На Бэт висит клеймо девочки-самоубийцы. В первые дни, когда вспышка только набирала обороты, она нещадно резала себя - бедра, живот, руки в тонких полосках. Она лежала на кровати, смотрела в потолок, пока из нее вытекала жизнь, кровь пачкала простыни, голова кружилась, глаза медленно закатывались. Она стремилась туда, к ангелам. В этом мире больше нет мира, больше нет рая. Лишь чистилище. Демоны прорвались через врата, разорвали цепи и теперь гниющими остатками человечества бродят среди них. Депрессии и раньше были нередкими гостьями в доме Гринов и чем больше на территории их фермы забредали бывшие люди с красными радужками, тем чащи случались приступы. Мэгги всегда находила свою младшую сестренку, перематывала ей руки, кричала на нее, запрещала даже думать о смерти. Младшая из сестер собиралась, брала себя в руки, горячо шептала молитвы, маленькими пальчиками терла деревянный крестик, пока он не теплел и на душе не становилось легче. Проще было верить спасительную вакцину, открывать глаза по утрам и поднимать свое истощенное тело с кровати, с подушек и ступать в день, что принесет новых шипящих и обезумевших гостей. И если ей очень сильно повезет, то вечером пальчики не будут сжимать острый осколок стекла.

Бэт четко знает, что если сейчас закроет глаза, если позволит векам упасть, то ее затянет в ночные кошмары. Если во время бодрствования удается заткнуть сознание, вбить другие мысли, то в расслабленном состоянии и в фазе сна не получится сдержать собственные страхи. Их холодные руки уже тянутся к ней. Монстр, в которого может быть обращена собственная сестра и единственная ниточка, что связывает ее с этим миром, самое родное и любимое, уже поджидает ее. И там нет Дэрила с его острыми стрелами, способный убить и защитить хрупкую девочку от внутренних демонов. Да и вряд ли взрослый дядька будет врываться в ее сознание, касаться ее рук, что бы вытащить из холодных объятий. Диксон избегает зрительных контактов, что говорить о телесных?Ему следовало оставить девочку в бойне, убить где-то по дороге и не тащить в домишко. Их связывает то время, что провели во время скитаний, что принадлежат к одной группе, что Рик вбивал в головы за каждый сделанный шаг. Они семья. Семья. Без кровного родства, без конкретных определений. Потому что смерть сближает, потому что голодные глаза окружают, потому что в этом прогнившем мире в одиночку не выжить.

Бэт моргает, мгновенно проносится картина, как отец буквально теряет голову. Как она катится по дороге и самодовольное выражение лица Губернатора. Ей становится холодно, укутывается плотнее в полотенце и со всех сил старается не заплакать, ведь тогда докажет свою слабость. Девочки с такой конституцией не выживают в самые тяжелые времена и она должна была умереть жестокой смертью, перевариться в каком-нибудь желудке неделю назад, месяц или даже год. Наверняка, смотря на подростка, Рик давал ей несколько дней, потом еще, и сейчас шериф поставил жирный крест на юной Грин. Если бы девочку тогда не окликнул Дэрил, то какая судьба ожидала ее? Бэт старательно гонит и эти мысли прочь. Крестик, дважды опоясывает тонкую ручку. Неосознанно пальчики тянутся к деревянному символу ее веры, сжимают его. Она даже слышит звук, когда острое лезвие соприкасается с костью, ломает ее. Брызги крови. Спазмы в пустом желудке едва удается подавить. Зная, что отдохнуть необходимо, отпустить проблемы, жить одним днем, поэтому так отчаянно хочет поговорить на отстраненные темы. Это раздражает собеседника. Или затрагивает больные струны души, или действительно желает спать. Он не только хмурится, но и притворяется спящим, смежив веки. Но Бэт ему не верит, отрицательно мотает головой на его "спи".

- Мне очень жаль, Дэрил Диксон. - Она хрипит, за длинный день отвыкнув пользоваться голосом. В прошлой жизни, когда она была простой школьницей, мечтающей стать ветеринаром, как и все ее подружки, Бэт грезила о прекрасном принце и верила в Любовь с большой буквы. Что появится тот самый, который станет для нее перевернутой восьмеркой, станет знаком бесконечность. Мэгги была более прагматичной (именно поэтому она выживет), смеялась над наивной сестрой. Но Бэт всего семнадцать, она даже жизни не видела, не успела влюбиться по-настоящему, побывать на выпускном, даже целоваться толком не умеет. Что говорить о взрослых вещах? А Диксон должен был пережить все - трагедии, комедии, падения, разбитые сердца, ведь только это может объяснить его отстраненность и замкнутость. И ей действительно очень жаль, что мужчина не пережил и не может вспомнить по-настоящему стоящие вещи, связанные с любовью. Дэрил не собирается продолжать разговор, но Бэт настаивает. Она продолжает смотреть на профиль охотника, задает следующий вопрос. - Почему? - Не дожидается его ответа, продолжает запускать в воздух журавлей-слова. - Я тоже. В школе был мальчишка, на год старше. Все время бегал к нам на ферму. Я даже сходила на несколько свиданий с ним. Я тогда смотрела на него и понимала, что нет, это не оно. Не было бабочек в животе.

