерей.
Нам осталось совсем немного до конца, и я уверен, что финал будет выше всяких похвал, ну а пока, я порадуюсь твоему прекрасному посту, из тех, что заставляют меня много думать и стараться соответствовать заданной тобой планке. Спасибо, Мэдс, ты подарила мне много удивительных игровых моментов и впечатлений, которые навсегда врезаются в память. Ты чудесный соигрок, и я радуюсь твоей победе сейчас, как своей собственной.

Тайлер

Сид

Кит

Себастьян

Лианна

Рита

«Мне тогда было 9. Мы собирались праздновать Рождество. Папа, мама, я. Мой крестный и еще пока еще совсем крохотный братик в мамином животе.  Как обычно, нарядили елку, повесили венки на двери, накрыли на стол, зажгли свечи и приготовили праздничный ужин.
Ждали только крестного после дежурства (он полицейский), когда в дверь позвонили. Я побежала открывать, но отец, словно почуяв неладное, отстранил меня за спину, с мамой.
На пороге стоял Санта-Клаус. То есть, это мне тогда казалось, что это именно рождественский Санта.
Папа что-то спросил. Потом отступил внутрь, закрывая меня вместе с мамой. Мама вскрикнула, буквально втолкнув меня под низкий столик в прихожей. Я стукнулась головой… Зажмурилась, почти заплакав, и вдруг осознала, как медленно оседает на пол отец, успевая вытащить свой пистолет и стреляя туда. За порог. На котором по-прежнему стоял Санта-Клаус, улыбаясь и крепко сжимая в ладони оружие. Его рукоять. «Тело» черной дыры, отнимающей жизни, которую он приручил…
Папа пытался защитить. Он выстрелил несколько раз, получая в ответ глухие плевки со свинцовыми пулями. Он три поймал. Маме достались две. На меня бы хватило тоже…
Только крестный пришел наконец.
До сих пор помню чавкающие звуки от ударов кулаками по лицу. Но даже их заглушают пронзительные крики выстрелов… Я раньше не знала, что оружие умеет «кричать». Хотя… может быть это кричала я, обретя наконец голос от… ужаса?
Крестный меня забрал. Он забрал меня оттуда. И мы больше никогда не говорили о той самой ночи. Быть может, надеется, что я забыла, и не знает, что для меня нет большего желания, чем пристрелить того Санта-Клауса. Я это сделаю. Я его найду. И когда я найду его, то убью его».
Черная дыра| Лианна

Раздражение, волнами исходившее от Рокса, пропитывало тёмный сырой воздух пустого дома, делая атмосферу внутри ещё более нездоровой и заряженной. Нетерпение, страх, предвкушение, - все эти чувства или очень похожие циркулировали между ними, от одного к другому, и Энджелу стоило больших усилий сохранять ровный добродушный тон, когда хотелось огрызнуться в ответ, дёрнуть плечом, сбрасывая с него руку, излишне крепко впившуюся в бледную тонкую кожу, упрятанную под слоями одежды. Ему хотелось встряхнуть Рокки хорошенько, может быть, накричать на него, давая понять, что и ему не по себе, что, несмотря на предчувствие верной игры, он всё-таки сомневается и ему не всё до конца ясно в таинственных углах головоломки, край которой они нечаянно ухватили на заснеженной обочине. Но что делать теперь, не отступать же? Они слишком далеко зашли, свернуть назад теперь Энджел не мог, разве что в самом крайнем случае, а, до сих пор, им постоянно везло, и веских оснований бежать, пожав хвост, не было. Разве что это вязкая трескучая темнота, да глаза Рокки, сердитые и потерянные, как у человека, уставшего от долгой борьбы с недугом, но не желающего признаться в том, что с ним твориться нечто неладное, даже перед лицом твёрдых фактов.
Нет, ерунда всё. С каких это пор пустые дома и ночь стали их пугать? Мрак всегда был их надёжным другом, и в заброшенных зданиях не раз приходилось скрывать следы своих забав. Тем более, здесь явно никого не было, кроме них, и если они не могут найти опору друг в друге, то в ком же? Они просто давно не отдыхали. Этот холод, эта бесконечная дорога утомили их, вот в чём дело. Не следовало ему разговаривать с Рокки в таком категоричном и резком тоне, будто Мун сам не разбирался, что и как нужно делать, будто не был профессионалом не хуже Энджела. Пристыжённый, Энджи застыл на пороге, обмякнув как-то вдруг, удержал Рокки за рукав, робко дёрнув на себя и улыбнулся уголком рта, примирительно. Глаза Рокса во тьме, рассеиваемой только далёким светом фар, падавшим в открытую дверь и сквозь квадрат окна на ближней стене, казались бездонными колодцами, полными первозданной ночи, пугающими и чужими.
Who's Afraid of the Big Bad Wolf?| Ангел