Откидывает одеяло, больше не в силах терпеть голод, и сидеть на одном месте, когда раздирают внутренние противоречия. Диксон может притворяться, что упал в объятия Морфея, но Бэт не будет страдать в одиночестве от урчания желудка. Шкафчики противно скрипят, когда она открывает их и заглядывает на пустые полки. Голод не тетка, пирожка не поднесет. Кто-то уже побывал в домике и забрал все съестное. - Черт, я очень голодна.

Теперь я знаю, почему погибла когда - то моя деревня. Кто сжёг её, потому что считал это правильным и кто виновен был в том, что это случилось.
Не обычный мужчина, что помогал раскопщикам лучше ориентироваться на местности, лишь по неосторожности позволивший принести в дом дьявола. И вовсе не статуэтка, которую столь неосторожно разбили мои родители, даже не предполагая, чем для них всё это обернётся.
Лишь я. Та самая Зия Рашид, что клялалсь когда-то, что Боги до конца дней её будут врагами за всё, что сотворили они с Египтом, а затем столь легковерно отрекшаяся от этой клятвы. Не потому, что испугалась возрождения Богов, что всё с большей легкостью находили себе человеческие формы. Меня с детства учили сражаться с ними. 
И уж точно не потому, что посчитала эту сторону выгоднее для себя. Я не раздумывая отдала бы свою жизнь за то, во что верила, если бы хоть кто - нибудь, дал мне хоть малейшую гарантию того, что я смогу спасти чьи - то жизни.
Но это осознал мой мудрый наставник Искандер  и теперь, проведя достаточно времени рядом с Кейнами, давно заручившимися поддержкой Богов, я поняла и то, что их путь - единственный наш шанс на спасение, если Апоп возродится. И мне не нужно долгих разговоров и объяснений для того, чтобы понять, что не все Боги - враги магов, Дома Жизни в частности. В конце концов, многие из них, вроде Беса, зарекомендовали себя довольно - таки с неплохой стороны. Я не могла даже представить ранее, что на такую жертвенность способны египетские Боги, в то время, как маги трусливо прятались по своим норкам, искренне надеясь, что их не заденет. 
Война не будет посвящаться лишь кому-то. И как только Апоп возродится, не останется никакой разницы между тем, какой Ном мы представляем и в кого верили при  жизни. Лишь горстки праха и пепла - вот, во что обратимся мы, если не объединимся и  не будем сражаться вместе. Никто из смертных и Богов не способен противостоять Апопу ни в одиночку, ни даже объединившись. Либо мы найдем один, общий путь, по которому пройдем все вместе, либо ...
Моя деревня, Аль-Хамраканан, была погребена под песками когда-то, вместе со всеми, кто в ней жил, кроме меня. Огромным чудом я уцелела на месте этой трагедии и была спасена Искандером, что до самой смерти был главным моим другом, наставником, и отцом - единственным, кому я могла верить в этом мире. Но и он погиб, сделав единственное перед своей смертью - защитив меня. Пусть и ценой моих страданий, которые вряд ли мог бы мне пожелать, будь у него хоть какой-нибудь выбор.
Я до сих пор, так и не научилась спать спокойно. Всё снова, словно  я испытываю это каждый раз, лишь очутившись в своих сновидениях, я чувствовала, как языки пламени лижут меня, и где-то в отдалении, словно она уже покинула этот мир, и отправилась в Дуат, в  странствие, кричит моя мать, выкрикивая моё имя. Я, совсем маленькая тогда ещё девочка, помню и то, как огонь забрал моего отца. Тогда мне казалось, что это всего лишь очередная совсем не веселая шутка, после которой хочется плакать. Мне было страшно и я завала своих родителей, когда вокруг все рушилось, и мне было горячо...очень горячо. Мне нужны были мама и папа, чтобы помочь мне, защитить меня. Я видела вокруг лишь огонь и чувствовала, как  задыхаюсь. А последнее, что я помню - руки, которые прижали меня к себе, и успокаивающий голос. А  больше . . .
Не знаю, для чего сделал это Искандер перед своей смертью, но вновь и вновь я проживала этот момент, заключенная в той гробнице.  Та защита не позволяла обнаружить Апопу меня и найти посох и цеп, принадлежащие Ра - царю Богов, которые сжимала я в своих руках. Но до того момента, как поддавшись своим чувствам, Картер освободил меня, вновь и вновь должна была проживать самый страшный день в своей жизни, не осознавая  того, что всё это - не более, чем возвращающиеся воспоминания. Мой самый страшный кошмар не отпускал меня  до того момента, пока я не была вызволена из своей гробницы, и не вернулась в мир смертных. Утратившая защиту Искандера от посягательств Апопа, но наверное, ставшая сильнее. Ведь что, как не истина, делает нас мудрее, и опаснее для тех, кто думает нам противостоять?
И что еще, так сильно, как она, может быть для нас опасно?
Теперь я знаю, почему была разрушена моя деревня. Не потому даже, что мой отец, помогавший исследователям находить безопасные тропы, присвоил  себе статуэтку, которая в итоге оказалась "чехлом" для демона, которого выпустили на свободу. Да, я не чувствовала ни малейшей вины за всё произошедшее в Красных Песках, хотя бы потому, что была не более, чем маленькой девочкой, от которой ничего не зависело, и которая лишилась обоих родителей, и родного дома, в один вечер.
А  оттого лишь, что Богам известно будущее куда лучше, нежели нам. И Апоп знал, что  рано или поздно, но Ра выберет меня в качестве той, что достойна будет представлять собою силу царя Богов. Он удалился на покой, но ему нужен был проводник - солнце, которое не спалит того, кто подумает только явить его собою. И увы, теперь загадка, почему именно огонь был мне никогда не страшен, и не вреден, хоть от него я чуть и не погибла когда-то, перестала быть такой уж актуальной.
Апопу нужно было уничтожить маленькую девочку, которой суждено было стать следующим убежищем главного его врага. Хотя конечно, запертый в темницу, благодаря усилиям магов Дома Жизни, исполнить свои желания он не сумел. Всю деревню, в которой я росла, он - да, сжег дотла, не оставив никого в живых. Но я . . .Та, которая была нужна ему на самом деле, всё ещё  была жива. И Ра уже выбрал меня,  в качестве проводника своей силы.
Всю мою жизнь меня обучали магии, способной сразить Богов. Теперь же я готовилась умереть, сражаясь на их стороне. Не думаю, что в схватке с Апопом, несмотря на силу Ра и наше объединение, у меня выйдет остаться в живых. Надеюсь только, что устрою этой чешуйчатой твари максимальный урон.
За маму, за папу, за отца Искандера. Все они погибли лишь потому, что этот Змей решил вернуться. И хотел уничтожить меня, зная то, что я приму Ра, сколько бы не сопротивлялась пути Богов. Мне нечего было противопоставить тогда ему - когда я была маленькой девочкой. Но мне бы правда хотелось, чтобы расправиться тогда он решил со мной одной. Тяжело было  тащить груз сотен смертей на себе. Осознавая, что всё это случилось лишь потому, что Ра когда-то в будущем, будучи немощным стариком, должен был выбрать меня.
И хоть у меня есть право, но нет времени на сожаления. Можно долго плакать  о том, что случилось со мной или со всеми нами, в этой беспощадной войне. Кейны лишились обоих родителей, а я - своих отца, и мать, и человека, который был для меня всем. Я  многие месяцы провела в гробу, бесконечно оказываясь в собственном Аду, что не отпускал меня даже на малейшее мгновение. И я потеряла даже то, что мне казалось всегда незыблемым - веру в то, за что сражалась.
Но Искандер воспитал меня настоящим воином, как я надеюсь, мне не хотелось бы его разочаровать. А значит - готовым к любым битвам на благо Дома Жизни. И я знала, что никогда не смогу отступить от этого - отвернуться малодушно от всего, что должна была защищать. Да, меня готовили биться с Богами, а теперь я должна была выступить против самого Хаоса. Но велика ли была разница, если воевать, так или иначе, нужно было со злом? Да, теперь Боги были нашими союзниками, а не врагами (в большинстве своём). Но как ни крути, я осталась прежней Зией Рашид. И если это понадобится, то ни на малейшую секунду я не начну сомневаться в выборе - моя жизнь или сохранение мира. Я в восемь лет клялась, что погибну, если это поможет спасти мир. А разве кто - то нарушает свои детские, но такие искренние клятвы?
В  то время, как другие дети играли в игрушки и капризничали, что не хотят есть кашу, что предлагают им родители, я обучалась боевой магии и не единого раза не жаловалась, когда в очередной раз хлысты, или огонь, ударяли по моей коже. Я была виновна в том, что пропустила удар врага и я за это платила. Простой принцип для тех, кого готовит Дом Жизни. Мы не учились быть "классными магами". Мы учились быть лучшими и ни перед чем не останавливаться. Даже если цена будет непомерно высока - наша жизнь.
Но что она стоит на фоне общего блага? Чего стоим мы все, когда речь идёт о сотнях людских жизней?
Хотя, раньше меня учили тому, что наши враги - Боги. Не маги из других Номов и вовсе не свихнувшиеся фанатики, внезапно решившие, что они лучше остальных. Боги были прокляты магами. И вся наша жизнь состояла из того, что мы учились с ними воевать - с главными разрушителями Египта.
- Кто ещё,-  говорили нам, - как не они, разрушили Великую цивилизацию, своей непомерной гордостью, и жадностью?     Современный Египет - лишь остатки былого великолепия, источника силы.
Но теперь я знаю, что дело вовсе не в Богах. И люди, и маги, столь же охочи до разрушения и власти, сколь и Боги. Не стоит винить кого-то, уподобляясь ему же. И если выбор идёт между поглощением солнца, Хаосом и эгоистичными властителями божественной сущности, решившими вновь наводнить этот мир, то пожалуй, я выберу второе. С Богами, в отличии от Апопа, хотя бы можно справиться или договориться.  В зависимости от того, о ком идет речь. У нас всех есть как убеждения, так и сила. И я умею управляться и тем, и тем.
  Хотя сегодня, вдали от Кейнов и разгорающейся постепенно войны, после освобождения Апопа, мне не хочется слишком много думать о том. Стоя на коленях и закрыв глаза, молча молюсь  я о том, чтобы души родителей моих, блуждая в глубинах Дуата, обрели лишь покой. Двое из них были обычными людьми,  а третий - Великим магом, жившим на этой земле не одно столетие, и обучивший меня многому из того, что он знал. Но все они и каждый из них, достойны были обрести наконец покой. Ну, а мы ...оставшиеся здесь, будем сражаться за то, за что они погибли.