За окном все также улицы Манхэттена были заботливо укутаны в сумрак и дремали беспокойным морозным сном. Снега не было, но тонкий наст сверкал бриллиантовой крошкой в тусклых оранжевых огнях фонарей и вызывал невольную дрожь по телу... Или то было вызвано совершенно иным? Рэй ощущал себя совершенно запутавшимся, заблудившимся в хитросплетениях собственной паутины, что давно обездвижила и его самого, заставила гнить вместе со своими же жертвами от смертной отравы сердечной скверны, вытекавшей из пробитого насквозь, прожженного чернильными смолами утрат, погибавшего органа, некогда безусловно испытывавшего сильные чувства - ныне же перерожденные лишь в глухой отзвук былого. Мужчина медленно затянул занавесь пред своим лицом, покидая иллюзорный мир за оконным стеклом и возвращаясь к насущному, а именно - к своей гостье, что уже примеряла на свою стать вещи, что ранее служили Ингрид, были подобраны с ее безупречным вкусом и носили на себе несомненный отпечаток того уровня жизни, который вела некогда его невыносима супруга. Медея не была на нее похожа, но все же платье легло по ней настолько по фигуре, будто покойная миссис Макинтайр предвидела появление соперницы на своем пути и заранее подобрала ей наряд, что разъест ее плоть и душу вслед за ядом самого хирурга, что эта девчонка, соблазнившаяся его сладостью, вкушала безропотно и обреченно. Тебе более нет дороги назад. Когда-нибудь то должно было случиться. Нам некуда возвращаться, и, увы, я также разделю твою судьбу, моя любезная. Моя невеста.
Снотворное у него, конечно, было в доме, поскольку Рэймонд и сам временами грешил подобным средством исключения из мыслей кошмарных снов, предпочитая им лишь черную бездну забытья, но при этом навряд ли Сфорца подошли бы эти таблетки, разве только делить их на доли, иначе девица к своим ночным похождениям могла еще и не проснуться, а трупов под этой крышей и без того набиралось чересчур многовато, если считать и невинные души безжалостно упокоенных во имя науки бессчетных подопытных мышей.
Будешь скучать - звони. Буду рад видеть твой пропущенный| Рэй

За прошедшую неделю новоиспеченная мать привыкла к своей роли и к месту обитания, хотя отчаянных и глупых попыток сбежать не бросала, заставляя меня улыбаться: она все еще боролась. Вот только с кем? Со мной? Это было смешно. Пройдя внутрь, отстегиваю наручник от скобы, вбитой в стену, и подхватываю безвольное тело на руки. Подмешанное снотворное позволило без лишних эксцессов переместить девицу на кушетку. Уложив её, неспешно застегиваю ремни на запястьях и лодыжках во избежание возможных травм и любуюсь творением рук своих.
Тонкая линия, пересекаемая крошечными стежками, на впалом животе.
- Хорошо заживает, пора снимать, - проверяю на наличие воспалений и не нахожу поводов для беспокойства. На этой проститутке все заживает как на собаке. Неплохой экземпляр мне попался. Я уже не жалею о потраченном времени и усилиях, изучая спящую девицу. Благодаря моей кормежке она поправилась, исчезла болезненная худоба, кости перестали выпирать, грозя порвать кожу, лицо чуть округлилось, обретая мягкость черт. Еще пришлось изрядно повозиться с мытьем – отскоблить от въевшейся грязи оказалось на удивление сложно, но теперь ей стоило сказать мне спасибо: кожа пленяла гладкостью – от лишних волос пришлось тоже избавиться. Даже на голове шевелюра была укорочена до не могущей мне помещать видеть выражение лица жертвы. Ничего лишнего. Темные кружки сосков вызывающе выпирали вверх на набухшей груди. Молоко было при ней. Все складывалось просто прекрасно. Пора приступать.
Щелкнув ножницами, рассекаю нити и начинаю неспешно вытягивать их. Через несколько минут с пустяковым делом было покончено. Вот и всё. О пережитых родах напоминала лишь красная линия, протянувшаяся вдоль низа живота. Со времен краснота уйдет, оставив лишь плохо заметный белый шрам на незагорелой коже. Теперь уже солнце никогда не оставит на этом теле свои поцелуи, но моему подопытному кролику не стоит знать об этом – ей еще рано отчаиваться, потому что для неё всё только начинается.
| Смерть – последний аргумент || Элин