Обычно, когда я посещаю Аль-Хамраканан, никто не трогает меня. Этот путь забыт и бедуинами, и случайными странниками, исследующими пустыню. Выжженная с лица земли деревня, навсегда исчезла со всех карт, и не оставила после себя никакой истории, кроме случайно упоминаемых пожаров. Но место, связанное с сотнями жертв, навсегда было забыто людьми и Богами, которым не было никакого дела до подобных трагедий.
Это стоило чего  - то только для меня - единственной выжившей в том Аду, что был послан на эту деревню. Но как ни странно, только место, что было самым страшным моим кошмаром, было единственным, где я могла найти успокоение. 
Меня страшат мои признаки безумия, после того, как Ра даровал мне Хепри. Я приняла этого жука лишь потому, что не могла отказать седовласому  и неразумному богу Солнца, не способного олицетворять могучую божественную силу против Апопа. Мне, как той, что сопровождала и защищала его, это казалось чем-то не более, чем актом доверия со стороны старика, утратившего кажется, все возможности для сражений. Одно из олицетворений Бога Солнца я приняла не слишком долго раздумывая, от него не стоило ждать подвоха.
  Но затем я перестала контролировать себя. И один лишь только рассказ Сейди о том, как я спалила половину из того, что принадлежало Богам, а затем зашла в кипящую лаву, хватая за глотки забытых Богов, заставил меня испугаться. Точно также, добывая книгу Тота, я не помнила о том, что сожгла живого золотого быка и чуть не сотворила тоже самое со своим другом Картером. Это круто наверное было, в те моменты, когда речь шла о врагах. Но кем, шаг за шагом в своем небытии, я становилась для своих друзей? А ведь я правда, не помнила ни единого момента из того, что сотворила. Мне не хотелось их пугать, но я становилась одержима и Ра больше овладевал мною, чем я того хотела. Смерть  и огонь, защита любой ценой. Владыка не знал жалости и сомнений, и постепенно, по мере того, как становились мы с  ним одним целым, стирались они с моей души.
А я всего лишь хочу хотя бы немного спокойствия. Мне не нужно слишком многого и даже каких-то особенных условий для того, чтобы его ощутить. Нахожусь в домике, которого не существует давно и он находится под землей. Но моей магии хватило на то, чтобы восстановить обстановку, что когда-то царила в нем. И именно сюда я приезжаю каждый раз, когда мне нужен совет или помощь. Или хотя бы просто напомнить своим родителям  о том, что я не забыла о них, я  о них помню. Это - наше особенное место. Где мы можем побыть с ними наедине, без постороннего вмешательства. Хоть лица их, надо признаться, из памяти моей стерлись.
Звук тихих шагов заставляет меня вздрогнуть и открыть глаза. Ещё один - вскочить и приготовиться к атаке. Это  - первое и главное, чему меня учил мой отец Искандер, пока был жив. Никто не друг, пока не докажет обратное. И если кто -  то узнал о твоём тайном месте, то приготовься к тому, что это может быть совсем не твой закадычный приятель.
Мы на много метров под землей. Всё то, что представляли собой когда-то Красные Пески, давно осело. И теперь там, где находился когда-то мой дом, лишь густые пески, с которыми я никогда не справилась бы, не обладая магией. Но так как она мне дарована, я могу позволить находить себе уединение в этом месте, что когда-то был моим домом, не больше, не меньше. Хотя гостей я, как помнится, отнюдь не приглашала.
Сжимаю материализовавшийся посох в одной руке и огонь во второй, готовясь ко всяческого рода гостям, в этом самом неожиданном месте. Я отнюдь не удивлена - встречала вещи и куда более странные, нежели это неожиданное посещение. И всё же, мне интересно, кто посмел заглянуть в эти забытые пески, явно желая встречи со мной - иного мотива я не вижу. Хотя конечно, ответ вселяет в меня лёгкую растерянность.
Я  знаю, кто этот взрослый мужчина с лохматым ёжиком волос на голове, он сам по себе, не вызывает у меня опасений. И пусть нам не удавалось никогда общаться полноценно, лишь пересекаясь изредка по делу, мне всё же кажется, что мы не враги. В конце концов, в последний раз, когда мы пересекались, он был Богом, что давал неплохие советы нашей команде, руководствуясь своими причинами, а выглядел... Да, он был другим. И если будь  я просто магом, я бы не узнала его, то сейчас, имея в своем распоряжении силу, и мысли Ра, прекрасно могла понять, кто он есть. Не самый ожиданный гость в этом подземелье. И что ему надо от меня, я откровенно говоря, представляла с трудом. 
- Анубис... Не спрашиваю, констатирую факт. В том, что это именно он - Бог загробного царства, не возникает никаких сомнений. И даже возможности его появления тут, к великому сожалению, ничуть не удивляют меня. Как известно, легко являться Богу похорон в тех местах, где когда-то смерть произошла. А тут .  . . Тут было огромное кладбище.
- Что - то случилось с  Кейнами?  Это - первая мысль, что  меня посещает. Хотя, я странно чувствую, что не угадала. Достаточно взглянуть  в его глаза и просто попытаться прочувствовать его эмоции - напряжение с редкими всполохами неуверенности. Не представляю даже, что могло бы заставить Бога прийти ко мне с такой гаммой чувств, но создается ощущение, что ничего хорошего это для меня не представляет. Либо с Ра, либо с Апопом, либо я плохо понимаю по-прежнему, что чувствуют Боги, и что - то случилось все - таки с неугомонными братом, и  сестрой. Но в любом случае, неизвестность утомительна. И я заставляю исчезнуть и посох, и огонь из рук, чтобы не создавать напряжённой обстановки. Анубис не был мне врагом, а  я не чувствовала с его стороны ничего опасного для себя. Хотя конечно, бдительность не теряла и внимательно наблюдала за каждым его движением. Где-то там, вне этого обустроенного и защищенного подземелья, идёт война. Уверена, Бог похорон это понимает и на меня не в обиде. А ведь встреться я с  ним на годик раньше, как минимум  - попыталась бы сжечь заживо, и произнесла необратимое проклятие. Суровые времена - странные решения. И хочется верить, что те, кто это утверждают, действительно на твоей стороне.

Принцип постоянства скорости света противоречит классической механике, а конкретно — закону сложения скоростей. При выводе последнего используется только принцип относительности Галилея и неявное допущение одинаковости времени во всех ИСО. Таким образом, из справедливости второго постулата следует, что время должно быть относительным — неодинаковым в разных ИСО. Я раздраженно захлопываю очередную книгу, пренебрежительно швыряя ее в стопку точно таких же, и потираю переносицу двумя пальцами. Черт возьми. Кажется, я уже пошел по третьему кругу, эту информацию я точно уже читал. Только она не дает мне ровным счетом ничего. Абсолютно ничего, уравнение скорости все равно не складывается, мне не хватает слишком многих кусочков для решения этого . Мне нужно стать быстрее, просто необходимо, сейчас, как никогда раньше. Я упорно не принимаю идею о том, что моя новая одержимость повышением своих возможностей связана с тем фактом, что еще один человек, которому мы доверились, использовал нас, предал, обвел вокруг пальца. Черт подери, он всегда был на сотню шагов впереди нас, всегда знал все наши планы. Как же он, должно быть, веселился. Признаю, что такое количество физической информации успешно вытесняет все мои собственные переживания. Мой мозг постоянно должен быть чем-то занят; анализировать, высчитывать, вычислять. Если не здесь, то на работе, где я тоже пытаюсь закопаться в отчетах и экспертизах по самое горло. Да, пожалуй, у меня могут быть небольшие проблемы. Но, полагаю, такое простительно, учитывая, что мы встали на одни и те же чертовы грабли с чертовыми спидстерами, втирающимися в наше доверие. Я не могу больше злиться, физически во мне нет для этого сил, есть только ненависть к самому себе, своей глупости и наивности. Мне хочется избавиться от этого хотя бы дома с Пэтти. Я честно пытаюсь оставить свою крайне проблематичную супергеройскую жизнь за дверями нашей уютной квартиры, только разве это возможно. Мне просто повезло, что Пэтти – самая понимающая и самая замечательная девушка на свете, которая, кажется, уже смирилась с моими кошмарами по ночам, привыкла к моему иногда странному поведению, внезапным молчаливым приступам нежности, когда мою голову посещают очередные пугающие мысли. Я пытаюсь рассказывать ей все, что меня волнует, чтобы не отталкивать своими секретами и молчанием. Как выяснилось, такая тактика не очень хорошо работает. Пэтти была особенной, и я был готов на многое, чтобы поддерживать наши отношения. Без нее рядом мне было бы намного сложнее. Как мне хочется заснуть и проснуться, когда эта неразрешимая ситуация уже разрешится как-нибудь сама собой. У меня есть подозрение, что девять месяцев комы были лучшим временем моей жизни. Самым спокойным, по крайней мере. Обреченно стону и роняю голову на сложенные на столе руки. Дерьмо. Все это просто какое-то дерьмо. 