Сложно одновременно пытаться оставаться незаметным и стремиться быть рядом. Сложно бороться с внутренним противоречием, где "оставить как есть и отпустить" идет вразрез с врачебным "помочь". В молчании, пока поезд метро спешил от станции к станции, Авраам рылся внутри себя и пытался понять, а зачем, собственно, ему это. Ответ вроде как лежал на поверхности, но был непростительно далеко. Словно он запер его за всей той тысячью дверей, когда закрывал своё нутро. А сейчас то ли замки все сломаны то ли кто-то заменил его тысячу ключей, перемешал в голове все коды доступа.
На каждой станции Томсон хотел выйти. Попрощаться. Отпустить. И выйти. Но оставался неподвижным. Нависшей статуей, неизбежным роком. Пришедшим из-за кулис приватным дьяволом. Фрея его боялась. Он чувствовал это. Страх от ней расползался сотней тонких липких нитей. По грязному полу вагона. Цеплял за пятки тех редких пассажиров. И они неодобрительно косились в сторону странной пары, которая, видимо, чем-то притягивала взгляд. Возможно, своей противоестественностью. Нелепостью, быть может. Явно выраженной болезненностью. И где-то на пятой станции Авраам вдруг почувствовал необъяснимую тяги крикнуть сидящей на другом конце вагона женщине: "я доктор! я хочу ей помочь! не смотрите...так". Но не ронял ни слова.
Когда они покинули чрево железного червя, когда поднялись из бетонных недр города под затянутое подствеченными тучами небо, Томсон искал в себе силы попрощаться. С каждым шагом его "мне пора идти" превращалось в "я хочу остаться". Без ответов на вопрос "зачем". И останавливаясь около нужного дома. И всегда с легкостью находивший слова, мужчина стал немым, несчастным и растерянным перед дочерью лесных королей. Возможное прощание показалось невозможно пугающим. А последующая за ним прогулка до дома могла встать им слишком дорого.
Замерзающую ночь потревожили её слова. Неуверенные и хрупкие, как и она сама. Это был крик о помощи. Точнее, шепот. Она боялась потревожить. А Томсон боялся, что она распознает ложь в его:
— Люблю красное вино.
а может соль я, а может пыль я| Авраам

ты меня достал. пиздец как сильно. я знала на что шла, когда связалась с тобой и позволила твоим грубым лапищам забраться под мою дорогую юбку. я знала, что творю херню приветливо улыбаясь в ответ и придвигаясь ближе. я знала, что будет больно. но ты как чертов демон не оставил шансов на сопротивление. знаешь, люди когда влюблены думают, что им все по плечу. что пройдут все временные трудности и вокруг запорхают бабочки. это мечта, в которую хочется верить. и я придумала ее себе, каждый день дожидаясь, когда же ты станешь таким как я хочу. когда? наивная, но хорошо воспитанная дура. мне не на что жаловаться и я никогда этого не делала, просто странно понимать, что все что было между нами оказалось пустышкой. хотя, признай, только я продержалась дольше всех. я сильнее. я добрая. я умная. я бесценная. только ты не способен это понять. и не буду больше ждать. иди к своей белесой шлюхе, что почти тебя добила. пробороздила твои руки некрасивыми синяками и иссушила мозг. ты мне больше не нужен. а бессонница у меня была и раньше. потому что с тобой спать в одной постели невозможно. только трахаться. но и это мне больше не нужно. ты перестал удивлять. иногда мне кажется, что я способна читать твои мысли, с такой точностью предугадываю все твои поступки. мне скучно, дорогой. выбери в следующий раз себе шлюху поинтересней. не такую пресную как эта. и должна сказать тебе спасибо, наконец, дал мне повод освободиться. видеть тебя не хочу. и не буду. мы с тобой чужие люди и каждый живет своей жизнью. ты не знаешь ничего о моей, а я уж тем более о твоей. а еще, принц ты мой упившийся, впервые чувствую себя такой свободной. от вас всех. мне больше никто не помешает быть самой собой. я уйду, а ты останешься в своем грязном баре. и что ты будешь делать? у тебя нет денег на героин. тебе больше никто не занимает. ты никому не нужен. иди куда хочешь, делай, что хочешь. только меня не трогай. но ты ведь не оставишь этого просто так, верно? а, может, и оставишь, понятия не имею, что будет дальше. я просто ухожу, родной. и я тебя люблю. но мне с тобой плохо и наше время вышло. села чертова батарейка, а денег на новую нет. как обычно.
ничего. привыкнем.| Кэри