    - Здравствуйте, у вас ужасная система охраны против спидстеров, – я вскидываю голову так резко, что что-то в моей шее хрустит. Требуется намного меньше обычной секунды, чтобы я окинул взглядом незнакомца и подлетел к нему, взметая вверх листы бумаги и скидывая на пол парочку книг, лежащих ближе всего к краю стола, пригвождая ладонями мужчину за плечи к стене. Мне очень хочется нецензурно выругаться. - Что за.. Кто ты? – растерянно и напряженно спрашиваю я, хмуря брови и более внимательно осматривая вошедшего. Странный шлем, кожаный костюм. Спидстерский костюм. Мысль, что я сам, в общем-то, не в костюме, приходит в мою голову чуть с запозданием. С другой стороны, незнакомец явно и без того знает, что я Флэш. Можно мне просто поорать тут? Твою мать, ну как? Как на этот раз? Я так устал, это уже не выразить обычными словами. Моя жизнь превратилась в совершенно не смешной ситком. Ради всего святого, я недавно дрался с огромной акулой. Огромной. Говорящей. Мыслящей. Акулой. А до этого с еще более разумной гориллой. Что это, если не издевательство? Подразумевалось, что хорошие поступки, которые я совершаю, должны окупаться и возвращаться ко мне обратно хорошими событиями. Пока что у меня ощущение, что судьба просто надо мной смеется. Громко. Очень громко. Ну, можно порадоваться, что этот спидстер, хотя бы, не скрывает, что он спидстер. - Очевидно, что ты знаешь ответы на свои вопросы, Джонни Квик, –раздраженно закатываю глаза. Его имя мне не говорит ровным счетом ни о чем. Бросаю быстрый взгляд через плечо и вижу крайне недовольных и настороженных Кейтлин и Циско.  Они стоят чуть поодаль, скрестив руки на груди, и внимательно наблюдают за вторгнувшимся в нашу святая святых мужчиной. - И этот парень не безобиден, так что лучше тебе вести себя хорошо и сразу сказать, что тебе нужно от нас. Ты выбрал не лучшее время для того, чтобы заводить знакомства тут, – не могу контролировать себя и свой голос, поэтому все выходит как одна большая угроза. Циско был крайне безобидным, особенно по сравнению с Ревербом, но зачем же раскрывать все карты сразу. Следующие его слова заставляют меня насторожиться еще больше. Понять, о ком он говорит, не составляет особого труда. Воспоминания о том, как двойник Кейтлин пытался превратить меня в ледяную статую и убил Джо с той Земли, все еще свежи. Озадаченно прищуриваюсь, все еще упираясь своими ладонями в его плечи. Две бутылки в его руках изрядно меня напрягают, как и вся нелепая ситуация в целом, но это пока что не главная проблема. Откуда он знает Киллер Фрост? Вряд ли его подослал Зум (упрямо отказываюсь называть его Джеем, мой мозг все еще отторгает эту информацию), это уже бесполезно. - Ты знаешь Киллер Фрост? Ты с Земли-2? – Если да, то как он выжил, вряд ли Зум Джейджейджей, признай это оставил бы его вообще в живых.  Так что, либо он очень хорош в выживании, либо он заодно с Зумом. У меня нет возможности верить в первый вариант, как бы этого ни хотелось, теперь я настроен крайне скептически ко всему вокруг себя. Это напоминает легкую паранойю.
     Он спас.. А. Так вот, что это было. Я думал, что в принципе не успел, и их уже спасли спасатели, оказывается, вот оно что. Я тогда разбирался с кем-то другим и физически не мог быть в двух местах. Неопределенно морщусь, как бы принимая тот факт, что этот парень, вроде неплохой. В голову упрямо лезут мысли о докторе Уэллсе, который стал мне наставником, Джее, который стал нашим другом. Да, простым спасением детишек нас не подкупить. Тем не менее, я перестаю пытаться вдавить Джонни Квика в стену нашей лаборатории, делаю один шаг назад и скрещиваю руки на груди, недовольно поджимая губы. О, может, он ждет от меня благодарности за помощь на пожаре, но это просто случайность.
    Да-да, мы с тобой напьёмся в хлам, я тебе обещаю. – Вот иногда наступает такой момент, когда ты сам понимаешь, что не отдаешь отчет своим действиям. Когда ты настолько устаешь от всей дерьмовости ситуации, в которой ты застрял, что тебе уже искренне наплевать, насколько хуже все может стать. Обычный алкоголь никак не влияет на спидстерский организм, спасибо метаболизму, поэтому его употребление может принести лишь легкое моральное удовлетворение, и то только те две секунды, что он обжигает горло. В свои 27 я уже пришел к грустной стадии, когда нельзя утопить свои печали в стакане чего-то крепкого. Не то, чтобы я в принципе был таким человеком. Алкоголь никогда меня особо не привлекал. Но, все мы знаем, не пожалеешь, пока не потеряешь, или что-то в таком роде. Джонни Квик был абсолютным незнакомцем, он просто вломился в лабораторию, нахамил моей команде и теперь предлагал мне что-то сомнительное и непроверенное. После всего, что произошло, я должен был сказать совершенно не то, что на самом деле слетело с моего языка. - Подумай лучше о своей девушке, – раздраженно бормочу я, мне было все равно, есть она у него или нет. В одно быстрое движение я меняю свою одежду на костюм, оставляя маску убранной. - Я знаю одно неплохое место. Расскажешь мне, откуда взялось то, что ты предлагаешь пить. И кто ты вообще такой. Догоняй, – с этими словами, под крайне удивленные взгляды своих друзей, я срываюсь с места и направляюсь на крышу CC Jitters.

После драки всё остальное
как будто звучит слишком тихо в жизни.

  Мы всегда совершаем глупости ради другого человека из - за привязанности, или из - за любви. А может просто из чувства долга, мы можем пойти на что угодно, это неконтролируемое чувство на уровне инстинктов. Ведь жизнь может приподнести сюрпризы, и хорошие и плохие. Но ты помнишь, где - то глубоко, человека который был для тебя всем, для которого ты многим жертвовал, даже смог отказаться от него, ради него же. Только такие люди, становятся ниточкой к прошлому, к настоящему, потерянному я. Жизнь делится на до и после. Только по доброй ли мы воле, все это испытываем? Почему так многое в жизни происходит именно против нашей воли, как будто мы где - то проширафились, и тепеть будем платить за все это до конца жизни. Хотя сказать по правде каждому из нас есть, за что платить.
  Жизнь Куина, была наполнена событиями, которые сломали бы любого, но он наоборот каждый раз словно возраждался над проблемами, идя дальше, принос все новые и новые жертвы, на алтарь жизни. Оливер давно уже понимал, что его жизнь, всегда была подводящей к какой - то цели. Он до сих пор помнит те моменты, когда он наслаждался жизнью,  жил на полную катушку. Не думал о завтрашнем дне. Как будто завтра не существует, сегодня последний день его жизни. И так было достаточно долгое время, беспечность, так сказать ни о чем не задумываясь, и вроде так было легче, и намного проще. Не было смысла во всей этой ерунде, но он просто изменился стал другим человеком.
  Жизнь на острове стала для него чем - то переломным. Нет разумеется стоит понимать, что любой человек окажись в подобной ситуации врят ли принес что - то радужное, и хорошее. Ведь когда главным твоим занятием становиться выжить, то ты шлешь на различные жертвы ради этого. Да хоть других людей есть, главное жить, и врет тот человек который говорит, я готов на самопожертаование ради другого. Все мы эгоисты и боимся за свою задницу только в разной мере, кто - то в большей кто - то в меньшей. Главное иметь
стимул, чтобы продолжать жить. Таким стимулом для Оливера стала жажда отомтить за все происходящее, правда тогда он не знал через какое время, он понял  что меняется, он внутренее. У него теперь стояли другие цели на будущее, и он изменился, и не видел в этом никакого минуса.И он смог стал совершенно другим, он смог вернуться к жизни, к родным, которые успели уже начать жить без него? Сложно, да конечно, можно ли пережить, а у него есть выбор?  Теперь он выходил на улицы города, пытаясь быть тем, кем он не являлся, но постепеннл он осознает, что это и есть он, теперь это неотъемлемая часть его я.  Главное в этой мешание жизни, не потерять того, кем ты являешься. И наверное быть Стрелой было для него, чем то жизненонеобходимым,  здесь без врача не разберешься.
  Раз он не может получить все остальное, то довольствуйся малым своим одиночеством и осознанием, того, что ты помогаешь. По своей глупости, он потерял практически все, он отстранился от своей семьи. Его бывшая девушка его ненавидит, разумеется на это были свои причины, не каждый день ты изменяешь, девушке с ее собственной сестрой. И она как итог погибает, а ведь все могло быть иначе. Он бы мог отказаться, не звать  к себе Сару, а так скорее всего, он мог и не жить, как сейчас. Кто знает, может они бы с Лорэл решились на более серьезный шаг, хотя кто знает, кто знает. Он всегда был непостояен, может это и хорошо, что все так произошло, он спас ее таким жестоким способом от себя.
  Куин никогда по крайней мере для себя не отрицал, что ему дорога старшая из сестер. Он всячески старался ее оберегать, даже подставлял ради ее  безопасности других, да может это и не правильно, но он не мог допустить того, чтобы с ней что - то случилось, и он хоть косвено был причастен к этому. Можно сказать что он хранил все происзодящее внутри себя, закрываясь от других. Да теперь он отгородился от остальных, но не мог отпустить девушку далеко от себя, но и это не помогло. Она решила стать частью команды, да ей нужно было это, чтобы отвлечься от  смерти сестры. Теперь ему приходилось более тщательно следить за ней, да еще и мириться с близостью ее нахождения. До этого, это как - то более просто переносилось. Наверное именно поэтому, он перекидывает свои чувства на другую девушку, Фелисити, и как ни странно она полная противоположность Лэнс, мудрое ли это решение, не суть он человек, и он может действовать на эмоциях.
  И вроде бы все шло хорошо, работа в команде,  личная жизнь. Да у него все еще было множество скелетов в шкафу, но все самые отборные он вытащил наружу,и наверное именно это привело к тому, что он потерял и Фелисити, хотя может было дело во внутренем затаенном эгоизме, но Оливер не чувствовал своей вины. Это прошоое, и оно не имело к блондинке никакого отношения. Да он нк говорил о сыне, но эта не та вещь, о которой кричат на каждом углу. Только вот говорят, что мы должны терять все, чтобы видеть куда идти дальше, найти новую нишу. И такой потерей для него стала смерть Лорэл. Он не смог ее спасти, он не уберег ее. Хотя до последнего момента надеялся на то, что она выкарабкается, сможет. Она же сильная. Она столько раз была на грани, но возвращалась к жизни, и косвено к нему. Но не в этот раз. Он до сих пор помнит то сжигающее чувство спирающего грудь, когда он понимает, что больше он не услышит ее голос, и ее коронное «я знаю тебе». Ведь она и правда знала, его как никто. Вот и ее нет.
Если бы я мог вернуться назад, я бы выбрал время,
когда я любил тебя и ты любила меня.
  Потерянный, обвиняющий себя во всем, на ее месте должен быть он. Она была светом, той частью жизни, в которой  была светлая сторона. Он остался один. Впервые он стал одержимым, он мечтал о мести. Забрать последний вздох того человека, который посмел посягнуть на жизнь, Лорэл. И плевать, что его смерть не вернет ее, но так он хоть избавиться от щемящего чувства внутри. Может если бы последние минуты ее жизни, он не узнал так многое, что она хранила в себе. Если бы он был уверен, что он для нее друг, просто хороший друг.