Sometimes the best you can do is just survive | Джонатан и Сид

[float=left][/float]
Так или иначе, окидывая «Сид» взглядом с ног до головы с ощутимой и не особо прикрытой заминкой в области груди, Джонатан следующим глотком осушил стакан, не поморщившись, и, пораскинув, что девицу, в случае чего, можно отправить на все четыре на такси хоть уже через час, махнул Дэйву, чтобы тот повторил ей заказ.
– Джон, – переместившись к объекту своего внимания, патолог облокотился спиной о барную стойку. Чуть свысока и вблизи обзор открывался отличный, но на сей раз мужчина смотрел брюнетке в глаза. – Не хочешь прокатиться за город? В сорока минутах езды отсюда есть отличная крыша над головой в приятном антураже природы. В наличии гамак и барбекю, – Престон обвел взглядом бар и его посетителей, – да и любопытных пьяных глаз поменьше. Виски там тоже есть, угощаю.
Сегодня компания не входила в планы, поэтому отказ, даже невежливый, едва ли мог испортить настроение. Однако коротать вечер в сопровождении уже теплой дочери Евы всяко приятней.
Джонатан

[float=left][/float]
- Я весьма удачлива, - бегло улыбнувшись, вероятно, больше самой себе, нежели Джону, брюнетка взмахнула рукой вот уже третий раз за прошедшее время – и в самом деле, автомобиль резко свернул к обочине дороги и сбавил ход. В салоне было тепло и, не считая дна, вполне чисто; на вопрос об адресе ирландка, само собой, промолчала, предоставив хозяину апартаментов за городом самому улаживать неловкий географический момент.
Сид любила это состояние: когда за окном дома с десятками бледно-желтых прямоугольников окон внезапно сменяются беспроглядной тьмой, и только с неба спускается продолговатая лунная шаль, впрочем, сейчас всё великолепие было скрыто под упитанными боками грозовых туч. Загородный дом – неплохое достояние, и не сказать, что каждый встречный американец сможет им похвастать. Или же Сид, которая так и обзавелась обычной медицинской страховкой, просто слишком несмела в полете мысли.
- Не против, если я заодно приготовлю ужин?
Сид

Задеть за мёртвое | Томас и Тайлер

[float=left][/float]
Ты столько времени убеждал себя, что не хочешь обратно. Там слишком яркий свет и слишком громкие для тебя настоящего голоса. Все так беспокойно. Ты просто не выдержишь этого без… определенных веществ.
А что, если Тайлер поймет?
Вы будете встречаться на грани междумирья, на нейтральной территории. Ты не впустишь его в свой мир, и не будешь соваться в его. Вы назначите границы, ведь вас не колышут эти стереотипы о близнецах. Связи не появится, просто это будет как… разговор с самим собой. Запасной аэродром. Съемная квартира. Счет в банке на черный день.
- Так ты… - возвращаешься к нему, снова занимая место напротив. – Откуда? - Надолго к тебе? Нет, не спрашивай. - Есть где жить?– Фигура обретает четкость: разрез глаз, линия роста волос, подбородок. Там – внутри твоего естественного клона – течет идентичная кровь. Бьется такое же сердце. Наверное, для тебя теперь каждый раз будет, как 11 сентября. Шок, ужас, я не могу в это поверить.
Вы выросли из одной клетки. Из одной единственной, мать твою, клетки.
А что, если у вас появится свой мир?
Томас

[float=left][/float]
- Я прилетел из Таиланда, вырос в Вашингтоне, а в королевстве живу и работаю, - фактами отвечаешь ты, справедливо считая, что подробности хорошо пойдут под выпивку, - бросил сумку у друга, он живет напротив кладбища, - зачем-то добавляешь ты, и начинаешь рассказывать одну из баек Тристана. Не то, чтобы разбавляя тишину, скорее, как будто встретив после долгой разлуки приятеля, перескакиваешь от одной истории к другой, спеша поделиться с ним всем, что произошло в отсутствие. Вам так о многом нужно рассказать, пусть говоришь в основном только ты, но эта роль тебе привычна. Активно жестикулируешь и даже демонстрируешь какую-то глупую пантомиму, спеша к двери, услышав звонок, чтобы расплатиться и забрать заказ. По-хозяйски обращаешься и со шкафами, когда вытягиваешь из их недр стаканы, Том же расправляется с картонными упаковками, по комнате плывет запах, от которого сводит живот, ты предчувствуешь скорое утоление голода. Палочками кладешь в рот первые куски из ароматного горячего супа, торопливо жуешь, щурясь и наслаждаясь ощущениями, но еще сильнее тебя греет то, что на лице напротив начинает проступать улыбка.
И ты готов ради этого рассказать еще десяток глупых историй из твоей жизни.
Тебе это отчего-то важнее всего остального.
Чтобы твой брат просто улыбался.
Тайлер