  Месть, говорят мстя мы убиваем частичку себя. Именно себя, а не того кому мстили. Они правы смерть Дарка не изменила ничего. Лишь усилило чувство вины перед Лэнс, она просила его никогда не вредить людям, она всегда была лучше него. И он не отрицал, что испытывал удрвольствие, когда убил Дарка, но теперь, он вноаь загнаный зверь в клетке. Он вновь и вновь погружался в ту темноту, что поглощала его. Теперь он не скрывал чувства, они просто исчезли. Но он заслужил спасительную соломинку. И он не один хотел чтобы Канарейка была жива. Так они вместе с сестрой Лорэл отправились в прошлое и попытались ее спасти.
  Это тяжело во второй раз переживать, тот момент, когда ты не можешь ничего сделать, когда ты беспомощен. Когда тебе вновь платить по счетам, но он преодолел это внутреннее чувство, и они вернулись в настоящее победителями, но все относительно. Как он теперь мог смотреть на Лорэл  и помнить те слова, что она ему говорила. А ведь она и не помнит, что это было. Что она раскрыла ему свои чувства. Ведь этого не было  но он же помнит, просто не мог забыть. Каждое слово, фраза, как на граните высечена в его голове. А он не мог просто придти и сказать, как есть. Что так много передумал за это время. Что он и правда дальше не может быть один. И тот кто ему нужен, это она. Он пытался делать шаги ей на встречу, вновь вытащить ту ее затаенную любовь, он так сосредоточился на всем этом, что пропустил немаловажную вещь.
  Все начиналось, как обычно, очередная вылазка, Лорел все еще не с ними, ведь у нее проявились способности, а если быть до конца откровенными, то он боялся за нее.  Но это стало, его концом, концом как личности. Последнее что он помнит, это жгучая боль, а потом все исчезло. Он стал кем - то другим. Одна лишь жажда убивать. Никакой морали, никаких точек чтобы остановиться. Как он стал таким? Он и сам не знал, но это было мучение, в голове было столько всего намешанно любое воспоминание причиняет боль, невыносимую. Кажется что голова сейчас взорвется, а навязчивые мысли не прикратяться никогда. В голове такое ощущение, что жили два человек. Один нашептывал, убей стань свободным, какбы обволакивая своим голосом и проникая в самое нутро, как змея. Второй же говорил, что он не такой и он сможет выбраться из всего этого. И вроде он понимал, что ему нужно делать, но как итог он забывал все, и вновь обволакивающий змеиный голос. Он не осознавал, что происходит, но на это нету времени, что происходит внутри эта борьба отнимала все время.
  Вот сегодня был тот же день, Дарк был обозлен, ведь последнее время все вылазки одна за другой срывались, это было странно, такое ощущение, что все их планы знали заранее, и конечно же сразу стали искать крота, такое ощущение, что вот он прям взял и объявился, но может и правда не так умен? Проходя мимо одной из комнат он уловил какое - то движение, ведь там никого не должно быть, он в этом уверен. Зайдя, он увидел что Серена шарит по ящикам, да какого черта здесь надо.
  Вообще ее появление было странным, ее выкрали из лаборатории, в Централ - сити, чтобы иметь весомый перевес на своей стороне, но увы даже это им не помогло. - Эй что ты тут делаешь? Оливеру казалось все это странным, ее оправдания были так нелепы, как будто он с ребенком общался. - свои сказки другим будешь рассказывать, и навел на нее лук, он понимал, что скорее всего она и есть,тот кого они ищат, ведь и правда после его появления все и началось, врят ли это совпадение.
  Только то, что сказала девушка было еще более странным, ждала его только вот зачем. Он был заинтригован, ну собственно почему бы и нет. За ее словами,он и не заметил как она подошла близко к нему, нарушая его зону комфорта, но он не был против. - и что же дальше, будем проверять кричит ли так же птичка во время оргазма? Да он проверил, как она кричит, но далеко не тем способом  на который он расчитывал, одно это наблюдать со стороны проявление способностей, но с другой стороны, когда ты это чувствуешь на себе это совершенно другое. Это какой - то спецефический уровень боли, Оливер непроизвольно схватился за голову, она разрывалась, и он осел на пол. Он не мог осознать закончилось все или нет, но крик все еще звучал у него в голове, отдаваясь легкой дрожью.
  Все ли мучители жестоки? Странныц вопрос, но он увидел лицо девушки надвисшее над ним, она коснулась его щеки. Что - то родное и теплое было в этом прикосновении. И у него непроизвольно вырвалось. - Лорел. Нет я знаю, что это ты. Вы с ней разные, совершенно, хоть и двойники. Заключил Куин, он был уверен что это не Серена, каким - то шестым чувством.
  И вновь, эта боль и пустота. И он теряет сознание. Пока он пытается придти в себя после очередной дозы вакцины, тот кто ее делал, посоветовал Серене не приближаться к Оливеру, мол она пробуждает воспоминания,  а это  для него плохо.
  Он пришел в себя, а над ним вновь лицо девушки, и вновь голос внутри такой шипящий обволакивающий. Срабатывает инстинкт самозащиты, и схватив девушку за горло, он впечатал ее в пол. - Что тебе нужно? постепенно сжимая пальцы проговорил парень, безумство захватывало его.