...и ценю каждый миг, что когда-то был прожит вдвоем | Рене и Леннарт

[float=left][/float]
Родной, ты.. я поднимаю на тебя свой взгляд, ища в твоих глазах защиты. Ты.. ты чувствуешь тоже самое. Мой выдох. Твои слова.. Нет. Мы не сделаем этого. Мы не заберем жизнь ни у одного из них. Мы не убьем больше нашего малыша своими руками. И не дадим сделать это чужим.
- УХОДИ! - я не была готова к тому, что нам придется услышать, тем более после того, что было пережито всего пару часов назад. Те долгие двадцать четыре часа, которые я провела в холоде и страхе, я думала о том, что если наши малыши справятся.. значит они сильнее многих других людей на всей планете. Они даже сильнее нас с тобой, любимый, потому что пережили то, к чему не были готовы их родители. Но мы сражались за них. Ты сражался за нас И тогда я поняла, что они будут жить. Во что бы то ни стало. На первых неделях месяцах, я вполне думала о том, что нам не стоит надеяться на то, что я смогу хотя бы пару месяцев выносить наших детей, но они, как по волшебству, доказывая, что на земле есть место чуду, до сих пор борются за жизнь под моим сердцем, и я.. я не дам убить ему одного из них. Я не дам ему убить Максимилиана.
  Арт.
  Подойди ко мне, любимый.
Рене

[float=left][/float]
Они ведь еще совсем крошечные. И такие беззащитные. Под твоим сердцем, что сейчас бьется так неровно. И я это слышу. Подходя к тебе ближе и опускаясь рядом с тобой на корточки, чтобы посмотреть снизу вверх. Положив свои ладони поверх твоих, когда ты накрыла ими мои щеки, а после забирая и держа твои руки в своих, и поднося их к своим губам, - тише, моя родная. Тише, - я понимаю твои эмоции. Понимаю. Они внутри меня. Они рвут меня на такие же мелкие кусочки, и мне хочется сейчас уйти куда угодно, но остаться одному, чтобы впитать боль в себя глубже и найти силы, которые я бы сумел разделить с тобой. Я боюсь. Того, что в моих глазах ты как раз и видишь то, что я прячу от тебя всегда, чтобы ты справлялась с бедами чуть лучше. Чтобы во мне ты видела силу и поддержку, на то, что боль уже давно меня уничтожила и оставила слабую тень от мужчины, в которого ты посмела влюбиться. Я сейчас чувствую, как мои скулы от злости сводит легкой судорогой. То, как я сжал челюсть, на мгновения уводя от твоего лица взгляд. Мы с тобой остались одни. Один. Родная.
Леннарт

Давай учиться просто жить?| Аллан и Дитрих

[float=left][/float]
- Еще раз так сделаешь, будешь стоять в углу, -  произнесла она, накрывая на стол. - И питаться опять будешь сам. Мог бы и об Аллане подумать, прежде чем уматывать втихаря. Записка не считается, пустые слова на бумаге ничего не значат.
Азиель наблюдал за происходящим. Он мог бы подать голос, но кажется пока что их "мамочка" сама справлялась с происходящим. И они оба понимали, что лучшим наказанием для Дитриха будет какое-то время не давать ему контактировать именно с Алланом. Да тот и не рвался пока выходить. Весь его мыслительный процесс занимал диплом и новый остров. Бетатест, в котором принимали участие еще двое студентов, упомянутых Алом ранее, пока не показал ничего хорошего. Кажется, они с Азиелем что-то напутали со сложностью, потому что, попадая еще в первую локацию, любой игрок погибал либо от первого удара, либо от внезапного заклинания
Аллан

[float=left][/float]
- Я знаю, что времени с нашего знакомства прошло очень немного, но это не имеет никакого значения, потому что я очень привязался к вам. И потерять вас, значит снова остаться одному. А я не хочу этого, не хочу вас терять, - он переложил руки паренька к себе на плечи, аккуратно, но настойчиво прижал к себе, проскользив ладонями по талии, потерся кончиком носа о нос подростка и прижался губами к изгибу шеи согревая нежную кожу горячими губами, неспешно поднявшись короткой цепочкой поцелуев к уху и ласково прикусив мочку, тихо шепнул - Простите… Я правда не подумал… И очень скучал.
Он чуть отстранился, продолжая ласково водить ладонями по спине и пояснице Грея, взглянул в его лицо, улыбнувшись уголками губ, - Знаешь, без вас уже не та
Дитрих

Лагерные байки  | Натаниэль/Марк и Юджин/Уэйд